Карусели над городом (журнальная версия) - Томин Юрий Геннадьевич - Страница 8

— Почему, почему… Потому что кончается на у! — ответил мальчик.

— Господи, ты и это знаешь?!

— Это потому, что я подключился. Я скоро отключусь, и тогда тебе будет легко со мной разговаривать.

— Ну, — заметил Алексей Палыч, — я бы не сказал, что мне так уж и трудно. Я, видишь ли, большую часть жизни только и делаю, что разговариваю с такими, как ты. Правда, они немного постарше. Так что ты можешь не отключаться, если тебе не хочется.

— Не хочется, — откровенно признался мальчик. — Но это необходимо. Все должно происходить естественно. Ведь у вас нет младенцев, которые знали бы столько, сколько взрослый землянин.

— Гм… — сказал Алексей Палыч. — Возможно, где-то уже и есть. Во всяком случае, имеется такая тенденция. Я хочу сказать: среди подростков встречается нечто похожее.

Мальчик задумался.

— Знаю, — сказал он. — Это называется бройлер.

— Не совсем так, — мягко сказал Алексей Палыч. — Бройлер — это цыпленок, который за два месяца становится крупней взрослой курицы. От этого он, правда, не делается умнее ее. Нет. У людей это называется акселерация.

— Так бы и говорили, — сказал мальчик. — Это уже понятно. Но все же мне придется отключиться. Ты не отошлешь меня обратно?

— Даже если б и захотел, то не смог бы, — сказал Алексей Палыч.

— Нет, — вздохнул мальчик, — это проще простого. Я тебе уже говорил: если ты или Боря расскажете кому-нибудь, кто я такой, меня немедленно отзовут. Ты можешь избавиться от меня в любую секунду.

— А тебе хотелось бы остаться? — спросил Алексей Палыч.

Задавая этот вопрос, Алексей Палыч надеялся услышать в ответ что-нибудь вроде: «Да, ты мне понравился» или «Да, мне на Земле хорошо», но услышал: вполне спокойный и деловой ответ:

— Я должен оставаться, пока это возможно. Тогда, может быть, я узнаю…

— Сложное у тебя задание, — сказал Алексей Палыч. — «Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что…»

— Не совсем так, — ответил мальчик. — Куда— известно. А вот узнать пока не удавалось. Каждый раз что-то мешало. Один сразу помчался в газету. Другой испугался и выбросил ребенка в реку. От мальчика после так пахло, что его не приняли даже в школу наездников. У нас тоже есть что-то вроде ваших рек и каналов, только, они иначе называются. А некоторые из ваших сразу требуют за молчание миллион… этих…

— Долларов, — подсказал Алексей Палыч.

— Нет, марок.

— Марки есть в разных странах, — сказал Алексей Палыч.

— В разных и требовали.

— Мне ничего от тебя не нужно, — сердито сказал Алексей Палыч.

— Значит, ты не хочешь, чтобы меня отозвали?

— Нет! — сгоряча сказал Алексей Палыч.

Сказал… и тут же задумался. Теперь-то уж ясно было, что мальчик этот вовсе даже не мальчик, а как бы разведчик, который должен что-то выяснить, чего не удалось прежним разведчикам. Правда, его, кажется, не интересовали технические секреты. Он хотел узнать что-то о людях. Технических секретов Алексей Палыч выдать не мог по причине простой: он их не знал. Потом, подумал Алексей Палыч, вред ли ТЕ, кто швыряется младенцами на такие расстояния (на какие?), будут интересоваться чертежами. Да и мальчик об этом говорил…

Но с другой стороны…

Когда ребенок — ребенок, то с ним чаще всего нелегко. Его надо кормить, одевать, лечить, смотреть, чтобы он ее совал в рот куличики из грязи и не выткнул себе глаз вилкой. Такой Алексею Палычу не нужен, потому что у него есть Андрюша, который ничуть не хуже и, честно говоря, не лучше.

Когда ребенок не ребенок, а такое вот чудо, способное «подключаться», «отзываться», толковать о серьезных вещах, то еще неизвестно, что может он выкинуть в дальнейшем.

Но мальчик смотрел на него так доверчиво, что Алексей Палыч решился, теперь уже окончательно.

— Я обещаю, что тебя не отзовут, — сказал Алексей Пальич. — Вернее, если и отзовут, то не по моей вине.

— Я обещаю,

что тебя не отзовут, —

сказал Алексей Палыч.

