Возле Тьмы. Чужой - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 14

Во втором доме обошлось без трупов. Судя по открытым дверцам шкафов и вываленным на пол вещам, отсюда уехали, собравшись в спешке. Машины на участке тоже не было. Зато в углу стояла черная металлическая печка с дверцей из огнеупорного стекла, возле которой в корзине лежали сухие дрова, которых даже разжигать толком не потребовалось — они от скомканных страниц из старого журнала занялись как порох, и вскоре тепло пошло по дому.

Ну все, час отдыха и отогрева. Заодно перекусить можно. Поставил я снегоход с санями так, чтобы хорошо из окна было видно, «ремингтон» пока отставил к самой двери, где еще не прогрелся воздух, чтобы не отпотевал, а то скоро опять в холод. Это все же не калаш и не СВД.

Печка, к сожалению, была под готовку не приспособлена, только под обогрев. Но поставленная на нее консервная банка все же стала теплее. Ничего, подожду минут двадцать и уже горячего поем, оно сейчас куда как полезно. Пока же позволил себе глоток коньяку, приятным теплом разбежавшийся по телу. Ну, нормально, жить можно. И надо отдать должное этому охотничьему камуфляжу — тепло держит очень хорошо, и при этом не вспотел под ним. Технологии, что тут еще скажешь.

Сел на кухне, разложил карту. А ничего так, примерно шестьдесят километров позади. Треть пути. Можно, наверное, будет напрячься и даже весь путь за сегодня проделать, но не хочу по темноте ехать. Даже в сумерки не хочу — и привычка бояться Тьмы осталась, и просто опасаюсь не увидеть препятствия или другой опасности. Так что к сумеркам надо будет найти убежище, и тоже желательно с печкой. Но пока двигался хорошо, по графику.

Кстати, что за звук?

Прислушался — с улицы вроде как скрип снега под ногами слышен. Метнулся к винтовке, схватил, сняв с предохранителя, осторожно выглянул в окно.

Медведь. Небольшой, почти черный, тощий, крутится возле нарт, что-то вынюхивая. Тьфу, блин, а я напугался. С другой стороны, сейчас распотрошит мои тюки, и… возись потом.

Намеренно громко распахнул дверь, высунувшись с «ремом» у плеча, рявкнул на зверя ругательно. Тот вроде бы дернулся бежать, но остановился, глядя на меня.

— Страх потерял? — спросил я грозно, попутно соображая, что дальше делать. Стрелять зверя не хотелось: он мне не угрожал и на меня не охотился, но и давать ему тут хозяйничать тоже не в кайф совершенно — мало ли что он сдуру натворит. Хотя бы тюк на нартах распатронит — оно мне надо?

Медведь засопел, замотав башкой из сторону в сторону, и я решил перейти к мерам принуждения, дважды выстрелив в снег у него перед мордой. Сработало: он отскочил назад, развернулся и довольно резво понесся в сторону леса. А вот пришел он, подозреваю, на запах мертвечины. Я его не чую, но у медведя нос поглавнее будет. А ведь тоже, наверное, трупоед, как и те собаки. Надо было пристрелить, вообще.

6

Проехав еще с десяток километров, я увидел возле дороги небольшой трейлерный парк. И над одним из трейлеров вился дымок, а за воротами на снегу была вытоптана тропинка. Не просто вытоптана, а протоптана частыми хождениями. Но едва я остановился у ворот, из-за дальнего прицепа выбежал растрепанный мужик с дробовиком, что-то заорал истерично и неразборчиво, после чего направил ружье на меня. В переговоры я решил не вступать, поэтому просто махнул ему рукой и дал по газам, исчезнув из проема ворот.

Он все же выстрелил, дробь взбила облако снега на дороге. Я прибавил газу, постоянно глядя в зеркало, чтобы не упустить момента, когда тот выскочит из ворот, но мужик выскакивать не стал.

— Псих, — заключил я, обдумав происшествие.

В общем, немудрено было свихнуться. Я вон себе пулю в голову пустил, кто знает, что у этого мужика случилось? Но люди здесь все же есть — то следы увидел, теперь вот он. Потом опять заметил следы, и опять снегохода: сначала на самой дороге, а затем они свернули на боковую, поднимавшуюся к большому деревянному зданию, похожему на гостиничку. Проверять не поехал — и так все ясно. Тут по большому счету всего одна дорога, и если кто живой остался, он будет жить возле нее, как мне кажется.

