Воплощенные - Бульба Наталья Владимировна - Страница 51

– Иду, дядь Милко! – прозвенело со второго этажа, деревянная лестница чуть скрипнула под быстрыми, легкими ножками. – Ой! – Улыбка сошла с ее лица, в глазах проявился страх.

Вот ведь… не подумал!

На помощь пришел лекарь. Впрочем, он вроде и не заметил ни ее испуга, ни моего замешательства:

– Леда, накрывай трапезу, – и, указав мне на стол, с которого быстро убрал листы, добавил: – Уж не побрезгуйте.

Я не стал напоминать, что сам и напросился, просто демонстративно устало опустился на стул. Этот был такой же старый, как и в комнате девушки, и столь же добротный.

Пока Леда бегала с кухни в горницу и обратно, выставляя на стол нехитрую снедь, я неторопливо разговаривал с Милко, словно только за тем и пришел.

– Ты уже решил, останешься в крепости или вернешься на Вольные земли?

Мы уже не раз вели беседы о его приближающейся старости. Монеты, чтобы купить домик и доживать оставшиеся годы среди людей, он скопил, да и я не собирался его обижать. Служил он мне честно. Я хоть и проклятый, но знаю, что такое справедливость.

Лекарь замялся, дождался, когда девушка снова выскочит за дверь, и только после этого тихо, скороговоркой зашептал:

– Я б, мой господин, остался с Ледой. Как дочь она мне. Я б и деток ее за внуков считал. Своих не будет, так с ее понянчиться. Вот только б мужа найти ей, чтоб и ей по душе, и я ему обузой не стал. Я так раньше думал, а теперь уж и не знаю. Если она дочь лери Кассире…

Он замолчал, не договорив, подчиняясь моему взгляду. Девушка возвращалась, неся тарелку с зеленью и кувшин с ягодным напитком. Мясо и рыба уже стояли на столе.

– Садись с нами, – указал я ей на стул, а пока она усаживалась, не зная, куда деть руки, взглядом успокоил старика. Надеюсь, мне не придется чувствовать вину и перед ним.

Разговор тек неторопливо. Я расспрашивал о его последней поездке на торжище, о замене, которую он неспешно подбирал среди молодых лекарей, готовых пойти в найм к ансаирам, о слухах, которых множество там, где собирается народ со всех земель. Он отвечал обстоятельно, вдумчиво, вновь возвращая к мыслям о неизбежности расставания с ним.

Так уж складывается, что лекарь, сколько бы лунаров ни было у него за спиной, мудрее.

Может потому, что знает цену жизни?

Так, за словами обо всем, я и не заметил, как перепробовал все, что мне подкладывала Леда.

Поблагодарив, – еда и вправду показалась мне вкусной, поднялся. Девушка подскочила следом, Милко лукаво посмотрел на меня.

Может, не зря я подумал о мудрости лекарей, и все, что он пытался мне сказать в отсутствие своей ученицы, было лишь намеком на то, что мне стоит уже действовать?

– Леда, проводи меня, – попросил я, сделав вид, что не заметил взгляда лекаря. Попрощался с ним на пороге, рыкнул на раскричавшегося турфа, который вместо того, чтобы замолчать, тут же распалился сильнее.

Что-то я сдавать начал, даже птицы перестали бояться!

– Мой князь, – первой не выдержала затянувшегося молчания девушка. Меня ее тихое присутствие рядом нисколько не тяготило. – Я узнала брата. Это точно Тай.

Я ничего не ответил, ожидая продолжения. Даже догадывался, каким оно будет.

– Как мне просить вас, чтобы его не казнили? – Несмотря на мою уверенность, что я знаю каждый ее следующий шаг, девушка меня удивила. Вдруг заступила дорогу, требуя остановиться. Посмотрела на меня с откровенностью жаждущей мужской ласки женщины.

Насмотрелась у девок! Надо ей наставницу подыскать.

Каменная тропинка была пустынной, деревья плотно подступали к ней, даря тень, кустарник стоял стеной. И мы одни. Я, она и… два телохранителя, чье присутствие я скорее почувствовал, чем услышал.

Я легко провел пальцами по ее лицу. Сейчас эта осторожность была ни к чему, это ночью их украсят острые когти, способные разрывать плоть. Подцепил подбородок, заставляя глядеть мне в глаза.

