Страж империи - Буревой Андрей - Страница 96

А затем, прикинув, что путей для бегства из комнаты всего два, велел Буриму и Герту выйти во двор и приглядеть за окном. Чтобы наша преступница не исчезла случайно во время купания.

Но обошлось. Энжель либо поняла, что стража бдит и не допустит бегства, либо действительно хотела лишь выкупаться. А может быть, желала притупить нашу бдительность и вела себя как пай-девочка.

Когда Энжель привела себя в порядок, я вернулся в комнату и уселся на кровать у окна. И, чуть помявшись, пояснил вопросительно глядящей на меня девушке:

— Тут вот какое дело, леди… У меня строгий приказ не оставлять вас без присмотра… Поэтому спать я буду в одной комнате с вами.

— И сквозь сон наблюдать за мной? — чуточку улыбнулась заметно повеселевшая после купания девушка, к моему несказанному облегчению, не став устраивать скандал по поводу попрания ее чести и достоинства.

— Не беспокойтесь, я сплю очень чутко, — заверил я ее. — И если что…

— Хорошо, Кэрридан, я поняла, — сказала Энжель и с трогательной непосредственностью поинтересовалась: — А что у нас сегодня на ужин?

— Да что закажете, то и будет, — пожал я плечами, не видя смысла препятствовать в такой малости, как самостоятельный выбор пищи. Мы все-таки не в тюрьме, чтобы еще и в этом выборе ограничивать Энжель.

Леди осталась довольна моей уступчивостью. А я решил воспользоваться благожелательным настроем девушки и после ужина еще раз попробовать ее разговорить.

— Леди Энжель, вы можете мне объяснить кое-что? — обратился я к ней, когда, отужинав, она налила себе в кубок немного легкого красного вина, заказанного по моей инициативе.

— Что именно? — бросила на меня озадаченный взгляд Энжель.

— Смысл вашей выходки с обращением к инквизитору, — пояснил я. — А то от меня он ускользает… — И сразу же выдвинул внезапно возникшее предположение: — Может, вы смерти ищете? Позабыв о том, что души самоубийц, даже если они действовали из благих побуждений, ждут вечные муки в пристанище демонов?

— Я просто подумала, раз есть такая возможность, то было бы неплохо исповедаться, — потупившись, тихо ответила девушка. — И снять с души тяготеющий над ней тяжкий груз совершенных мной смертоубийств. Но я вовсе не собиралась себя оговаривать.

— Да уж, — негодующе фыркнул я. — И в исповедники вы выбрали старшего инквизитора. Это, по-вашему, разумно?

— А что в этом такого? — искренне удивилась леди.

— То, что такая исповедь запросто может привести к искуплению Светом, — насупившись, пояснил я, удержавшись, чтобы не выразить возмущение бездумным поступком наивной девчонки.

— Но я же не виновата ни в какой ереси! — уверила меня Энжель. — А значит, мне нечего бояться.

— Все мы в чем-нибудь да виновны, — возразил я. — Не ангелы, чай. — И смущенно хмыкнул, сообразив, что привел не совсем подходящий довод.

— Хорошо, Кэрридан, я поняла, — подняла руки, словно защищаясь, златовласка. — Больше не буду просить об исповеди инквизиторов.

— Это меня весьма радует, леди, — облегченно вздохнул я. И без того проблем хватает.

А леди неожиданно заявила:

— Знаешь, Кэр, мне кажется, будет уместнее обращаться друг к другу попросту, без этого почтительного титулования и на «ты»… — И чуть покраснела: — Учитывая обстоятельства.

— Какие еще обстоятельства? — не понял я.

— Ну наше совместное участие в том донельзя развратном действе… Когда мы на пару раздели ту злодейку в черном… Кейтлин… — уточнила девушка, совершенно очаровательно засмущавшись.

— А… Ну да… — Я и сам пришел в замешательство, припомнив обстоятельства дела. И взбрело же мне тогда измыслить такой разврат… Ладно бы сам раздел Кейтлин ди Мэнс, так нет же, еще и Энжель на это дело подбил… Хотя в здравом уме и трезвой памяти не решился бы предложить подобное даже такой раскованной особе, как Кэйли, а не то что благородной незнакомке.

— А что было потом, Кэр? — поинтересовалась девушка. — Ну когда Кейтлин пришла в себя?

— Потом… — замялся я, подыскивая слова, но затем махнул рукой и сказал как есть: — Потом меня хотели жестоко убить. — И грустно-грустно вздохнул. — А дальше все стало еще хуже… На месте событий нас застал дед Кейтлин и обязал нас разобраться меж собой по обычаю.

