Кошки-мышки - Паттерсон Джеймс - Страница 5

Она поймала себя на мысли, что вовсе не испытывает нетерпения в ожидании сегодняшнего свидания. Кристина страшилась этого вечера, заранее паниковала и знала, почему это происходит.

Незадолго до восьми часов Гэри Сонеджи ступил на платформу Юнион Стейшн с таким видом, словно этот вокзал являлся его собственностью. Он чувствовал себя просто великолепно. Гэри двигался размашистым шагом, и его настроение поднималось прямо как высокие своды вокзала.

Он знал буквально все, что может быть известно о главных «железнодорожных воротах» столицы. Гэри всегда восхищался неоклассическим фасадом этого здания, который напоминал ему знаменитые термы Каракаллы в древнем Риме. Еще будучи ребенком, он мог часами любоваться красотой Юнион Стейшн. Как-то раз ему даже посчастливилось посетить магазин, торгующий редкими моделями паровозов и вообще всем тем, что имело хоть какое-то отношение к истории железной дороги.

Сейчас он всем своим существом сливался с дыханием и движением поездов на платформах и в тоннелях. Блестящие мраморные полы содрогались от мощи прибывающих и отправляющихся локомотивов. Стеклянные двери, отделяющие вокзал от внешнего мира, вибрировали, и Сонеджи казалось, что он слышит позвякивание их створок.

Он обожал это место, всегда представлявшееся ему волшебным. Ключевыми словами сегодняшнего дня были поезд и подвал, и лишь один Гэри понимал заложенный в них глубокий смысл.

Информация всегда представляет собой власть и силу, и он в полной мере обладал ими.

Сонеджи сознавал, что в течение ближайшего часа он может умереть, но ни сама эта мысль, ни сопутствующие ей образы не пугали его. Что бы ни случилось, от судьбы не уйдешь, и свой последний день Сонеджи хотел прожить с помпой и треском, а не с жалобным поскуливанием. А почему и нет, черт возьми? У него имелись определенные планы на продолжение блестящей карьеры даже после смерти.

Сегодня Гэри облачился в черный джемпер с красной надписью «Найк» на груди. Он нес три объемистых сумки и на первый взгляд ничем не выделялся из общей массы пассажиров среднего класса. Немного тучный, с седыми волосами – именно так он выглядел в этот момент. Вообще-то он не отличался высоким ростом, но за счет специальных супинаторов в обуви достигал шести футов. Лицо его носило следы былой привлекательности, и досужий наблюдатель мог бы подумать, что Сонеджи, скорее всего, обычный школьный учитель.

В этом содержалась изрядная доля злой иронии. Когда-то Гэри действительно работал школьным учителем, да притом худшим из всех. Будучи тогда Сонеджи – Человеком-Пауком, он похитил двух собственных учеников.

Он заранее приобрел билет на «Метролайнер» и поэтому не торопился к своему поезду.

Вместо этого Сонеджи пересек главный вестибюль, стараясь побыстрее миновать залы ожидания. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он оказался на длинном балконе, который окружал вестибюль по периметру на высоте двадцати футов.

Глядя вниз, Гэри следил за снующими туда-сюда людьми. В большинстве своем никому из этих задниц и в голову не приходило, насколько незаслуженно счастливыми они оказались сегодняшним утром. Они-то спокойно отправятся на своих поездах, а здесь тем временем, уже через несколько минут, разыграется грандиозное шоу со звуковыми и световыми эффектами.

«Насколько же красиво это место!» – думал Сонеджи. Оно как нельзя лучше подходило для задуманного Сонеджи представления, которое он проигрывал в голове уже не один раз.

И произойдет все это именно здесь, на вокзале Юнион Стейшн!

Копья и стрелы яркого утреннего солнца проникали внутрь здания через световые люки в кровле. Они отражались от стен и позолоченной лепнины потолка. В вестибюле располагались справочное бюро, огромное информационное табло и несколько кафе и ресторанов.

Вестибюль переходил в зал ожидания, который когда-то называли «самой большой в мире комнатой». Какое же замечательное по красоте историческое место он выбрал для сегодняшнего праздника – своего нового дня рождения.

Гэри достал из кармана маленький ключ и несколько раз подбросил его на ладони. Затем он отпер им одну из серых стальных дверей, выходивших на балкон.

Почему-то он считал эту комнату своей. Наконец-то у него была своя собственная комната наверху. Сонеджи тихонько закрыл за собой дверь и шепотом пропел:

– С днем рождения, дорогой Гэри, с днем рождения тебя.

Это будет невероятным, запредельным, превосходящим все то, что он когда-либо сотворил. Заключительную часть своей затеи он мог бы воплотить и вслепую, так как множество раз репетировал ее в мыслях и видел во снах. Он ждал этого дня более двадцати лет.

Внутри маленькой комнаты он разместил небольшой трехногий алюминиевый штатив, укрепив на нем винтовку «Браунинг». Это было замечательное оружие, снабженное оптическим прицелом и электронным спусковым устройством, которое Гэри сконструировал сам.

Здание продолжала сотрясать дрожь от приходящих и уходящих поездов – его огромных любимых зверей, ищущих здесь пропитания и отдыха. Никакое другое место не могло сравниться с этим, и Гэри наслаждался им.

Сонеджи знал о Юнион Стейшн все, также хорошо, как помнил малейшие подробности громких массовых убийств, совершенных в самых людных местах. Еще ребенком, он был одержим тем, что ныне принято называть «преступлениями века». Не раз он представлял себя исполнителем подобных актов, знаменитым и вызывающим страх в сердцах окружающих. Он сам планировал якобы случайные убийства и сам претворял их в жизнь. Первую жертву еще в возрасте пятнадцати лет он похоронил на ферме своего родственника. Тело так и не было обнаружено до сих пор.

Он ощущал себя одновременно и Чарльзом Старкветером, и Бруно Ричардом Хауптманом, и Чарли Уитманом. Гэри, конечно, превосходил их умом и не был таким же сумасшедшим, как они.

Даже выбранное им самим имя – Сонеджи – почему-то представлялось тринадцатилетнему мальчику пугающим. До сих пор он испытывал трепет от этого имени. Спгаркветер, Хауптман, Уитман, Сонеджи…