Всполохи настоящего волшебства - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 41

Он обречен, пришла в голову мысль и на этой радостной ноте сознание, видимо работавшее на одной лишь жажде мести, решило уйти, не попрощавшись.

Глава 11

Горячо! Горячо! Горячо! Больно!!!

А говорили, что здешняя загробная жизнь для грешников напоминает скорее морозильную камеру, возникла неожиданно в голове вполне себе отчетливая мысль. Обманули, гады. Или меня депортировали в ад как незаконного иммигранта? Что это за оранжевая пелена перед глазами и где черти с вилами? Отнять бы их у них да как врезать…

Волна испепеляющего жара, обрушившаяся откуда-то сверху, заставила снова заорать от боли, срывая непонятно почему еще не рассыпавшиеся пеплом связки, и подлететь вверх, одновременно левитируя и рефлекторно ударяя по окружающему пространству волной темной энергии. Стало легче. Намного. Не отдавая себе отчета, что делаю, усилил защищающий себя барьер, способный, вероятно, за считаные мгновения превратить в прах слона, до предела, вбросив туда весь резерв. Опустевшая аура – ничтожно малая плата за возможность ослабить эти нестерпимые муки.

– Спокойно! Спокойно! – В уши, выбрав краткий миг передышки, сделанный в вопле агонии, ввинтился знакомый голос. – Хватит! Все уже кончилось!

– Что? – переспросил я, мотая головой и пытаясь проморгаться. Зрение постепенно возвращалось. Ада не было. Чертей с вилами тоже. Вокруг расстилалась знакомая улица. Та самая, где на меня и моих друзей напали и убили какой-то странной разновидностью осколочного снаряда. Хотя мне определенно посчастливилось выжить. Может, для них тоже еще не все потеряно?

– Да швырните вы в него чем-нибудь! – раздался чей-то отчаянный вопль. – Сейчас пол-улицы в прах превратится! Там уже не земля – болото из пыли!

– Я вам колдану! – послышался не менее зычный ответ. – Если он двинет в обратную, самоубийцу на кладбище хоронить запрещу!

– Отец Фоул, – опознал я голос обладателя, которого однако же рассмотреть не удалось. Там, где кончалась моя тьма, начинался какой-то мерцающий всеми цветами радуги купол, судя по ощущениям ауры, весьма больно жалящейся светлой магией. Но с недавними муками подобный дискомфорт не мог сравниться даже близко. – А что это вы делаете?

– Тебя, идиота, спасаю, – язвительно отозвался настоятель монастыря. – А ну втянул обратно свою силу и вниз спустился!

– А-а. – Только сейчас мне стало понятно, что я вишу в паре метров над землей. Вернее, как было правильно замечено ранее, над мелкой-мелкой пылью. Кажется, после моего непроизвольного воздействия, вызванного, скорее всего, каким-то целительным заклинанием, залатавшим тело и убравшим отраву, но причинившим просто чудовищную боль, местным жителям теперь придется передвигаться не по мостовой, а по зыбучим пескам. – Сейчас.

Втянув выпущенную во внешний мир энергию обратно в ауру, я прекратил действие левитации и совсем не изящно плюхнулся на ноги, немедленно уйдя в новое покрытие улицы по коленки. Ноги, правда, не подгибались. Даже странно. Да и вообще чувствовал я себя на удивление хорошо и бодро. Только отзвук пережитой недавно боли гулял то ли по нервам, то ли в памяти, заставляя периодически вздрагивать.

Радужный купол замерцал и пропустил настоятеля монастыря, прошедшего через магическую преграду, словно нематериальный призрак сквозь решетку. Да и пол почему-то вниз не проваливался, позволяя церковнику ходить по слою пыли как по ровному асфальту. Интересно, а по воде Фоул бегать может?

– Ты адекватен? – спросил он, на всякий случай помахав рукой перед моими глазами. От конечности ощутимо тянуло жаром. Очень знакомым. Тем самым, который совсем недавно заставлял глотку рваться в крике. Кстати, она единственная еще болела. Вероятно, потому что кричал уже после исцеляющего заклинания.

– Вполне, – сказал я, чисто рефлекторно делая шаг назад. – Где мои друзья? И девушка.

