Другие Семь дней (СИ) - Гвор Виктор - Страница 25

«Граждане и гражданки Советского Союза! Вчера, в четыре часа утра произошло неслыханное событие, которое является беспримерным в истории нашей страны и всего мира. Неизвестные природные силы забросили всю территорию Советского Союза и часть территории прилегающих к ней стран в иной мир, на Землю, ничем не отличающуюся от нашей, за исключением того, что здесь идет две тысячи десятый год. Да, вы не ослышались, наша страна перенеслась вперед, в будущее на семьдесят лет. Наша страна попала в мир новых, невиданных ранее технологий и изобретений… – Вячеслав Михайлович несколько минут рассказывал о миниатюрных радиотелефонах, домашних кинотеатрах и прочих чудесах этого мира, многие из которых, пограничники и жители пограничья видели вживую. Даже через одно такое „чудо“ речь и слышали. – Но это будущее не является тем будущим, которое должно наступить по марксистско?ленинско?сталинскому учению, это будущее победившего капитализма, использующего самые современные достижения науки для дальнейшего порабощения народов. Советское правительство, изучив обстоятельства События, вынуждено заявить, что оно является результатом деятельности враждебных нашей стране и нашему народу сил, оставшихся в прошлом, родном для нас мире. Чувствуя неминуемую гибель, предсказанную единственно верным в мире марксистским учением, творчески обогащенным и развитым Лениным и Сталиным, империалисты пошли на фантастические усилия чтобы избавиться от страны победившей социалистической революции…», – оратор еще несколько минут рассказывал о враждебном империалистическом окружении и происках гидры капитализма.

Пограничники слушали с неослабным вниманием. Ясное дело, что на политинформации все содержание речи будет старательно переписано в тетради по марксистко?ленинской подготовке. Но одно дело читать, и совсем другое – слышать.

«Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского человека. Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое, мы выстоим и построим то общество, которого мы достойны!»

Едва речь закончилась, как Кижеватов объявил построение. Естественно, тут же перешедшее в митинг. Оказавшиеся в одном строю с пограничниками, селяне тоже прониклись моментом. Торжественных речей толком говорить не мог никто. Все?таки, тут были «линейщики», а не «отрядские» и не штабники, а уж Михеич сотоварищи и вовсе не были мастаками плести словестное кружево.

Поэтому слова импровизированной клятвы звучали без официоза. Но так, наверное, получалось намного лучше. Да и обошлись без трибуны со знаменами. Просто каждый выходил на три шага из строя, и говорил, меняя порой текст в мелочах, но оставляя без изменений суть:

«Я, …, клянусь нести службу еще бдительнее, сделать все, чтобы сохранить нерушимость границ Советского Народа в новых условиях, несмотря ни на какие трудности и происки империалистов!»

– Нам не привыкать к враждебному капиталистическому окружению, – сказал Кижеватов, когда левофланговый вернулся на свое место в шеренге, – вспомните, как говорил товарищ Сталин в одна тысяча девятьсот тридцать первом году: «Мы отстали от передовых стран на пятьдесят?сто лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет». Вы все тому свидетели, что мы выполнили это требование и под руководством товарища Сталина, партии большевиков превратили нашу страну в развитую индустриальную державу! Теперь мы снова оказались в положении догоняющих! Но сегодня, мы можем уверенно смотреть вперед, ибо знаем, что снова догоним и перегоним!

ГВМБ Полярный.

Арсений Головко, контр?адмирал, командующий Северным Флотом

Арсений Григорьевич всхрапнул, дернул головой, роняя стоявший на столе стакан с карандашами, и окончательно вырвался из одолевавшего его сна. Собрав с пола и стола раскатившиеся карандаши, он посмотрел на часы и мысленно выругался. Полчаса словно корова языком слизнула. Конечно, если в течение недели спать по два?три часа, а последние сутки вообще не прикорнуть ни на минутку, то чего же еще следует ждать. Тем более в кабинете, где стоящий за шторой диван так и манил прилечь, а от обилия бумаг и спертого воздуха у менее привычного человека мог случиться приступ грудной жабы. Адмирал с силой потер ладонями виски, посмотрел на лежащие перед ним бумаги, напечатанные словно в хорошей типографии и еще раз пережил чувство полной нереальности происходящего. Да ну, какой теперь сон? За эти дни пережил столько, сколько за всю жизнь не предвидится! А он?то считал, что в Испании нагляделся на всякое…

Первые полеты «неопознанных» разведчиков, начавшиеся еще семнадцатого, приходящие из Москвы приказы, общая политическая атмосфера ясно говорили, всем, кто хотел это понять, что война на пороге. Вот только готовность к ней была не на высоте. Главная база только достраивалась, базы в Ваенге и Иоканьге еще только начинали возводить. Авиация базировалась всего на два аэродрома, а тыловики флота размещались вообще в Мурманске. Но к войне все же готовились, флот был приведен во вторую готовность девятнадцатого, а вчерашнее утро встретил в полной готовности к боевым действиям. Но вместо войны получили вот это…

Сначала «амбарчики» – разведчики на летающей лодке МБР?2 из сто восемнадцатого полка, передали об обнаружении неизвестного корабля, следующего к Полярному. Судя по донесениям, это был как минимум легкий крейсер, что делало положение сторожевиков, находящихся в дозоре, очень опасным. Он приказал выдвинуть завесу из подводных лодок и отозвать под прикрытие береговых батарей сторожевики. Эсминцы готовились выйти в море, когда со сторожевика «Гроза» передали, что крейсер подошел к нему на милю и требует назвать себя. Потом пришли еще более странные радиограммы, которые все приняли за провокацию. Но когда на входе в пролив через пару часов появился СКР «Гроза» в сопровождении крейсера, Арсений словно по наитию запретил береговой батарее открывать огонь. И оказался прав. Громадина корабля, передавшего морзянкой по?русски название и вопрос, заставившие зачесать в затылке не только матроса?сигнальщика, но и самого комфлота, уверенно вышла на рейд, словно проделывала это каждый день. Далее от корабля, называвшегося «Североморск», отделился небольшой разъездной катер и на необычно высокой скорости направился к пирсу, обгоняя маневрирующий СКР. Его пассажиры заставили оторопеть швартовщиков и лично встречавшего катер, с частью командиров из штаба флота, Головко. Из странной, явно резиновой, надувной лодки с необычно маленьким мотором, на пирс взобрались люди появившиеся как будто из дореволюционных времен: андреевский флаг на корме лодки, погоны на плечах… Самый старший из них, с внушительными шитыми звездами на погонах, окинув взглядом собравшихся требовательно спросил:

– Что здесь за маскарад, и кто здесь старший?

Арсений, шагнув вперед и, отодвинув бросившегося было особиста, произнес:

– Про маскарад лучше бы объясниться вам, а старший здесь я, командующий Северным Флотом контр?адмирал Головко.

Услышав эти слова мужчина вскинулся, словно ударенный, несколько мгновений стоял, вглядываясь в адмирала, и секунду спустя, покачнувшись, начал было оседать, но, опершись на стоявшего рядом спутника, выпрямился.

– Я, капитан первого ранга Королев, заместитель начальника штаба Северного флота, – и, напряженно сглотнув, добавил. – Похоже, сейчас нам с вами стоит о многом переговорить!..