Проклятие Владык - Чернованова Валерия М. - Страница 65

Уложив девушку на кровать и укрыв одеялом, вышел из комнаты, приказав заботливой Инэке никого не впускать до утра.

Теперь настал черед разобраться с этим любителем женских прелестей. После сегодняшнего случая никто не посмеет обидеть мою посланницу!

Глава двадцать седьмая

Воллэн

Рано утром меня разбудил слуга и передал приказ Дорриэна спуститься в тюрьму. Заставлять Владыку ждать я побоялся, поэтому быстро собрался и направился в подземелье. Как же я не любил там бывать! В основном камеры пустовали, эмпаты больше смерти боялись оказаться в тюрьмах Ирриэтона. Страхи не были беспочвенными. Те пытки, которым подвергаются в наших тюрьмах заключенные, пострашнее смерти. Многие орудия изобрел еще Эрот. Всегда поражался его мрачному гению. В нем цвело столько талантов, но все он направлял на созидание зла! Шерэтт, как и некоторые другие Владыки, усовершенствовал изобретения предка. Честно говоря, я не думал, что Дорриэн воспользуется ими. Но то, во что палач по его приказу превратил эльфа, заставило меня содрогнуться.

Я вошел в слабоосвещенную камеру. Дорриэн стоял возле скорчившегося на полу юноши и, заложив руки за спину, со спокойной жестокостью наблюдал за узником.

– Через несколько дней, как только оклемается, отвезешь его в Неаль.

Этот голос! Я в страхе прислонился к стене. О боги! С каждым годом Дорриэн все больше становился похож на своего отца. Раньше, задолго до смерти Шерэтта, я знал другого Дорриэна. Доброго и справедливого эмпата. Я посмотрел на друга. Казалось, он получал от происходящего странное, недоступное моему пониманию удовольствие.

Юноша всхлипнул и поднял на меня лицо, больше напоминавшее кровавое месиво.

– Дорриэн! – я чуть не задохнулся от ужаса. – Неужели ты воспользовался эгнотонезией?!

Я посмотрел в белые без зрачков глаза эльфа. Парень ослеп, как и все, кому «посчастливилось» стать жертвой способностей Дорриэна.

– Ты обещал никогда больше этого не делать!

Владыка пожал плечами, давая понять, что все обещания в прошлом. С презрением пнул тело пленника ногой, приказал тюремщику кинуть того в угол на солому и позвать лекаря. Бесполезно… Эльфу ничем нельзя было помочь. Парень ослеп и навсегда потерял разум.

– Пойдем в кабинет.

Я последовал за Дорриэном, не зная, что сказать. Да и был ли в этом смысл? Раньше он прислушивался ко мне, к Лесте… к Эдель, в конце концов. Сейчас я не знал, как вести себя с ним.

– Собери всех придворных и гостей. В частности, свиту Солеи. Я хочу, чтобы они знали, что будет с каждым, кто посмеет причинить вред моему гостю.

Мы вошли в кабинет. Налив себе полный бокал грога, Дорриэн сел в кресло.

– Зачем нужно было расправляться с ним так жестоко? Уэйн теперь – живой труп.

Владыка прищурился, залпом осушив бокал, прошипел:

– А зачем было трогать Нарин? Ты видел, в каком она вчера была состоянии?

– Нарин справится. У нее сильная психика. А вот ты, Дор, загубил еще одну судьбу. Знаешь же, что твой дар как наркотик. Чем чаще его будешь использовать, тем сильнее захочется сделать подобное еще раз.

Дорриэн бросил бокал в камин. Послышался звон разлетевшегося на осколки хрусталя.

– Я тебя позвал не для того, чтобы выслушивать нравоучения. Собери всех и не забудь позвать Солею. Пусть знает, какую мразь привезла с собой.

Он отвернулся от меня, не желая больше ничего говорить.

– Знаешь, Дорриэн, иногда я действительно начинаю тебя бояться.

Дорриэн

Всю ночь я не мог уснуть. Мысли о перепуганной посланнице, сжавшейся в комок на кровати, терзали сознание. Уэйн был наказан. Его подвергли пыткам, которые он заслужил. Так и не уснув, под утро я решил спуститься к узнику. Ожидал увидеть раскаявшегося, молящего о пощаде юношу. А вместо этого на меня смотрел обозленный, несломленный эльф.

