Проклятый металл - Корнев Павел Николаевич - Страница 19

А еще Рауль Доминик Мор, граф Луринга, пришел к немало удивившему его выводу, что будни дворцовой охранки не так уж и беспросветно серы. Вовсе нет. Главное, суметь воспользоваться ситуацией.

И он непременно попробует это сделать…

Глава 3

Экзорцист. Кривое зеркало

Месяц Святого Николаса Слепца

В субботу шел дождь. И в пятницу шел дождь. И в четверг, само собой, без дождя не обошлось.

Дождь, не переставая ни на минуту, шел уже третий день подряд.

Вообще, в этом не было ничего необычного. С началом последнего месяца осени небо над прибрежными районами Стильга всякий раз затягивали наползавшие с моря тучи, дождь сменялся снегом, а снег… Такой ослепительно-чистый, он раскисал и превращал дороги в непроходимые болота буквально за несколько часов. А потом опять шел дождь.

Так что, как ни крути, удивляться непогоде не приходилось. Удивительным было другое – все эти три бесконечно долгих дня я пил пиво. Не чувствуя вкуса. Кружку за кружкой. Останавливаясь, только чтобы сходить отлить да забыться, дожидаясь рассвета, в съемной каморке в мансарде «Черной ладьи» – не самой захудалой таверны в припортовом районе столицы.

Объяснимо было все: мое возвращение в родной город, нежелание разыскивать старых знакомых, беспробудное пьянство. На все это имелись веские причины. Но, как ни ломали бы голову знавшие меня люди, они бы ни за что не догадались, зачем я пью эту ослиную мочу.

Человек, которого они когда-то знали, всем напиткам предпочитал вино. Да! Тот гуляка остановил бы свой выбор на вине и служанке посимпатичней. Или как получится. Лишь бы было кому согреть постель. Хотя скорее всего он еще в самый первый день – точнее, ночь – загремел бы в кутузку. Проспался в холодной и взялся за ум. Возможно. А возможно, и нет.

Но люди меняются, и поэтому я сидел и пил пиво. Пил пиво и ждал. В основном – ждал.

Вербовщик подошел за час до полудня.

– Не помешаю? – опустился на лавку напротив меня пожилой господин. Очень уж обыкновенный господин. Ни высокий, ни низкий. Ни худой, ни толстый. Лицо особо выразительными чертами тоже не отличалось. Когда он появился на постоялом дворе, мне, к стыду своему, припомнить не удалось.

– Ничуть, – усмехнулся я и хлебнул пива. Ну и гадость!

– Вот и замечательно, – мельком глянул на меня вербовщик и отвернулся. Взгляд тоже был ни злой, ни добрый, но пиво враз встало в горле. Не должен быть у вербовщика такой взгляд. Тут птица совсем другого полета пожаловала. Странный господин подождал, пока я откашляюсь, и с едва заметным оттенком брезгливости указал на пивную кружку: – Ну и зачем же так себя мучить?..

– А почему нет? – откинулся я на спинку стула, внимательно наблюдая за руками собеседника. – Оно, конечно, не поможет, но хоть какой-то шанс будет. Погода – дрянь, грех не выпить…

– И сколько же пива, мой дорогой Себастьян, вы сегодня заказали? – Вербовщик выложил на стол тубус, наподобие тех, с какими ходят писари посостоятельней, и выудил из него несколько густо исписанных листочков. – Так… Ага, шесть кружек. Одну разбили, одну велели заменить. «Теплую мочу не пью» – так вы изволили выразиться? Немало пива расплескали и ни разу не осушили до дна. Получается, выпита вами от силы одна кружка. И все же – зачем себя так мучить? Вы же не любите пиво?

– Терпеть не могу, – сознался я, не отрывая взгляда от собеседника. Но если постоянно сидеть с кружкой пива в руке, обычно ни у кого не возникает и доли сомнения в твоем опьянении. Вот только моего собеседника к обычным людям отнести было никак нельзя. – Хотите что-то предложить?

– Мне рекомендовали вас как подающего большие надежды молодого человека, – не ответил на вопрос вербовщик.

– А мне вас – как вербовщика, собирающего отряд не очень щепетильных наемников, – раскрыл свои карты я.

– Боюсь, вас ввели в заблуждение.

– Боюсь, вас тоже.

– Что ж, увидим. – Не говоря больше ни слова, мужчина поднялся из-за стола и направился к выходу.

