Двери во Тьме - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 12

— Ну вон, убедись. — Федька показал вверх. — Только не говори мне, что это не нечисть. Самая настоящая. Я даже думаю, что именно про такое сказки и сказывали. Че там Иван затевает?

— Похоже, что он сам толком не знает, что бы затеять, — усмехнулся я. — И делать тут больше нечего, и возвращаться так, конем, ему в падлу. Вот и чешет репу на предмет — чего бы полезного сделать.

— А чего ее чесать? — удивился Федька. — Спешки нет, все равно здесь ночевать. На часы глянь — сколько там до темноты осталось?

Я глянул. И вправду немного осталось. А ночью по реке, когда даже луны не видно, — ну его на хрен.

— Федь, погоди… — вдруг мелькнула в голове мысль. — А там, дальше, Тьма реку перекрывает?

— Так она не мож… блин, — вдруг осекся он. — Ты это о чем?

— А как ты думаешь?

— Хочешь сказать, что они куда-то дальше пошли?

Вообще-то я этого сказать не хотел. У меня мысль была чуть-чуть проще — о том, что если Тьма так не любит текущей воды, то не попробовать ли нам просто углубиться туда на катере. Завтра, например. Устроить себе оперативную базу на барже, а самим попытаться пройти дальше? И к завтрашнему вечеру вернуться. Но Федька мою мысль развил чуть дальше.

— Вполне могли.

— А им зачем? — спросил он. — Обоснуй давай. Они ведь и на барже могли, на кой им пересаживаться?

— А ты в танки тут заглядывал? — ответил я по-еврейски — вопросом на вопрос.

— Нет, а что?

— А там топлива на донышке всего. Я думаю, что, пока они тут жили, все и израсходовали. На генератор, например. Свет и все такое. Печку углем топили, к слову, там еще куча лежит. С берега брали.

— А ушли на чем? — Сняв кепку, Федька почесал в затылке.

— Мало тут всего, что ли? — удивился я. — Вон те два буксира так и вовсе на ходу выглядят. Взяли еще такой да и пошли.

— Можно было топливо перекачать.

— А зачем? Проще сесть и дальше пойти. А потом вернуться, например.

— И не вернулись? Накрылись типа?

— Может, и накрылись, — согласился я. — Я может, и своего добились.

— Ушли, в смысле?

— Ага.

Федька присвистнул, поразившись каким-то своим мыслям, потом даже головой потряс. Подумав чуток, сказал вслух:

— По-любому они пропавшими без вести числятся. Мертвыми их никто не видел. И живыми. Может, они вправду… Стоп-стоп-стоп, — вдруг чуть не подскочил он. — А те два буксира на ходу? Как думаешь?

Он показал на суденышки, стоящие у причалов. Я даже не понял поначалу, о чем он: о другом думал, — а для Федьки такое метание мыслей в порядке вещей. Потом сообразил, глянув на буксиры. С виду так ничего, мы ведь уже в полосе аномального времени… или на реке оно нормальное? Нет, ни фига, тут железа всякого полно, ржавчины бы было много, а ее почти нет. Это ведь, можно сказать, главный признак.

— Нормальные, как я думаю.

— Ой бли-ин, — протянул он и даже штормовку на себе распахнул. — Вов, ты вообще как, соображаешь, что мы с тобой большими людьми можем стать? Нам тогда никакой проход нужен не будет. Хотя мне он, если честно, и так не слишком нужен, мне здесь интересней.

— Ты о чем?

— Ты хоть понимаешь, сколько стоит хороший буксир? Хоть примерно?

— До хрена? — предположил я.

— А то! — Федька явно поражался моей несообразительности. — Два буксира, видишь? Идем к Горынычу, договариваемся с ним на экипаж — и сюда. Один — ему, второй — нам, все счастливы. Можно продать, а можно и самим в дело войти. По-любасу богатыми будем. И можно переезжать.

Вот как. Вообще я бы обратно переехал, откуда сюда провалился, у меня такая идея за основную. Но это не значит, что мне плевать на то, как живу сейчас. Ждать лучшего вполне можно в комфорте. Даже лучше его так ждать, откровенно говоря.

— Сами не сможем?

На катере вон дошли же сюда, а буксир хоть и побольше…

— Офигел? — возмутился такой идее Федька. — Причал снесем или пароход утопим. Не, пусть шкипера даст, или кто нам там нужен.

