Большая книга ужасов – 57 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 47

Монастырь Горион, 1463 год

Глухой ночью, когда все живое погрузилось в сон и лишь ночные птицы кричали тоскливо и страшно, мы подошли к залитым потоками лунного света стенам монастыря. Убедившись, что поблизости никого нет, Сестра размахнулась и забросила на уступ кладки веревку с крюком на конце. Железо звякнуло о камень, и все стихло.

– Я кое-что разузнала о брате Якове. Он никогда не покидает стен монастыря, но ведет активную переписку, в основном с трансильванскими саксонцами. – Елена подергала веревку и, убедившись, что все в порядке, начала подъем. – А еще мне известно, где находится его келья.

Ползти среди ночи по отвесной стене было делом небезопасным, но Сестру это остановить не могло. К счастью, яркий свет луны позволял различать все уступы и трещины каменной кладки, немного облегчая нашу задачу. Вскоре мы оказались на монастырском дворе. Елена уверенно вела меня вперед, отлично ориентируясь в незнакомом месте.

Безмолвное и, казалось, безлюдное здание пугало. Как бы тихо мы ни шли, наши шаги отчетливо звучали под каменными сводами, проникавший сквозь узкие окна лунный свет выбеливал стены, превращая проемы арок в угольно-черные бездонные дыры. Мне чудилось, что оттуда за нами следят зоркие глаза невидимых злобных существ, чудовищ, свивших гнездо в этих древних стенах. Это было довольно странно. Теоретически в таком святом месте, как монастырь, не могли обосноваться силы зла, но я отчетливо ощущала их присутствие.

– Не зевай, Адриана…

– Здесь кто-то есть… Чувствуешь?

– Сладко спящие монахи. Мы почти на месте.

Сестра страстно желала найти брата Якова и не могла думать ни о чем другом. Наверное, встретив черного призрака, она бы просто прошла мимо, не желая замечать его. А для меня путешествие по темным закоулкам монастыря превратилось в настоящий кошмар. Липкий страх сковывал тело, каждую секунду я ждала атаки неведомого врага, и собственная тень, скользившая у ног, казалось, таила угрозу.

Мы стояли у массивной дубовой двери, из-под которой выбивался лучик света. Она не была заперта, и я осторожно заглянула в келью. Повернувшись к входу спиной, за столом сидел монах в потертой рясе и что-то писал. Судя по осанке и густым темным волосам, он был молод, и это удивило меня – брат Яков представлялся мне древним, выжившим из ума старцем. Затрепетало на сквозняке пламя свечи – монах обернулся. На его красивом лице не было удивления, тонкие губы растянулись в улыбке:

– Роместа, Меда, или как вас там зовут в этой жизни, добро пожаловать в мою скромную обитель.

– Алученте! – Елена схватилась за кинжал. – Так это ты?!

– Называй меня Художником, Охотница, или братом Яковом. Не люблю ворошить прошлое – Алученте и его возлюбленная Меда мертвы уже много веков.

Монах поднялся, черной тенью проскользнул в глубь кельи, встал у стены. Бежать ему было некуда, под окном проносился стремительный горный поток, у входа стояли мы с Сестрой. Подбросив на ладони кинжал, Елена присела на край стола:

– Мне очень хочется убить тебя, Художник.

– Знаю, но ведь вы пришли сюда не за этим.

Усмешка делала красивое лицо монаха неприятным, он держался очень уверенно и спокойно, будто не понимал, чем кончится для него эта встреча. Я осмотрелась. Там, где находился Художник, обычно собирались потерянные души или одержимые ими люди. Возможно, именно на их помощь он и рассчитывал, но пока вокруг не происходило ничего подозрительного.

– Вы даже помыслить не могли, что встретите меня. Ведь ты искала того, кто сгубил твоего дружка, Роместа. Не так ли? Но это сделал я, и круг замкнулся.

– Ты подставил Влада, чтобы навредить мне?

– Не поверишь, дорогуша, но я узнал о ваших отношениях совсем недавно, после того, как ты едва не перерезала горло нашему любимому королю Матьяшу. В этом деле замешана политика, в которой вы, девчонки, никогда ничего не смыслили, а еще – деньги, очень большие деньги. Трансильванские купцы хотели торговать в Валахии, а ваш неистовый господарь гнал их в шею. Они поддерживали претендентов на валашский престол, а он переходил Карпаты и уничтожал заговорщиков. Купцы несли большие убытки, и тогда я взялся развязать этот узел. Не бесплатно, конечно. Знаешь, Роместа, не всегда надо действовать силой, иногда следует подумать.