Я за ним не пошел и не ошибся: стоило неприметному господину выйти, как в дверь тут же проскользнула прекрасно знакомая мне личность – Джек Пратт собственной хитрющей персоной. Вполне ожидаемо: именно этот нехороший человек и отправил меня дожидаться мифического вербовщика.

– Привет, рыжий, – плюхнувшись на лавку, протянул он мне руку с унизанными перстнями пальцами и тут же гаркнул на весь зал: – Пива!

– И тебе, рыжий… привет. – Я пожал жесткую, будто доска, ладонь и в один длинный глоток осушил полупустую кружку. – К чему весь этот спектакль?

– Ну, после твоих похождений в Сарине неудивительно, что Малькольм решил списать тебя на берег. – Невысокий, жилистый, с ослепительно-рыжей копной растрепанных волос, Джек производил впечатление законченного пройдохи и, надо сказать, этому впечатлению вполне соответствовал. Одна серебряная серьга в ухе чего стоит! Кого другого за такое разгильдяйство давно бы со службы попросили, а ему все с рук сходило. Сграбастав с подноса подошедшей разносчицы глиняную кружку, он глотнул пива и недоуменно сморщился: – Как ты пьешь эту гадость?

– С трудом, – усмехнулся я, чувствуя в словах приятеля приторный оттенок фальши. После тех самых «похождений в Сарине» я стал куда чувствительней к подобным вещам. И не только.

– Закажем вина? – предложил Пратт, сунул руку под плащ, проверяя висевший на поясе кошель, но тут же опомнился: – Хотя, пожалуй, не время.

– Не отвлекайся, – попросил я.

– Малькольм вбил себе в голову, что больше не может на тебя положиться. – Скривившись, Джек все же вновь хлебнул пива и провел ладонью по спускавшимся на подбородок рыжим усам. – Но есть люди, которых твой рассказ заинтересовал. И они решили взять тебя под свое крыло.

– Кто именно? – уточнил я, не прикасаясь к пододвинутой мне кружке.

– Не узнал? – Пратт вскочил на ноги и кинул на столешницу несколько мелких монет. – Пошли, пройдемся.

– В такую погоду? – Выходить под проливной дождь не хотелось. Но этих рыжих не переспорить. Нечего и пытаться. По себе знаю. А волосы у Джека куда рыжее моих.

– Пошли. – Парень даже не обернулся, лишь поплотнее запахнул плащ и вышел на крыльцо.

Я без всякой охоты поплелся следом:

– Рассказывай.

– На тебя положил глаз Якоб Ланье. – Джек оглядел пустынную улицу. – Шеф королевской надзорной коллегии.

– В курсе, – поежился я. Королевская тайная служба была на слуху. Ею пугали детей. Ее до дрожи боялись наши соседи и до скрежета зубовного ненавидели заграничные коллеги. А вот о ведомстве Ланье слышали лишь те, кому это было положено по долгу службы. Да еще попавшие в сферу его интересов бедолаги. – Зачем меня три дня мариновали в этой дыре?

– Присматривались. – Пратт зашлепал по лужам. – Согласовывали. Решали.

– И что решили?

– Есть одно дело. – Джек лихо заскочил на подножку проезжавшей по улице кареты и махнул рукой: – Быстрей!

Я запрыгнул следом, скинул с головы промокший капюшон плаща и уселся напротив рыжего пройдохи, уже развалившегося на обитом кожей сиденье. Спрашивать ничего не стал. Сам расскажет.

– В последнее время какая только бесовщина не творится, – зевнул Пратт. – Так что копия твоего рапорта попала на глаза кому-то из помощников Ланье весьма своевременно.

– И рапорт восприняли всерьез? – удивился я.

– Рапорт – нет. Тебя – да. – Джек перестал улыбаться. – Понимаешь, о чем я?

– Допустим.

А чего непонятного? Когда у человека в двадцать с небольшим лет выцветают глаза, будто у столетнего старика, это о чем-нибудь да говорит. Хорошо хоть не поседел.

– Чего от меня хотят?

– Официально будешь заниматься теми самыми наемниками. – Рыжий сунул мне кожаный футляр.

Что тут у нас? Патент пристава королевской надзорной коллегии? Неплохо. Весьма неплохо!

– На деле – всякой бесовщиной.

– Чем?

– Орден Изгоняющих с нами сотрудничает, но вытянуть из них полезную информацию стоит столько сил и нервов, что решено самостоятельно развивать это направление.