Двери во Тьме - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 34

— Вань, ты про Валиева ничего не узнал?

— Когда? Выходные же, — напомнил он мне. — Завтра на Ферме поболтаю, может, и выясню что-нибудь. Кстати, вы с Федькой на рабочем месте появиться планируете?

— А надо? В смысле, реально надо?

— Да черт его знает, — почесал в затылке Иван. — Надо бы мелькнуть по крайней мере. Мне там тоже сидеть не резон весь день, я больше с твоими вопросами еду.

— Тогда, пожалуй, я с тобой и сгоняю. Вместе поедем — вместе вернемся.

— Только не с утра, я тут отчеты дописать хочу. Часов… в двенадцать двинем, хорошо?

— Без проблем. Отсюда?

— Отсюда.

С утра заехали за Федькой, обнаружив его, к моему удивлению, выспавшимся и практически не похмельным — прям огурчик. Если говорить честно, то после вчерашнего его заявления про «три по сто в буфете» я как-то ожидал, что он пойдет на второй круг. Не пошел. За что ему честь и хвала.

— Куда сейчас? — спросил он, втиснувшись на заднее сиденье «кюбеля».

— На Крупу: мне отчеты надо сдать по работам и акты подписать, — ответила вместо меня Настя. — А дальше меня на аэродром закиньте — и как хотите.

— Так погода опять нелетная вроде, — удивленно сказал Федька, пригнувшись и посмотрев в окошко. — Что там делать?

Снег валил уже хлопьями, покрыв тротуары и дороги вполне приличным слоем. Еще немного — и без чистки проезжей части не обойтись будет. Летать куда-то с такой видимостью точно не получится: метров со ста землю не разглядишь. Зато потеплело, и ветра вообще не было — тишина и белизна, прямо наслаждение.

— Профилактику всякую, — ответила она, — работы хватает. С Фермы вернетесь — и меня заберете оттуда.

«Кюбель» по-прежнему легко ехал по снегу и льду, вызывая у меня все больше и больше уважения. Ну надо же, такая вроде машинка… Даже машиной назвать трудно — жестянка какая-то простенькая на базе гражданского «жука», даже без полного привода, а вот поди же ты… И моторчик крошечный вроде, а тянет бодро с тремя людьми в салоне. Пожалуй, что я и вправду не прогадал, махнув на него «тазик».

На Советской увидели два «студебеккера» с подвешенными спереди отвалами, сгребавших снег к тротуарам. Это хорошо, а то с такими темпами скоро все улицы завалит. Крупа, до того раздолбанная и грязная, теперь побелела. Снег на месте большого газона посредине площади лежал ровным, нетронутым слоем, а вот вокруг его уже машины размесили. «Студеры» сюда пока еще не доезжали, похоже.

— Рому навещу, — сказал Федька, направляясь вместе с нами в здание. — Перетереть кое за что надо, на будущее. Он сейчас добрый и радостный — и машина у него, и денег срубил, так что самое время.

— Кстати, «тазика» на площади не заметил, — вспомнил я.

— Стесняется пока, может, — пожал плечами Федька, придерживая входную дверь перед Настей. — Или побоялся в снег выезжать.

— Да ладно, он нормально водит, — усомнился я в такой версии. — Я же видел.

— Тогда не знаю. Может, опять больным сказался — после выходных лечится.

— Это вероятней, — усмехнулся я.

На втором этаже разошлись. Мы с Настей в научный департамент отправились, откуда большинство заявок на полеты было, а Федька пошел в Горимущество.

Как выяснилось, мне в департаменте делать нечего было, так что я оставил Настю в финчасти, а сам спустился на улицу. Федька был уже у машины. Он курил и выглядел заметно растерянным.

— Случилось что? — спросил я сразу.

— Рома погиб, — ответил он, глубоко затянувшись папиросой.

— Как погиб?

— На хмыря нарвался, прямо у своего подъезда. Тот его в момент порвал, даже за кобуру цапнуть не успел.

— Точно?

Как-то я не очень удивился, услышав это. Чувствовал, что наши искания вызовут… что-то такое. Нет, что жертвой станет именно Рома, я никак не ожидал — скорее за самого себя опасался, но вот то, что его тварь порвала, — удивило.

Я как-то ожидал про пулю в затылок услышать или нож в спину. Странно. Похоже, что и вправду случайность.

— Когда случилось?