Ну, может, и так. Даже если Федька со своей практичностью на большее не претендует, то, значит, не получится. А я так, за спрос денег не берут.

— А когда? Река встанет вот-вот.

— А сразу. То есть сопли не жуем, а прямо к Горынычу — и бегом сюда. Только аккуратно надо, и Углегорск ночью проходить.

— Это почему? — не понял я.

— Правило такое по мародерке, — пояснил Федька, понижая голос и оглядываясь на окно рубки. — Сальцевский участок реки на полпути к Углегорску и на полпути же ниже по течению, понял? А все отсюда надо в Углегорск тащить.

— А если потащить? Не рисковать типа?

Как-то неохота из Углегорска быстро смываться, опасаясь санкций властей. Мне бы лучше в городе остаться, к Милославскому поближе, с его поисками выхода. Свой особняк в Сальцеве — это хорошо, конечно, но так, чтобы обратный въезд не закрылся и в розыск не угодить. А если обратный въезд обломится, то… даже думать не хочу про это. Я тут целое следствие собираюсь в городе проводить втихаря, и не хватает, чтобы меня оттуда вышибли. Или и вовсе посадили. Не, это уже та жадность, что губит фраеров, она неконструктивна.

— Нормальной цены не дадут, — решительно сказал Федька. — Типа стратегический товар. Премию получим — и все.

— Большую?

— Ну… доля от оценки, треть.

— Оценивает Рома? — перебил я его. — Или другой кто?

— Он самый, а что?

— А я ему свой «тазик» тогда отдам. Сколько получится?

— У, блин, — задумался Федька. — Тогда, может, и много. Тока «тазик» может не окупить… хотя и хрен знает. Но, Вов, если с Горынычем порешать, то цифры вообще другие получатся. То есть вообще другие, радикально.

— А Ивана — по горлу и за борт, что ли? — спросил я, заглянув врубку и убедившись, что Ивана там нет, где-то внизу шарится. — Мы, считай, тогда палимся автоматом, ты же Ваньку знаешь. За «Карасем» буксир придет, это понятно, так? И тогда эти два, — я показал на бесхозные суда, — будут найдены в любом случае. И уже хрен, а не премия, так? Ничего я не попутал?

— А-а, мать его, — разозлился Федька, даже кулаком в стенку рубки саданул. — Он ведь и в долю не пойдет, это точно. Ему по хрен.

— Не, Федь, тут ты чего-то не додумал, — удивился я такому заявлению. — Чего это не пойдет? Все по закону, так что пойдет, будь уверен. Вот спроси его, хочет он премию к зарплате? Откажется, как думаешь?

— На троих делить, значит, — задумчиво сказал Федька.

— Зато без риска. Втроем нашли, втроем поделили, никто не кинут. Хочешь, с Иваном поговорю?

— Да ладно, давай уж вместе. Пусть Ванька тоже богатым будет, что ли, — махнул рукой Федька.

Ночевали на «Карасе». Ночь прошла без каких-либо проблем и приключений. Даже призраки, появившись, вскоре исчезли. Берег был тих и неподвижен, ветер с дождем тоже стихли, зато заметно похолодало.

Я поднялся на мостик, протер запотевшее за ночь стекло иллюминатора, выглянул. Все тихо, ничего не изменилось. Наш катер так и стоит у борта, Тьма тоже никуда не делась, стоит стеной совсем недалеко, кажется, что до нее рукой подать, хоть на самом деле это и не так. Если по карте прикинуть, до нее отсюда километров двадцать, если не больше.

Плавказарма. Метров сто до нее от «Карася». Если бы я жил здесь какое-то время, стал бы я жить на борту самоходной баржи, где все ютятся в одном кубрике? Так можно прожить день, ну два, ну неделю, в конце концов. Нюхать портянки, слышать храп товарищей — и за более чем полгода, если считать с момента исчезновения «Карася», с такой жизни рехнуться только. И если бы я устроил себе базу в этом забытом затоне под сенью Тьмы, где бы я жил?

А плавказарма стоит, к слову, не у причала. Могло быть так? Сомнительно. Ее всегда к причалу швартуют, чтобы вход-выход был удобным, а до этой только лодкой добраться можно. Оттащили от берега и поставили на бочки? А кто оттащил, кому было это нужно? Тому, кто здесь на берег вообще не собирался выходить.

— Вань! — крикнул я. — Поднимись в рубку, дело есть!