Потом был пустынный городок Эмпайр, по которому, впрочем, тоже кто-то катался на снегоходе. Городок выглядел так, словно здесь время остановилось во времена «Золотой лихорадки». Впрочем, если я что-то еще помню из книг, в Колорадо она была вроде больше «серебряная». На главной улице поразила вывеска «Хард-рок кафе» — простенький местный бар никак не походил на одну из бесчисленных разбросанных по всему миру точек музыкального фастфуда. Разъяснение пришло из таблички на дверях, которую я не поленился прочитать, остановившись: в данном случае слова «hard rock» подразумевали скалу, а не музыкальный стиль, а первыми посетителями этого кафе, открытого аж в 1936 году, были шахтеры, эти самые скалы и долбившие.

Потом следы снегохода свернули в сторону, затерявшись в местных улочках, а я поехал дальше. В городке Дюмон, который был еще меньше, чем Эмпайр, моя дорога прижалась к приблизившемуся хайвэю, а затем у почтового офиса свернула резко направо, в лес, став уже и хуже. Я даже сперва усомнился насчет того, туда ли я свернул, но потом сверился с картой и убедился, что по-другому тут никак не выйдет. Может, это даже и грунтовка, под снегом не разглядишь. И если бы не лес с двух сторон, саму дорогу потерять было бы проще простого: никаких дополнительных примет. Проехав по ней не больше пары километров, я решил все же не извращаться и вернулся обратно, выехав на хайвэй. Проскочу по нему до Айдахо Спрингс, а вот уже потом сверну в сторону, потому что как раз за этим городком и будет первый туннель. А он мне не нужен.

Снег с шоссе местами сдуло, приходилось объезжать серые пятна асфальта, прижимаясь к ограждению. Если это, так сказать, тенденция, то скоро надо будет задуматься о поиске нового транспорта. А пока я озаботился поисками съезда с главной дороги на параллельную, снежную, которая шла метрах в пятидесяти справа. Но съездов не было.

В конце концов помог случай — когда-то давно, до всяких снегопадов, огромный груженый восемнадцатиколесник проломил ограждение дороги и скатился в кювет, перевернувшись вверх колесами, и теперь так и лежал, напоминая некое убитое чудовище. И через этот пролом мне удалось свернуть на пологий спуск, а потом оказаться на нижней дороге, по-прежнему засыпанной снегом, так что стало полегче.

Так я приблизился к Айдахо Спрингс. Хайвэй слева от меня вдруг резко заполнился машинами, почти что упиравшимися бамперами друг в друга.

— Туннель, — сказал я, глядя на вытянувшуюся пробку. — Или в нем что-то случилось, или его перекрыли. Или… ладно, Тьму пока оставим в покое.

Пробка была не только на хайвэе. Люди, застрявшие там, снимали ограждения, пытались съезжать на другие дороги, пробка расползлась, похоже, на весь городок. Было много сгоревших машин и сгоревших домов. Мне пришлось пробираться на «поларисе» сначала по обочине, а потом местами по целине и вроде как пешеходной тропе.

А еще было много трупов. Трупов в машинах, трупов возле машин. Трупы лежали возле дороги, присыпанные снегом. Людям было некуда деваться — наверняка было множество тяжелых больных, уже умиравших. И здесь они умирали где попало.

Почти все трупы были изгрызены хищниками и исклеваны птицами. В одном месте увидел свору из пары десятков собак, пытающихся грызть замерзшую человечину на шоссе. Дорога вела меня неумолимо в ту сторону, так что пришлось стрелять, уложив трех собак до того, как вся свора бросилась наутек.

Потом случилось странное — из лесу выскочила огромная собака и крупной рысью понеслась по следам снегохода. Я словно почувствовал ее, а потом заметил в зеркале и сразу дал по тормозам — уйти здесь от нее, объезжая препятствия, было бы невозможно, я еле полз, а подпускать близко тоже не хотелось. Поэтому я просто соскочил со снегохода, обежал его, на ходу снимая винтовку, уложил ее на руль как на опору, поймал приближающуюся собаку в прицел.

Тварь приблизило, и я вспомнил о «гончих» Тьмы, тех самых, от которых пришлось и убегать, и отбиваться там, в Отстойнике. Но это не было сгустком той самой Тьмы, как там, это было… животное, наверное. Или монстр, что вероятней, потому что таких животных я не знаю. Но бежало оно точно так же, неестественно мощными длинными скачками, неотвратимо как судьба.