— Так вот отчего твой товарищ завел речь о том, что ты собрался жениться на внучке военного коменданта, — догадалась Энжель.

— Да пустой треп все это! — с досадой отмахнулся я. — Не будет никакой свадьбы. — Но почти тут же поправился: — Во всяком случае, в данный момент и на ее условиях… Лучше уж плаха.

— Но Кэр, ведь требование ее деда в данном случае вполне справедливо, — осторожно заметила Энжель. — Любой порядочный человек обязан жениться на девушке после того, что он в отношении нее совершил… И даже если меж вами жуткая вражда, это не повод уходить от ответственности.

— Вражда — это мелочи жизни, — буркнул я и в сердцах высказался: — Эта стерва сочла, что может использовать меня как прикрытие ее порочной связи с другой девушкой!

— О!.. — только и смогла сказать ошеломленная моими словами Энжель и стремительно покраснела. — Вот, значит, почему они участвовали в этой отвратительной кельмской забаве — Большой Игре.

— Да, видимо, поэтому, — кивнув, согласился я с догадкой юной леди. Самому такая же мысль в голову пришла, как только выяснились предпочтения Кейтлин.

— А ты уверен, Кэр?.. — помолчав немного, что-то обдумывая, вдруг поинтересовалась Энжель. — Ты уверен, что отношения Кейтлин с подругой истинно порочны? Может, они и не преступали грань абсолютно невинных девичьих игр?

— О чем ты говоришь, Энжель?! Какие еще могут быть невинные девичьи игры?! — неверяще уставился я на девушку. Та, окончательно смутившись, отвела взгляд. Чем усугубила мои подозрения и натолкнула на совершенно дикую мысль: неужели Энжель тоже из этих?!

— Ну просто знаешь как бывает… злые языки и все такое… — промямлила Энжель, старательно избегая смотреть мне в глаза. — Вдруг тебе просто наболтали невесть чего грязного и мерзкого? А на самом деле они просто очень близкие подруги…

— Наболтали! — фыркнул я и с возмущением добавил: — Да Кейтлин мне сама об этом объявила! Да еще и прямо у меня на глазах целоваться с Мэджери стала!

— Но зачем ей это было нужно? — недоуменно воззрилась на меня Энжель и сокрушенно покачала головой: — Не понимаю… если действительно желала сокрыть свою предосудительную связь… А так только настроила тебя против свадьбы.

— Затем и нужно, что стерва, — пробурчал я. — И нравится ей людей изводить. — После чего, вздохнув, предложил: — Энжель, давай о чем-нибудь другом поговорим?

— Давай, — легко согласилась златовласка, которая тоже неуютно себя ощущала, обсуждая с незнакомым, по сути, парнем слишком уж откровенные темы.

— Энжель, вот ты говорила, что убила графа ди Сейт в отместку за гибель твоих родных… — осторожно начал я. — Можно поподробнее? Из-за чего вся эта каша заварилась-то?

— О, эта вражда между нашими родами — дело давних лет, — опечаленно вздохнула девушка и на какое-то время задумалась. После чего начала тихо говорить: — Все началось задолго до моего рождения, Кэр. Тогда мой прадед и дед Вильяма ди Сейта были если не товарищами, то добрыми приятелями точно. И служили по соседству и занимали равные посты… Они начальствовали над двумя пограничными крепостями на Таширском перевале. Как раз тогда, когда началась вторая война с нелюдью… И именно на их заслон на перевале пришелся первый удар… Крепость моего прадеда, Торвальда ди Самери, не дождавшись подкреплений, пала после полутора суток героической обороны… Выживших не было… А Роберт ди Сейт оставил свою крепость и с отрядом ушел в предгорья, назвав это стратегическим отступлением для передислокации… И выжил. Да еще и был награжден за доблесть на поле боя…

— Если так, то, наверное, он действительно немало сделал для победы в той войне, — подумав, заметил я. — Иначе бы его наказали, невзирая на заслуги.

— Да, Роберт ди Сейт был превосходным военачальником, и возглавляемый им отряд одержал много славным побед над ордами нелюди, — согласилась Энжель. — Поэтому и приняли его трактовку событий. Шансов отстоять тогда крепости действительно не было. Но и отступать он не имел права… Поэтому мой дед, Ульрих, и убил его на дуэли сразу же по окончании войны. — Девушка вздохнула. — И пошло-поехало… Наши семьи начали резать друг друга при всяком удобном случае, считая правыми исключительно себя. Пока я не стала последней из рода Самери…