Явился паук - Паттерсон Джеймс - Страница 33

— Да-да? Что вам угодно? — вопрошала она мужчину, стоявшего на крыльце. Изнутри доносилась джазовая музыка.

— Тут позвонили относительно переплаты за электричество.

Нахмурившись, Вивиан помотала головой. У нее на шее висела миниатюрная карта Кореи.

— Понятия не имею. Я не звонила в вашу службу.

— Но, мисс, нам позвонили.

— Вероятно, вам придется прийти в другой раз, — ответила Вивиан. — Возможно, звонил мой друг. Извините. В другой раз.

Гэри пожал плечами. Это было восхитительно, не хотелось так быстро заканчивать.

— Я понимаю, вы можете вызвать нас еще раз. Проверьте снова счетчик. Ведь речь идет о переплате. С этим стоит разобраться.

— Хорошо, я поняла.

Вивиан Ким сняла цепочку и впустила Гэри внутрь. Войдя, он быстро извлек из-под куртки длинный охотничий нож и приставил его к лицу учительницы:

— Молчать, Вивиан. Молчать.

— Откуда вы знаете мое имя? — в ужасе прошептала она. — Кто вы?

— Потише, Вивиан. Не надо бояться. Я уже делал это раньше. Я — просто домашний воришка.

— Что вам надо? — Учительницу охватила дрожь.

Гэри на секунду задумался:

— Мне надо передать по телевидению одно послание. Я хочу славы, я ее заработал… Я хочу быть кошмаром Америки!!! Вот поэтому я в столице… Я Гэри. Ты что, не помнишь меня, Вив?

Мы с Сэмпсоном бежали к Капитолийскому холму. Руки и ноги плохо слушались меня, дыхание вырывалось со свистом. Машины «Скорой помощи» и полицейские машины полностью перекрыли движение, так что нам пришлось припарковаться в двух кварталах от места происшествия. Журналисты с Си-эн-эн и вашингтонской телерадиокомпании уже были там. Тревожно завывали сирены. Впереди маячила кучка репортеров. Они моментально засекли нас — это так же несложно, как заприметить в Токио поп-группу из Гарлема.

— Детектив Кросс! Доктор Кросс! — взывали репортеры, тщетно пытаясь нас задержать.

— Без комментариев. С дороги, к чертовой матери!

В квартире Вивиан Ким — все те же: криминалисты, медики, эксперты, патологоанатомы в прорезиненных костюмах…

— Больше не могу, — вдруг ослабел Сэмпсон, — все летит в тартарары… Это чересчур даже для меня.

— Мы с тобой на пару сгорим на работе, — пробормотал я, озираясь кругом.

Сэмпсон схватил меня за руку и не отпускал — только тогда я понял, что он и впрямь дошел до точки. Мы вошли в первую спальню, справа от холла. Успокоиться никак не получалось. Комната прелестно убрана — масса чудесных черно-белых семейных фотографий и портретов на стенах, среди них висит старинная скрипка. Совсем не хотелось видеть то, ради чего мы пришли. Но пришлось.

Вивиан Ким лежала на постели, пригвожденная к ней длинным охотничьим ножом, воткнутым прямо в живот. Обе груди отрезаны, волосы на лобке сбриты. Глаза закатились, будто перед смертью она увидела что-то у изголовья.

Я отвел глаза от изуродованного тела и машинально уставился на яркое пятно на полу. Но это же… У меня перехватило дыхание: никто нас не предупредил — значит, они не заметили. Это же главная улика — к счастью, ее не убрали.

— Смотри, вот сюда! — указал я Сэмпсону.

На полу спальни валялась вторая розовая спортивная тапочка с ножки Мэгги Роуз Данн. Убийца добавил «художественный штрих» — так это называется на языке патологов. Он передал нам послание, оставил свой автограф. Нагибаясь за тапочкой, я весь дрожал. Это — самый садистский вид юмора: детская розовая обувка рядом с жутко изуродованным телом.

Итак, здесь побывал Гэри Сонеджи — он же убийца из Саут-Иста. Это он, точнее, оно. Нелюдь. И оно снова здесь, в городе.

Итак, Гэри Сонеджи действительно в Вашингтоне, рассылает послания своим поклонникам… В его поведении появилось нечто новенькое: похоже, он приманивает нас. Джиф предоставил нам с Сэмпсоном свободу действий, поскольку похищение оказалось связанным с убийствами в Саут-Исте.

— Сегодня выходной, положено развлекаться, — сообщил мне Сэмпсон, пока мы брели по улицам нашего гетто. Тринадцатое января. Леденящий холод. На каждом углу бродяги греются у костров, разожженных в мусорных контейнерах. У одного на голом затылке вытатуировано общеизвестное краткое неприличное слово, очень точно выражающее мои чувства на текущий момент.

— Что-то мэр Монро не звонит и не пишет, — изрек я, любуясь клубами белого пара, вырывавшегося изо рта.

— Некогда ему, — пояснил Сэмпсон. — Он появится на сцене, когда мы поймаем этого нелюдя и придет пора раскланяться.

Так мы и брели, подшучивая друг над другом и над ситуацией. Сэмпсон напевал лирическую попсу — его любимое занятие. С утра у меня над ухом звучал популярный шлягер «Теперь, когда любовь нашлась». «Ах, тоненький мой прутик. Эх, желтенький мой лютик». Сэмпсон утверждает, что лирические песни повышают ему настроение.

Мы прочесывали район на краю Саут-Иста, где жила Вивиан Ким. Обход и опрос жителей — самое что ни на есть утомительное и отупляющее занятие в мире.

— Вы заметили вчера что-нибудь необычное? — задавали мы дежурный вопрос тем, кто по глупости впускал нас. — Чужие люди, незнакомые машины — все, что угодно, любые зацепки. Рассказывайте, а мы решим, что важно.

Как правило, никто ничего не видал и не слыхал. Да и желающих побеседовать находилось немного, особенно по мере продвижения в глубь негритянского гетто. В довершение погодка не баловала: слякоть, мокрый снег, пронизывающий ветер. Улицы и тротуары утопали в заносах. Пару раз мы присоединялись к бродягам — погреться у мусорных контейнеров.

— Вы, вонючие копы, вечно мерзнете, даже летом, — поделился наблюдением молодой бомж. В ответ мы с Сэмпсоном рассмеялись. Около шести мы вернулись к своей машине, измотанные до предела. Весь день колготились без толку. Гэри Сонеджи и след простыл. Создавалось впечатление, что мы снимаемся в фильме ужасов.

— Может, еще пару квартальчиков? — заискивающе попросил я Сэмпсона. Я находился на грани отчаяния и готов был пытать даже игровые автоматы в Атлантик-Сити. Да этот Сонеджи просто играет с нами! Может, даже выслеживает. Или он — человек-невидимка?