— А Боря?

— Боря поймет. Но должен тебе сказать: у нас будет много трудностей. Я пока просто не представляю, как тебя прятать и прочее…

— Это хорошо, что будут трудности, — сказал мальчик.

— Смотря для кого хорошо, — не согласился Алексей Палыч.

— Для нас. Я не знаю почему, но очень важно, чтобы трудности были. А прятать меня не обязательно. Не нужно только говорить, кто я. Знаем мы вас — сразу броситесь меня исследовать, показывать кружочки и треугольники или рисовать строение атома. В общем, ты, Палыч, не робей. А я отключаюсь.

— Ты бы хоть поел сначала, — сказал Алексей Палыч.

В этот момент послышался стук в дверь. Алексей Палыч быстро накрыл мальчика своим пальто и подошел к двери.

— Кто там?

— Да я же, Алексей Палыч!

В подвал скатился разрумянившийся и запыхавшийся Борис.

— Ну что, нашелся?

— Нашелся. Он и не пропадал. Тут, Боря, такое дело… — Алексей Палыч сбросил пальто на верстак. — Посмотри сам.

Борис присвистнул.

— Это же совсем другой!

— Нет, тот же самый. Так он за одну ночь вырос.

— Еще этого не хватало, — сказал Борис. — Что же теперь с ним делать? Я для него одеяло из дома стащил, а получается, что ему не одеяло, а штаны надо. Где же мы одежду возьмем?

— Если бы только в этом дело… — вздохнул Алексей Палыч.

И Алексей Палыч рассказал Борису о своем разговоре с мальчиком.

Борис поверил сразу. Он еще вчера был уверен: дураков в космос не посылают.

— Вот и хорошо, — сказал он, — А я как раз список принес.

— Какой список? — опросил Алексей Палыч.

Борис вынул из кармана сложенный вчетверо листок тетрадной бумаги и протянул его Алексею Палычу.

— «Конденсаторов разных—300 штук, — прочитал Алексей Палыч, — электромоторы переменного тока — 5 штук, электромоторы постоянного тока — 3 штуки, аккумуляторные батареи— 4 штуки, проводов медных в изоляции— 300 метров, паяльные лампы — три штуки…» Ничего не понимаю… Какие паяльные лампы? Зачем три штукц?

— А в запас, — сказал Борис. — Вы дальше смотрите, Алексей Палыч.

— И смотреть не хочу, — сказал Алексей Палыч. — Не до этого мне сейчас. Да никто и не даст нам столько оборудования…

Борис кивнул на мальчика:

— Пускай они присылают. Раз уж так получилось…

— Вот оно что, — сказал Алексей Палыч. — Ты что же, Боря, по чужим планетам собрался попрошайничать?

— Потому что надоело каждый кусок проволоки выпрашивать!

— А что о нас ТАМ подумают, тебя ее волнует?

— А им что, жалко? Вы же сами говорили, что у них там всего полно.

— Ну, что же, проси, — сказал Алексей Палыч, — если, конечно, тебе не стыдно.

— Не стыдно, — ответил Борис. — Я ведь не для себя.

Во время этого разговора мальчик внимательно поглядывал то на одного, то на другого. Взгляд у него был совершенно осмысленный, но, как это бывает у маленьких, настороженный.

Борис подошел к мальчику и протянул ему развернутый список.

— Это можешь достать?

Мальчик взял листок и стал внимательно его разглядывать.

— Борька, Борька, оглоед, съел собаку на обед, — сказал мальчик.

Борис понимающе усмехнулся.

— Молоток, — сказал он. — Только ты не притворяйся. Как тебя зовут?

— Борька, Борька, дурачок, съел на ужин пятачок, — ответил мальчик, и по расплывшейся его физиономии видно было, чгго он собой очень доволен.

На этот раз Борис с недоумением взглянул на Алексея Палыча. Учитель тоже не сразу понял, в чем дело.

— Я думаю вот что… — сказал наконец Алексей Палыч. — Он уже отключился. Ему сейчас столько лет, на сколько он выглядит.

— А зачем он нам тогда нужен? — спросил Борис.

— Но дело вовсе не в том, что он нужен нам, а в том, что мы ему нужны.

Борис промолчал. Это означало, что с Алексеем Палычем он не согласился. Борис был не против того, чтобы мальчишка совершил какое-нибудь чудо, пусть небольшое. Иначе зачем было тащиться в такую дорогу?