– Сегодня же на глазах у всех придворных попросишь прощения у посланницы Нельвии.

Парень усмехнулся и, сплюнув на пол сгусток крови, процедил:

– Я, младший сын герцога де Ора, должен просить прощения у какой-то шлюшки? Лучше сдохнуть, чем опуститься до подобного!

Он не сдох. Я просто подошел к нему и, приложив руки к голове эльфа, забрал все жизненные силы из его организма. Стоявший в углу палач в страхе опустил голову. Не знаю, что на меня нашло. Редко, очень редко я пользовался своим даром, понимая, что его последствия хуже смерти. Теперь передо мной на полу валялся слепой сумасшедший юноша. Долгие годы он проведет на грани между ужасной реальностью и миром сумасшедших кошмаров.

Вошел Воллэн и с не меньшим страхом посмотрел на пленника. Тогда я не раскаивался в содеянном. Придя в кабинет, приказал советнику собрать гостей и придворных, находящихся в замке.

Друг глянул на меня с укором и печалью, молча вышел.

Пока я говорил, в зале стояла звенящая тишина. Я обвинил Уэйна в покушении на жизнь посланницы Нельвии и доходчиво объяснил, что будет с каждым, кто посмеет обидеть гостя Драгонии.

Солея выглядела расстроенной и напуганной. Я усмехнулся. Не такими она представляла себе первые дни в своем новом доме. Закончив речь, поднялся с трона и направился к выходу, провожаемый молчанием согнувшихся в поклоне придворных. У самой двери заметил Эдель. Сестра стояла и с горечью смотрела на меня. Точно так же, как смотрел Воллэн несколько минут назад и Леста в первую встречу после ее приезда из Долины. Они все считают меня похожим на Шерэтта. Что ж, все-таки я его сын, этого не изменишь.

Я подошел к комнате Нарин. Возле двери, как верный пес, сидела Инэка. Вскочив на ноги, она предупредила меня, что сударыня уже встала и с ней сейчас ее друзья. Я улыбнулся служанке и, поблагодарив, отпустил отдыхать.

В комнате увидел неразлучную троицу, окружившую кровать Нарин. Стэнтон с принцем сидели в ногах посланницы, а другой эльф (кажется, Рэй), устроившись на подушках и обняв девушку, демонстрировал ей какую-то книгу.

– Рад видеть, что ты уже пришла в себя.

Они вздрогнули и одновременно подняли головы. Поняв по моему взгляду, что лучше им убраться, мальчишки покинули комнату и утащили с собой книгу.

– А я думала, вы будете счастливы, увидев меня в постели без сознания.

Сарказм! Это уже лучше. Значит, шок прошел. Нарин поднялась с кровати и потянулась за кувшином с водой. Наполнив бокал, сделала несколько глотков.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Все, до того момента, как потеряла сознание в лабиринте. Очнулась уже утром, у себя в постели. Мне очень жаль порванного платья. – Девушка подошла к столику и, взяв диадему, протянула ее мне. – Вот возьмите хотя бы это. Наряд починить уже не удастся.

Я схватил холодную руку посланницы и сжал в ней диадему. Она не сопротивлялась. Было видно, сил в теле девушки еще слишком мало. Однако выглядела она совершенно спокойной, будто ничего не произошло. Только бледность и едва заметный синяк на щеке свидетельствовали о вчерашнем нападении. И все же что-то в ней изменилось. Если раньше она казалась мне непослушной, взбалмошной девчонкой, теперь я видел перед собой молодую серьезную женщину.

– Оставь диадему себе. Это мой подарок, так же как и платье. Мама была бы рада узнать, что ее наряд, сшитый для помолвки с отцом, достался такой девушке, как ты.

Нарин грустно улыбнулась и присела на край кровати.

– Недолго же я его носила.

– Это не твоя вина. Уэйн наказан за злодеяние.

Она подняла на меня бездонные карие глаза и изменившимся, чуть хриплым голосом спросила:

– Что ты с ним сделал?

– Ничего из того, чего он не заслужил. Его подвергли пыткам, как и любого другого, оказавшегося на его месте.

Посланница резко поднялась, подошла к окну и тихо произнесла:

– Я бы хотела побыть одна, ваше высочество.

Чем она опять недовольна?! Могла бы и поблагодарить!