Космические оборотни - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 25

– Видимо, - сказал Рекстон. - А как насчет России?

На этот вопрос никто ответить не мог. Слишком большая страна, чтобы оккупировать, и слишком большая, чтобы не обращать внимания. Третья мировая война не решила никаких связанных с Россией проблем, да и никакая война не сможет их решить. Однако паразиты могут устроиться там, как у себя дома.

– Когда время подойдет, мы с этим разберемся, - сказал Президент и провел пальцем по карте. - Связь с восточным побережьем нормальная?

– Похоже, все в порядке, сэр, - сказал Рекстон. - Видимо, они не трогают транзитные сообщения. Тем не менее я распорядился перевести всю военную связь на спутниковую трансляцию. - Он взглянул на палец с часами.

– Сейчас работает станция "Гамма".

– Хм-м-м… Эндрю, а могут эти твари захватить космическую станцию? спросил Президент.

– Откуда мне знать? - раздраженно ответил Старик. - Я понятия не имею, на что способны их корабли. Скорее всего, они попытаются сделать это, заслав туда лазутчиков на ракетах, доставляющих припасы.

Завязалась дискуссия о том, захвачены ли уже космические станции или нет: режим "Голая спина" на их не распространялся. Хотя мы и финансировали их, и строили сами, формально они считались территорией ООН.

– На этот счет можете не беспокоиться, - сказал Рекстон.

– Почему? - спросил Президент.

– Наверно, я единственный из всех собравшихся, кому довелось служить на орбитальной станции. И могу сказать, джентльмены, там всегда одеваются так же, как одеты сейчас мы. Появиться на станции полностью одетым это все равно что здесь выйти в пальто на пляж. Однако мы сейчас убедимся. - И он отдал распоряжение своему помощнику связаться со станцией.

Президент вернул взгляд на карту.

– Насколько нам известно, вся эта зараза расползается отсюда, сказал он, ткнув пальцем в Гриннел в штате Айова.

– Насколько нам известно, - согласился Старик.

– О боже! - выдохнул я, и все повернулись ко мне.

– Продолжай, - сказал Президент.

– До того как меня спасли, было еще три посадки. Это я знаю совершенно точно.

Старик уставился на меня в полном недоумении.

– Ты уверен, сынок? Я полагал из тебя выжали все, что можно.

– Конечно, уверен.

– Почему ты об этом не сказал?

– Просто я до сих пор ни разу об этом не вспоминал. - Я попытался объяснить им, каково это - находиться во власти паразита, когда знаешь, что происходит, но все кажется тебе будто в тумане, одинаково важным и в то же время одинаково неважным. От этих воспоминаний мне даже не по себе стало. Я, вообще-то, не из слабонервных, но рабство у титанцев бесследно не проходит.

– Не волнуйся, сынок, - сказал Старик, а Президент успокаивающе улыбнулся.

– Главный вопрос в том, где они приземлились. Может быть, мы сумеем захватить корабль, - сказал Рекстон.

– Сомневаюсь. При первой посадке они замели следы буквально в считанные часы, - ответил Старик и задумчиво добавил: - Если это была первая посадка.

Я подошел к карте и попытался вспомнить, даже вспотел. Затем указал на Нью-Орлеан.

– Один, я почти уверен, сел здесь, - сказал я, продолжая есть карту глазами. - А про два других не знаю.

– Вы что, не можете вспомнить? - взвился Мартинес. - Думайте, молодой человек, думайте!

– Я действительно не знаю. Мы никогда не знали, что планируют хозяева, практически никогда. - Я напрягся так, что у меня голова заболела, затем показал на Канзас-Сити. - Сюда я посылал несколько сообщений, но опять-таки не знаю, то ли это заказы на доставку ячеек, то ли еще что.

Рекстон взглянул на карту.

– Будем считать, что около Канзас-Сити тоже была посадка. Я поручу своим специалистам разобраться. Если рассматривать это как задачу по анализу материально-технического снабжения противника, мы, возможно, выясним, где сел еще один корабль.

– Или не один, - поправил его Старик.

– А? Да. Или не один. - Рекстон повернулся и застыл у карты.