– Лежат, – махнул головой куда-то назад церковник и взялся руками за священный круг на своей шее. Радужный купол замерцал и потихоньку испарился, открыв взору улицу, где, сложив руки в молитвенных жестах, замерло десятка два монахов. За их спинами какие-то люди, среди которых я легко опознал стражу, бегали туда-сюда с носилками, на которых лежали тела. Из последних во множестве торчали слишком близко знакомые иглы. – Драконий еж – это серьезно. Прости, что пришлось прибегнуть к групповой молитве об исцелении, но иначе отраву никак не выгнать. Понимаю, что было больно, но скажи, ты успел заметить того, кто его бросил? Свидетели говорят, будто вы еще могли некоторое время сопротивляться и успели чем-то зацепить негодяя. А значит, его еще можно настигнуть!

– А он разве не лежит на крыше? – удивился я, вспомнив, как метательное оружие врезалось в грудь высокого бугая. – Неужели какая-то костяная дрянь в грудине не достаточно надежная примета для опознания трупа?

– Увы, – покачал головой настоятель монастыря. – Отец Времен сегодня не настолько щедр к своим верным слугам или тем, кто не слишком сильно отклоняется от заветов его. Мерзавец скрылся с места, откуда метнул драконьего ежа. И следов крови, одежды или же иных улик не обнаружено.

– Паршиво, – выругался я, мысленно кроя себя самыми последними словами. Ну чего мне стоило продержаться в сознании еще секунд пять и в прямом смысле слова смешать урода с прахом? – Так, рассказывай, в каком состоянии Алколит с Артемом. И Фина.

Брошенный на кипящую рядышком суету взгляд немедленно выцепил их тела из целого ряда подобных. Иглы из всех жертв странного теракта вынули, но если они и дышали, то с такого расстояния подъем грудной клетки рассмотреть не удавалось.

– Чернокнижники после подобной беды, скорее всего, выживут, коли сразу не умерли, – коротко ответил священник. – Полуэльфийка же, которую из-под тебя вытащили, если она ею и является, встанет на ноги к вечеру.

Вздумай он сейчас агитировать меня о переходе в свою веру, то мог бы рассчитывать на успех. Большего облегчения я, наверное, никогда и не испытывал.

– Но не могу сказать уверенно, что никаких тяжелых последствий не останется, – тут же добавил в свои слова ложку, нет, целое ведро дегтя настоятель монастыря. – Но об этом потом, мне надо организовать поиски преступника… хотя и бесполезно все будет, уверен.

– Я с тобой! – выкрикнул я раньше, чем успел подумать, и устремился за шагающим по направлению к монахам церковнику. – Расскажи, что это за гадость такая нас иголками утыкала.

– Некогда, – отмахнулся отец Фоул, но потом бросил на меня пристальный взгляд и, видимо найдя альтернативное решение таскающемуся за ним хвостиком черному магу, обратился к одному из своих подчиненных: – Брат Тенон, присмотри за ранеными и расскажи мэтру Виктору все известное о драконьих ежах, потом отправляйся назад в обитель. К тому моменту, как закончишь, помощь, думаю, уже никому нужна не будет.

И с этими словами настоятель монастыря ушел, прихватив с собой монахов. Вроде бы перемещались они шагом, но моментально скрылись на другом конце улицы. И от взгляда на их ноги резало глаза. Божественное ускорение, наверное, у покровителей выклянчили.

– Драконий еж – странная вещь, – доверительно поведал брат Тенон, древний, как пирамиды, и выглядевший словно посетившая салон косметолога мумия. Осмотревшись вокруг, он присел на брошенный кем-то в суматохе мешок с продуктами. Во всяком случае, под мешковиной четко угадывался капустный кочан. У человеческой головы была бы совсем другая аура. Против всех ожиданий продукция сельского хозяйства затрещала, но выдержала. – Или создание. Тут сказать сложно. Секретом их сотворения владеют лишь разумные крылатые ящеры и единицы из людей, которые преданно им служат.

– Меньше лирики, больше дела, – попросил его я. – Что грозит тому, кто словил его иголки?

– Особым образом зачарованная кровь владык неба, вливаемая в обычных морских ежей, меняет их и придает получившемуся в результате объекту неуязвимость к любым чарам. А также способность пробивать их, словно тонкую бумагу, – пропустил мои слова мимо ушей монах. – Ну и еще они от совсем не сильного удара взрываются, но сложно сказать почему. Подобными живыми артефактами те из морских драконов, в чьих пещерах есть вода, защищают свои сокровища. Хотя и продажа их возможна, но мало на свете тех, с кем гигантские огнедышащие ящеры соглашаются торговать.