Фиалки синие - Паттерсон Джеймс - Страница 30

— Я вернулся! — крикнул я. — Иди же сюда, давай, прикончи меня! Пора поставить точку! Вот он я, придурок!

Мне никто не ответил.

За спиной послышались шаги, и я молниеносно развернулся, готовясь к встрече с Дирижером.

— В чем дело, Алекс? Когда ты приехал? С кем ты тут разговариваешь?

На крыльце стояла Нана, необычно маленькая и напуганная. Она спустилась по ступеням, подошла ко мне и крепко обняла.

Глава 53

Я проснулся около шести утра в кошмарном состоянии. Кожа вокруг укусов на плече и на руке покрылась красными пятнами и пылала. Раны сильно дергало. Кисть распухла, увеличившись в размерах чуть ли не вдвое. Я встревожился. Болеть в данный момент я просто не мог себе позволить.

Я собрался и поехал в отделение неотложной помощи больницы «Сент-Энтони». Оказалось, у меня сильный жар.

Осмотром моих ран занимался пакистанец доктор Прабу. Он напомнил мне одного из сыновей в фильме «Восток есть Восток». По его словам, воспалительный процесс в моем организме вызван стафилококком — бактерией, нередко обнаруживающейся во рту у человека.

— Как получилось, что вас укусили? — поинтересовался он. Я почувствовал, что мой ответ не придется ему по вкусу, но сказал правду:

— Я вступил в драку с вампиром.

— Серьезно, доктор Кросс, как получилось, что вас укусили? — повторил вопрос Прабу. — Мне сейчас не до шуток, речь идет о вашем здоровье. Я должен знать все подробности.

— Я тоже совершенно серьезен. В составе спецгруппы я занимаюсь расследованием убийств, совершенных вампирами. Меня покусал человек с искусственными клыками.

— Что ж, ладно, детектив. Как хотите.

Я сдал анализы крови — общий, на подсчет лейкоцитарной формулы, на скорость оседания эритроцитов; потом у меня взяли мазки выделявшейся из ран жидкости.

Я сказан доктору, что мы хотели бы получить копии результатов лабораторных исследований. Поначалу руководство больницы категорически отказывалось выполнить мою просьбу, потом сдалось и факсом отправило необходимые документы в Квонтико.

Мне выписали лекарство под названием «кефлекс» и отправили домой. Поврежденную руку надлежало держать в подвешенном состоянии и через каждые четыре часа смазывать раны вяжущим раствором «домеборо».

Вернувшись домой, я почувствовал себя настолько паршиво, что не смог ничем заняться. Пришлось просто лечь в кровать и попытаться сосредоточить внимание на утренней радиопередаче Элиота Сигала. Нана и дети сновали по моей комнате. Меня сильно тошнило, и я абсолютно не хотел есть. Я не мог ни спать, ни о чем бы то ни было думать, лишь ощущал болезненное подергивание в руке и в плече. Постепенно мной завладело мучительное полузабытье, и в течение нескольких часов я бредил.

Теперь ты такой же, как мы.

В конце концов меня сморил сон, но около часа ночи я проснулся. Как раз вто время, когда пробуждается разная нечисть. Я чувствовал себя еще хуже и терзался страхом, что мне опять вот-вот позвонит Дирижер.

В комнате кто-то был.

Я вздохнул с облегчением, увидев, кто именно.

На стуле у кровати сидела, наблюдая за мной, Дженни.

— Я, как ты, в прошлом году, когда я лежала в больнице, — сказала она. — Отдыхай, папа, постарайся уснуть. Только не вздумай превратиться в вампира и наброситься на меня.

Я промолчал, не сумев выдавить из себя ни слова. А несколько мгновений спустя вновь погрузился в сон.

Глава 54

Никто не ожидал ничего подобного, вот эта неожиданность и оказалась тем более приятной. Алексу Кроссу скоро придет конец.

Более подходящего для его гибели момента невозможно было себе представить.

