Прекрасный незнакомец - Лорен Кристина - Страница 12

Она мигнула и снова ответила вежливой улыбкой. Я заметил, что Сара вела себя как женщина, привыкшая часто появляться на публике.

– Послушай, мне льстит твое внимание, Макс. Но почему ты так заинтересовался мной? Неужели мы не можем договориться, что отлично провели время вместе, и поставить на этом точку?

– Ты мне нравишься, – пожав плечами, сказал я. – И мне нравятся твои маленькие извращения.

Она рассмеялась.

– Мои извращения? Впервые об этом слышу.

– И это очень печально. Скажи, когда ты фантазируешь, о чем твои фантазии? О нежном и домашнем сексе в постельке?

Она поглядела на меня с вызовом:

– Иногда да.

– Но иногда и о том, как тебя щупают в ресторане, где любой может это увидеть? – прошептал я в раковину ее ушка, нагнувшись поближе. – Или о том, как тебя трахают в клубе?

Я почувствовал, как она сглотнула и судорожно втянула воздух, прежде чем выпрямиться и отстраниться на приемлемое этикетом расстояние.

– Конечно, иногда. У кого нет таких фантазий?

– У многих. А еще больше женщин никогда не пытаются воплотить их в жизнь.

– С чего ты так на этом зациклился? Я уверена, что ты можешь ослепить своей улыбкой любую из присутствующих дам и затащить ее в любую из комнат музея.

– Потому что, к сожалению, никакая другая из присутствующих дам меня не соблазняет. Ты для меня превратилась в любопытную загадку. Как все эти парадоксы уживаются в такой хорошенькой головке с такими большими карими глазами? Кем была эта женщина, трахавшаяся со мной при всем честном народе?

– Может, мне просто хотелось попробовать что-то безумное.

– Ты попробовала, и это было невероятно круто, так?

Сара взглянула на меня без тени колебаний.

– Да. Но послушай, – произнесла она, отступая на шаг, так что мои руки бессильно повисли. – Я сейчас не расположена быть чьей-то игрушкой.

– Вообще-то я предлагал себя в качестве твоей игрушки.

Покачав головой, она спрятала улыбку и снова взглянула на меня.

– Прекрати прикидываться паинькой.

– Встретимся наверху.

– Что? Нет.

– Пустой актовый зал рядом с туалетами. Вверх по лестнице и направо.

Шагнув вперед, я поцеловал ее в щеку, словно благодаря за танец.

Я покинул Сару как раз в ту секунду, когда оркестр замолчал и прозвучало объявление, что ужин будет подан внутри, а сразу после него начнется аукцион. Мне было интересно, сделает ли она это. Рискнет ли, зная, что ее отсутствие могут заметить? Чувствует ли тот же прилив адреналина, что и я?

Когда из влажной ночи я перешел в кондиционированное здание музея, шум разговоров стал громче. Поднявшись по широкой лестнице, я миновал холл и направился в пустой и темный актовый зал. Я прикрыл за собой дверь, оставив лишь узкую щель. Голоса зазвучали тише.

Я постоял несколько секунд на пороге, прислушиваясь к приглушенному шуму вечеринки внизу и к тишине зала. Мне хотелось удостовериться, что в этой неосвещенной комнате я действительно один. Время от времени кто-нибудь из гостей проходил по ковровой дорожке в холле и заглядывал внутрь, чтобы быстро поговорить по телефону или в поисках туалетов. Казалось, малейший звук моего движения отдавался эхом в коридоре. Подошвы громко стучали по полу, пока я обходил свои новые владения. Зал бы вытянутой формы, и городские огни мерцали в окнах вдоль длинной стены. Снизу доносился шум уличного движения. У дальней, более короткой стены стоял прямоугольный стол, частично скрытый декоративной ширмой. Не считая этого, комната была совершенно пуста.

Я подошел к столу и прислонился к нему, спрятавшись за ширмой. И принялся ждать. Прошло больше четверти часа с тех пор, как мы расстались в саду, и я уже почти отчаялся, когда полоска света из-под двери расширилась и протянулась через зал. Сквозь ширму я увидел очертания женской фигуры, освещенной со спины. Я знал, что Сара не замечает меня в темноте, и воспользовался возможностью хорошенько ее рассмотреть. Мне представилось, как от возбуждения и тревоги в ее горле бешено стучит пульс. Выступив из-за ширмы, я наконец-то позволил ей обнаружить меня – лишь силуэт на фоне городских огней.