— Да в тот день, когда мы виделись. Он сюда заехал после складов, покрутился, машиной похвастался — говорят, потом домой поехал. И прямо у дома попался. Да не, все точняк, говорят, — добавил Федька, явно увидев мои сомнения. — Свидетелей много, и хмыря самого, считай, на нем застрелили. Там с вахтером люди стояли, все с оружием — как крики услышали, так и выскочили на улицу. Хмырь Роме на спину прыгнул и так рвал. Его с трех стволов чуть в клочья не разнесли, но Рома уже все, мертвый был.

— Блин, — выругался я. — Не знаю… осторожней нам надо, вот что.

— Да я не думаю, что это из-за нас кто-то, — скептически скривил морду Федька. — Ты как не фонарщик сам, ей-богу. Как ты хмырем управлять будешь?

— «Гончих» вместе с адаптантами забыл? — напомнил я.

Федька немного задумался, потом головой помотал, словно отгоняя нежелательные мысли:

— Не, так не бывает. Адаптанты — не люди уже давно, они сущность сменили. Но только в городе их нет и быть не может. Ну как ты с такой рожей через КПП?

— Федь, я не настаиваю, я просто… просто чувствую что-то, понял? Аккуратней нам быть надо, за спину поглядывать. Чует мое сердце — что-то мы такое зацепили, с чем до хрена неприятностей можно вытащить.

— А, это понятно, — согласился он. — Говорили за это уже, тут не спорю.

При Насте обсуждать это не стали, но над головой как плита бетонная повисла. Довезли до аэродрома, я еще и убедился, что все ее коллеги на месте, не одна здесь будет. Затем взял обещание дождаться нас в любом случае и никуда с территории аэродрома не уходить.

— Ты чего занервничал? — спросил она.

— Да так… случилось кое-что. Не напрямую с нами связано, но… в общем, ты без оружия никуда, понятно? И с оружием никуда.

— Хорошо, — вполне серьезно ответила она и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала меня в губы. — За меня не волнуйся, я не ребенок.

— Постараюсь, — поцеловал я ее в ответ.

Нет, не ребенок. И к риску привыкла, так что лишних проблем себе искать не будет. Но когда меня рядом нет — все равно волнуюсь. И знаю, что чем дальше, тем хуже будет, потому что мы действительно задели что-то большое, черное и очень грязное. И всю эту грязь, и все это зло развели здесь люди, живые люди, которые где-то здесь, рядом, и которые не хотят, чтобы их паскудные секреты вышли на всеобщее обозрение. Можно бы и не лезть, но… но у нас есть цель.

— Ты сейчас куда?

— К Ивану — и с ним на Ферму.

— Ну давай, езжай. Осторожно только.

Я осторожно. Я даже карабин из рук не выпускаю, равно как и Федька без автомата никуда. В машину сел — и над головой подвесил, в обрезиненные крючки, что приварены к каркасу. Машина военная: немцы тоже с оружием на ней ездили.

По пути оглядываться начал, смотреть — не сел ли нам кто-нибудь на хвост, — но ничего подозрительного не увидел. Машин все же в городе немного, любой хвост заметить проблемой не будет, пожалуй. Так что если кто-то и намерен за нами следить, то действовать он будет умнее, как мне кажется.

Иван был на месте, на «Ване-комсомольце». Федька с ним остался чаи гонять, а я к Пашкину побежал. И застал того прямо в дверях его конторы, явно куда-то направлявшегося.

— Михал Михалыч, а я насчет книги регистрации машин, — напомнил я о себе.

Тот задумался на секунду, вспоминая, потом кивнул, сказав: «Пойдем!».

Идти пришлось недалеко — в двухэтажное здание, прижавшееся к самой проходной. Пашкин потянул дверь, потопал валенками на крыльце, сбивая с них снег, и вошел внутрь, в темный, пахнущий сыростью подъезд. Сразу толкнул скрипнувшую дверь в какую-то комнатку у самого входа и махнул мне рукой, приглашая идти за ним.

— Ляксандрыч, тут парню помочь надо, — обратился он к средних лет лысоватому мужику со светлыми усами, одетому в военную форму, с красной повязкой на рукаве. На повязке было написано по трафарету белым: «Начальник охраны». Вот так, никто не ошибется.

— Какие проблемы? — спросил тот, протягивая мне руку. Ладонь оказалась на удивление широкой и крупной для человека такой комплекции, я даже удивился. — Матвейчук Борис.