Дирижер находился в доме Кроссов и переживал такие яркие и волнующие чувства, о каких не смел даже мечтать. Никогда в жизни ему не доводилось ощущать себя настолько всесильным, как сейчас, когда в начале четвертого утра он стоял в темной гостиной. Их схватка приближалась к завершению. Победителем из нее выходил Дирижер, его душа ликовала. Кросс проиграл. Завтра весь Вашингтон будет скорбеть о его безвременном уходе.

Дирижер сейчас мог сделать все, что угодно.

Ему захотелось присесть и хорошенько поразмыслить, чем же заняться в первую очередь. Где бы устроиться? — мелькнуло у него в мыслях. Ах да! Ну конечно, на любимой скамейке Кросса перед пианино на террасе — в том уголке дома, где сентиментальный дурак прятался от бед, отдыхал и играл с детьми.

Дирижера охватила острая потребность исполнить что-нибудь на пианино, например, из произведений Гершвина, и продемонстрировать Кроссу, что и он, Дирижер, отлично владеет инструментом. Его распирало от обилия ни с чем не сравнимых эмоций и от желания драматически заявить о себе. Каждое мгновение сегодняшней ночи он не просто проживал, а проживал смакуя.

«Тот ли это момент, — раздумывал Дирижер. — Незабываемый, способный осветить радостью всю мою оставшуюся жизнь?»

Его сложные отношения с Алексом Кроссом объясняли два треугольника, и сейчас, сидя на террасе, он неторопливо и с удовольствием рисовал их в своем воображении. На его губах играла блаженно-идиотская улыбка, а сердце от осознания собственной значимости и ощущения полного счастья то и дело замирало.

Он

ЛЮБОВЬ

Злодей Отец

(его брат) (Алекс)

Он ЛЮБОВЬ

Женщины Алекса Его брат

(бабушка, подруги) (Алекс)

Дирижеру казалось, что выстроенная его сознанием психологическая модель лаконична, точна и ясна. И ею объясняются все последующие события. Даже доктор Кросс нашел бы ее безупречной. Прекрасным дисфункциональным треугольником семьи.

Он вдруг подумал, что мог бы поделиться своей теорией с Кроссом прямо сейчас, прежде чем убить его, медленно натянул на руки резиновые перчатки, на ноги — полиэтиленовые бахилы, затем проверил пистолет. Полный порядок. Он поднялся со скамьи и направился на второй этаж — Дирижер, Гость, Сеятель зла.

Планировка жилища Кроссов была ему прекрасно знакома. Даже без света Дирижер ориентировался здесь, как в собственном доме. В его задачу входило не оставить на месте преступления ни единого следа, провернуть операцию беззвучно и аккуратно. Загадать полиции и ФБР очередную загадку.

Великолепная смерть для Кросса и всей его семьи. Будоражащий кровь план.

В какой последовательности убивать Кроссов, он придумал, поднимаясь по лестнице.

Малыш Алекс

Дженни

Деймон

Нана

Сам Кросс

Он бесшумно прошел в дальний конец коридора на втором этаже и, прежде чем открыть дверь в спальню, приостановился, прислушиваясь. Тишина. Осторожно взявшись за дверную ручку, Дирижер потянул ее на себя.

Что это? Еще одна неожиданность? О, черт!

Дирижера бесили сюрпризы. Ему хотелось, чтобы жизнь текла по строго установленным законам, он привык удерживать контроль над всем и вся.

Юная дочь Кросса, Дженни, сидя на стуле рядом с его кроватью, — по-видимому, решив всю ночь охранять спокойствие отца, — крепко спала.

На тумбочке тускло горел ночник.

Дирижер долго смотрел на Кросса и его девочку, наверное, минуты полторы.

Плечо и руку Кросса покрывали толстые повязки, на лбу блестели капли пота. Он был ранен, мучился от боли и совсем не годился в оппоненты ему, Дирижеру.

Убийца вздохнул, раздираемый разочарованием, тоской и отчаянием.

«Нет, нет, нет! Так не пойдет! Подобное — не для меня. Нет, нет!»

Он закрыл дверь и торопливо покинул дом Кроссов. Никто из них не знал и не мог догадаться, что ночью к ним являлся гость. Даже сам детектив.

Ни единому человеку о нем ничего не известно.

О нем, о Дирижере.