Сара медленно пересекла комнату, не сводя с меня глаз. Выражение ее лица трудно было прочесть в тусклом свете, и я ждал, что она заговорит: пошлет меня к черту или даже снова предложит мне трахнуть ее. Но Сара молчала. Остановившись, когда нас разделяло уже не больше пары дюймов, она поколебалась не больше секунды, а затем схватила меня за лацканы пиджака и притянула к себе.

Ее губы были теплыми, нетерпеливыми и сохраняли вкус шампанского. Я представил, как она опрокидывает в себя бокал, пытаясь набраться смелости, чтобы подняться сюда и сделать это. От этой мысли я застонал и закрыл глаза. Ее голова откинулась назад, рот открылся, впуская внутрь мой язык. Одной рукой я мял ее грудь, а второй крепко сжал бедро.

– Сними это, – приказала она, развязывая мой галстук и расстегивая пуговицы.

Оттащив нас назад, к столу, я расстегнул платье Сары, и ткань соскользнула к ее ногам. Под платьем она была совершенно голой.

– Ты так и пришла? – спросил я, забирая в рот один ее сосок и глядя на нее снизу вверх.

Она кивнула, приоткрыв губы, запустив пальцы мне в волосы и шепча «еще», «зубами» и «пожалуйста». Подведя Сару к столу, я взял ее под колени и усадил на край.

Кончиками пальцев я провел по ее ребрам и плоскому животу. Встретившись с ней взглядом, я опустил руки на каблуки ее туфель.

– Полагаю, это мы не будем снимать, – сказал я, разглядывая ее обнаженное – если не считать туфель – тело.

Она была совершенна: сливочно-белая кожа, впечатляющая грудь и розовые твердые соски. Склонившись над ней, я провел языком от ее шеи до груди и приложил большой палец к почти побледневшему засосу, который я, похоже, оставил в субботу.

– Готов поклясться, что ты смотрела на него каждый день, – заявил я, с одобрением рассматривая плод своих усилий и нажимая чуть сильнее.

– Слишком много разговоров, – отозвалась она, распахивая мою рубашку. – И слишком много одежды.

Я прикусил напрягшийся сосок, а затем втянул твердую горошинку в рот и выдохнул: «Погладь меня», – накрыв ее ладонью свой член.

Она сжала пальцы, и я уронил голову ей на плечо.

Дрожащими руками Сара расстегнула мои брюки и поспешно спустила их ниже колен. А затем откинулась на стол и вытянулась. Тени углубили ямочку у нее под ключицами и мягко обрисовали грудь.

– Макс, – прошептала она, полуприкрыв глаза.

– Да? – ответил я, с трудом отрываясь от ее шеи, ее груди, ее руки на моем члене.

– У тебя есть с собой фотоаппарат?

Как она это делала? Как женщина, столь утонченная и сдержанная, ухитрялась совершенно забыть себя? Я сунул руку в карман пиджака, все еще наброшенного на плечи, и, вытащив мобильник, показал ей.

– Это сойдет?

– Ты нас снимешь?

Я моргнул. И снова моргнул. Она что, серьезно?

– Черт. Конечно.

– Без лиц.

– Конечно, без лиц.

На секунду мы оба замолчали, представляя, что я могу сделать с помощью этого аппарата. Сара хотела снять то, чем мы занимались. У меня закружилась голова от мысли, что ее это возбуждало не меньше, чем меня. Я чувствовал это по биению пульса у нее на горле и бешеному блеску глаз.

– Никто другой не должен увидеть снимки.

Я улыбнулся.

– Мне совсем не по душе идея делиться хотя бы малейшей частью тебя. Конечно, никто больше их не увидит.

Она легла на стол, и я поднял телефон, нацелив на нее камеру. На первом снимке было ее плечо. На втором – рука на груди и сосок, выглядывавший между пальцами. Сара тихонько застонала, когда я погладил ее по бедру и запустил пальцы дальше, между ног.

В холле звучали голоса, вырывая нас из нашего темного уголка и заставляя вспомнить, где мы находимся на самом деле и что в конце концов нам придется вернуться вниз. Я натянул презерватив и прижал большой палец к ее губам, проникая внутрь.

Она безмолвно отозвалась, обвив ногами мои бедра и пытаясь подтянуть меня поближе. Я любовался тем, как скольжу в ней, и в этот момент дверь комнаты со скрипом отворилась. Как и прежде, свет из коридора проник в зал, просачиваясь сквозь ширму и расписывая грудь моей партнерши световыми полосками. Сара затаила дыхание, но я не остановился – просто, приподняв ее подбородок, сделал знак не шуметь и снова вогнал в нее член. Когда я почувствовал, как она сжимается вокруг меня, по позвоночнику раскатилась волна тепла.