Глава 16

Задним умом все крепки. Когда приземлилась первая тарелка, угрозу можно было устранить одной бомбой. Когда Старик, Мэри и я проводили разведку в районе Гриннела, мы сами могли бы уничтожить всех паразитов, если бы только знали, где их искать.

Если бы режим "голая спина" ввели хотя бы к концу первой недели, одного этого оказалось бы достаточно, чтобы справиться с захватчиками. А так, мы быстро поняли, что в качестве наступательной меры режим себя не оправдал. Как способ обороны, он был полезен: незараженные районы, во всяком случае, такими и оставались. В отдельных случаях мы даже добились успехов в наступлении: удалось очистить зараженные, но не захваченные полностью города. Вашингтон, например, и Нью-Филадельфию. Нью-Бруклин, где я мог указать конкретные адреса. Все восточное побережье на карте стало зеленым.

Но по мере поступления информации из центральных районов, в середине карты расползалось большое красное пятно. Теперь, когда настенную карту с булавками заменила огромная, с масштабом десять миль на дюйм, электронная панель во всю стену конференц-зала, сердце страны горело ярким рубиновым огнем. Панель, разумеется, только дублировала сигналы из военного ведомства; оригинал находился на одном из подземных ярусов Нового Пентагона.

Страна разделилась на две части, словно какой-то гигант пролил на равнинные области в центре красную краску. По краям захваченной паразитами полосы шли две янтарные ленты - только там на самом деле велись активные действия, в местах, где в пределах прямой видимости был возможен прием стереопередач как вражеских станций, так и тех, что еще оставались в руках свободных людей. Одна начиналась неподалеку от Миннеаполиса, огибала с запада Чикаго и с востока Сент-Луис, а дальше змеилась через Теннеси и Алабаму к Мексиканскому заливу. Вторая тянулась через Великие равнины и заканчивалась у Корпус-Кристи. Эль-Пасо находился в центре еще одной красной зоны, несоединенной с основной.

Я сидел один и пытался представить себе, что происходит в этих пограничных районах. Президент отправился на встречу Кабинета министров и взял с собой Старика. Рекстон со своими чинами отбыл чуть раньше. Я остался ждать, просто потому, что шататься без дела по Белому дому как-то не тянуло. Сидел и с волнением глядел на панель-карту, где янтарные огни то и дело сменялись красными и, гораздо реже, красные - зелеными или янтарными.

Мне очень хотелось знать, как посетитель без официального статуса может получить в Белом доме завтрак. Встал я в четыре утра, но с тех пор выпил только чашечку кофе, приготовленного камердинером Президента. Еще больше хотелось в туалет. Наконец я не выдержал и начал пробовать двери.

Первые две оказались запертыми, но третья вела как раз туда, куда нужно.

Поскольку таблички "Исключительно для Президента" там не было, я решил воспользоваться.

Когда я вернулся, в зале меня ждала Мэри.

Я захлопал глазами.

– Я думал, ты с Президентом.

– Меня вытурили, - сказала она, улыбнувшись. - Там пока Старик.

Я решился.

– Знаешь, я давно хотел поговорить с тобой, но до сих пор все не удавалось. Похоже, я э-э-э… Короче говоря, мне не следовало… Я имею в виду, что Старик сказал… - Я умолк, обнаружив, что здание тщательно отрепетированной речи лежит в руинах, и наконец выдавил: - В общем, я был не прав. Она тронула меня за руку.

– Сэм. Ну что ты, успокойся. Из того, что ты знал, выводы у тебя сложились вполне логичные. Но для меня самое главное, что ты сделал это ради меня. Остальное не имеет значения, и я счастлива, что у нас все по-старому.

– Э-э-э… Только не будь такой благородной и всепрощающей. Это невыносимо.

Она весело улыбнулась, но эта улыбка показалась мне уже не такой мягкой как первая.

– Сэм, мне кажется, тебе нравится, чтобы в женщинах было немного стервозности. Хочу тебя предупредить, я это умею. Ты, видимо, еще переживаешь из-за той пощечины. Мы можем рассчитаться. - Она протянула руку и легонько шлепнула меня по щеке. - Ну вот, мы в расчете, и можешь об этом забыть.