– Никогда, – низко, позволив ей услышать зверя, заключенного у меня внутри, произнес я, – поняла, никогда не смей предлагать себя. Твоя честь – единственное, что у тебя есть. Она дороже жизни твоего брата. Он сделал свой выбор и ответит за него. А вот тебе только предстоит решать, кем ты станешь.

Она смотрела на меня с ужасом, слезы заполняли ее дивные, синие, как небо, глаза.

Но тем не менее она ответила мне твердо:

– Он – единственное, что у меня есть. Я не знаю ни матери, ни отца. Разве я не должна сделать все, чтобы спасти его?!

Наивное дитя! Как же она смогла сохранить эту чистоту?! Как продолжала верить в то, чего в этом мире никогда не было?!

Я должен был сдержаться, но я не сумел. Резко наклонился, заметив, как стали огромными ее зрачки, обнял губами ее рот, ощущая оставшийся на них вкус ягодного напитка.

Вопреки ожиданиям она не дернулась, чтобы отстраниться, но как будто обмякла, словно отдаваясь на мою волю.

Но и это меня не остановило. Оторвался я от девушки, только услышав шаги. Кто-то приближался к нам.

– Я своих обещаний дважды не повторяю. – Румянец пылал на ее щеках, кончиком языка она облизала чуть припухшие губки. – Я дам ему шанс, но все остальное будет зависеть только от него.

– Да, мой князь, – смущенно поклонилась она и прошмыгнула мимо вышедшего из-за поворота коменданта. Оставив после себя ощущение неизбежности.

– Князь, – Хинам дождался, когда девушка уйдет достаточно далеко, и только после этого заговорил, – мы нашли смотрящего Виджара.

Прищуренный взгляд коменданта не обещал предателю ничего хорошего.

– Уверен? – резко спросил я. Не хотелось мне в такой день спускаться в пыточную.

– Уверен, – дернул тот ноздрями.

Что ж… может, оно и к лучшему. А то я уже расслабился.

Глава 2

Ромио

Глядя на Дарию, я все чаще ловил себя на том, что она напоминает мне меня самого. В этом же возрасте.

Тогда я тоже был беспричинно счастлив.

Это не значило, что я отличался подобной наивностью и мог довериться едва ли не первому встречному – в Вольных землях отучают от этого рано, но я еще жаждал открытости и искренности.

Девушка была именно такой. А еще она умела вытаскивать наружу то, что казалось уже давно отмершим. Иллюзии о любви матери, стремление отца иметь подле себя родную кровь, мои собственные мечты о будущем, в котором мне не придется скрывать, чьим именно сыном я являюсь.

Возможно, в этом был ее нераскрытый дар. Лери Талина не признала ее наследницей, не позволила ушедшим передать своей дочери волю древних, но я еще во время нашей первой встречи ощутил, насколько другим стал мир, когда рядом оказалась Дария.

Она словно добавила миру красок, свежести воздуху.

С ней было легко.

Танраш заурчал, когда в убежище показалась морда кугуара, но тут же замолк. Он, так же как и я, был вынужден терпеть присутствие огненного. Он был нам все еще нужен.

Я осторожно освободился из цепкого захвата (вцепилась она в меня, уже уснув) и, подоткнув плотнее плащ, вылез на берег.

– Тихо?

Я мог и не спрашивать. Не доверяя ни ему, ни Танрашу, сам сквозь сон вслушивался в ночные звуки. Моя добыча была слишком ценной, чтобы я позволил себе рассчитывать на кого-то.

Кугуар рыкнул, но тут же прижал уши, когда я резко замахнулся на него. И сам сообразил, что может ненароком разбудить девушку. Несмотря на усталость, спала она плохо. То ворочалась, то звала маму, то что-то невнятно рассказывала брату. Если бы не спокойное дыхание хорта, вряд ли бы вообще смогла заснуть. Мое присутствие ее явно смущало.

Этот факт вызывал у меня определенные эмоции. Но сейчас было не до них.

– Ты бы сменил ипостась, вдруг утром придется быстро уходить.

Лимео эта идея не очень-то и понравилась, но он был вынужден согласиться. В звериной форме он сильнее, чем в человеческой, но тащить его оружие я не собирался.

Поднявшись на пригорок, я прошелся, сбрасывая дрему.

Я любил ночь. Знал, что когда-нибудь буду ее ненавидеть, но… пока еще мог ее любить.