– Негодяй!

– Будем считать, что я этого не слышал. Итак, мне пришлось немного приукрасить факты, приписать нули, и мой шедевр был готов. Там, где речь шла о десятках казненных заговорщиков, я написал о тысячах зверски умерщвленных местных жителей, а там, где нечего было сказать, пришлось дать волю фантазии. Знаешь, работа доставила мне подлинное наслаждение – воспоминания прошлых жизней, самые сокровенные фантазии стали реальностью, я будто сам пережил эти минуты. Но мне не нужна слава, и я «великодушно» приписал все эти зверства Дракуле. Завершив сей труд, я отправил его Матьяшу Корвину, папе римскому и всем, кому это было интересно, а заодно написал несколько подложных писем к султану, в которых Влад Дракула якобы умолял о помощи и прощении.

– Ты… – Сестра побелела от ярости. – Я разорву тебя голыми руками!

– И тогда никто не узнает правду. Дракулу считают извергом и маньяком, и, поверь моему слову, Охотница, такая слава останется за ним на века.

Елена шагнула к монаху, намереваясь незамедлительно исполнить свою угрозу, но тут произошло непредвиденное – брат Яков швырнул ей под ноги какой-то предмет, и всю комнату заволокло клубами едкого дыма. Я закашлялась, подбежала к окну, а когда струя горного воздуха рассеяла дым, то обнаружилось, что монах исчез.

– Чертов алхимик, вечно выдумывает всякие мерзости! – Сестра внимательно осматривала стены кельи. – У него есть плоть, а значит, он не может раствориться без следа. Здесь должен быть подземный ход.

Елена оказалась права, вскоре мы нашли потайную дверь, но так и не смогли ее открыть. Брат Яков исчез, но Сестра была уверена, что рано или поздно найдет его, заставит сказать правду, сумеет оправдать и освободить Влада. Увы, этим ее планам не суждено было осуществиться…

Высунув кончик языка, Валерия старательно перекрашивала свои ногти из черных в ярко-алые. Работа так увлекла ее, что она даже не заметила, как я вошла в номер. Пожалуй, мне тоже следовало уделить немного внимания своей внешности. Зеркало отразило немного растрепанную и явно не выспавшуюся девчонку. Отдохнувшей назвать меня было трудно – бессонные ночи и многочисленные экскурсии не способствовали поддержанию цветущего вида. Представляю, как удивится мама, когда ее дочь вернется из увлекательного путешествия: вид, что называется, краше в гроб кладут!

Пока я разглядывала свое отражение, лампочка над головой судорожно замигала, словно раздумывая, перегореть ей или продолжать светить дальше. Это вернуло к неприятным воспоминаниям – на горнолыжном курорте кошмарная ночь началась точно так же. Вначале замигал свет, затем взвыла собака, а под конец раздался леденящий кровь вопль… Теперь я не сомневалась – страшный голос принадлежал рыжеволосому монстру, бродившему по склонам гор. Пояна-Брашов и Сигишоара находились на порядочном расстоянии друг от друга, но события, похоже, развивались по одному сценарию. Значит, чудовище следовало за мной, готовилось напасть в любую минуту… Впрочем, в панику впадать было рановато – собаки пока не выли, вместо этого замурлыкала под нос какой-то мотивчик Валерия. А вот свет продолжал мигать.

– Как ты думаешь, почему лампа мигает?

– Наверное, что-то с электричеством, – откликнулась Валерия. – Перепады напряжения, такое везде бывает.

– Но здесь слишком часто.

Неожиданный порыв ветра ударил в окно, едва не разбив его. Тревога наполнила душу. Я не могла понять, что именно вызывало беспокойство, но все эти мелочи: скверно работавшая лампа, внезапный порыв ветра, даже незаметно подкравшиеся сумерки – складывались в предчувствие чего-то страшного.

– Тебе не кажется… – Я замялась, подыскивая подходящую формулировку, а потом брякнула напрямик: – Короче, тебе не страшно, Лера?