Абрафаксы под черным флагом - Мехтель Хартмут - Страница 26

Друзья и сами понимали, что без Шанти они бы не могли ступить и шагу, и потому были ему признательны за то, что он не бросил их в трудную минуту. Иначе где бы они тут искали подручный материал для изготовления воздушного шара? Во-первых, нужно было найти какую-нибудь вместительную корзину или старую лодку, которую можно было бы использовать в качестве гондолы. Это> было самым простым. Старых лодок на острове было навалом. Во-вторых, необходимо было раздобыть печку, для того чтобы наполнить шар теплым воздухом. С этим было уже сложнее. Теплый климат этих широт позволял местным жителям обходиться без печек. Значит, нужно пошарить в дальней бухте, где стояли на приколе без дела корабли, ставшие некогда жертвой пиратов. Среди них наверняка найдется какой-нибудь шлюп из северных широт, а уж на таких непременно должны быть печи, хотя бы одна, в каюте капитана. А вот из чего делать сам шар, было неясно.

— Нам нужен такой материал, — сказал Абракс, — который бы не пропускал воздух.

— Где ж такой взять? — удивился Шанти. — Все ткани пропускают воздух, иначе бы мы задохнулсь в своих одеждах.

— Я не говорю, что он должен быть совсем воздухонепроницаемым, — объяснил Абракс, — он должен быть максимально плотным. На худой конец, подошло бы хотя бы льняное полотно. Но лучше, конечно, шелк.

— Шелк, говоришь? — оживился Шанти. — Это мы достанем. Пару месяцев назад Черная Борода ограбил один корабль, на котором, как он думал, перевозят золото. Но вместо золота корабль оказался забит восточным шелком. Черная Борода не знал, что с ним делать, и потому забросил просто все к себе в сарай. А хозяин, как известно, в отъезде, так что мы вполне можем позаимствовать у него штуку-другую этой материи. Я думаю, он возражать не будет, — сказал Шанти с лукавой ухмылкой.

— Тогда за дело! — скомандовал Абракс, и друзья направились к дому Черной Бороды.

Там они действительно обнаружили в сарае несметное количество шелка, которого бы с лихвой хватило на двадцать пять воздушных шаров. Только куда вот все это богатство перетащить? Шанти подал идею обустроить мастерскую подальше от поселка, в каком-нибудь заброшенном доме на берегу дальней бухты. Абракс согласился с этим предложением, во-первых, чтобы сохранить все предприятие до поры до времени в тайне, а во-вторых, чтобы оставить себе путь к отступлению. Вдруг с этим шаром ничего не получится, так хоть об этом никто не узнает. Главное, конечно, чтобы не узнала Анне, потому что Абраксу меньше всего хотелось опозориться перед прекрасной пираткой.

Друзья перетащили двадцать рулонов шелка в мастерскую, как они называли теперь между собой развалюху, где должно было начаться строительство. Затем каждый занялся своим делом: Абракс приступил к разработке чертежа, Шанти отправился на поиски печки, а Калифакс помчался в поселок, чтобы купить необходимые мелочи — канаты, веревки, парусину, нитки, иголки и прочее.

Задача, которую предстояло решить Абраксу, была не из легких. Ведь обыкновенный воздушный шар, наполненный теплым воздухом, может лететь только по направлению ветра. «Эту конструкцию придумали в свое время братья Монгольфье. Но в нашем случае, — размышлял Абракс, — такой шар не годится — нужна мобильность, чтобы мы могли по своему усмотрению менять курс. Значит, тут не обойтись без парусов. Как на корабле. Но как же их приладить? Эх, был бы здесь Брабакс, он быстренько бы сообразил, как это сделать, — подумал Абракс и тяжело вздохнул. По части технических приспособлений Брабакс был большой умелец… — Что значит был? — поймал себя Абракс на этой мысли и страшно разозлился. — Думай, а не рассиропливайся!» — скомандовал себе Абракс и, отогнав мрачные мысли, с головой ушел в работу. Прошло немало времени, прежде чем он отложил в сторону карандаш и удовлетворенно произнес:

— Кажется, это то, что надо. Так, теперь надо посмотреть, что там у нас с материалами.

Абракс достал рулон ткани и проверил его на прочность. «Годится», — подумал он.

— А вот и я! — с шумом ввалился в мастерскую Калифакс, нагруженный покупками. — Смотри, что я притащил! — радостно крикнул он, вываливая на стол веревки, канаты, нитки, наперстки, ножницы и прочие мелочи.

— Здорово! — одобрил товар Абракс.

Понимая, что времени у них в обрез, друзья приступили к следующему этапу работы. Надо было раскроить ткань и аккуратно все сшить. Вооружившись ножницами, Абракс и Калифакс начали вырезать отдельные сегменты будущего шара. Изрядно намучившись со скользящей материей, которая все время норовила выехать из-под выкройки, бравые портняжки принялись сшивать гигантские детали. Нельзя сказать, что дело у них спорилось. Шить непослушный шелк было довольно трудно, к тому же они были не слишком большие мастера по этой части. Только на то, чтобы вдеть нитку в иголку, у них уходило минут по пять, а то и больше. То противная нитка никак не скручивается, то игольное ушко плясать начнет в руках, то узелок не завязывается… Одна морока. Только вденешь нитку, воткнешь иголку в ткань, глядишь, а нитка-то уже удрала…

— Ну где она? Где она, проклятая-треклятая?! — со стоном опускаясь на пол, причитал Калифакс. — Абраксина, чудовище! Опять ты наступил на мою нитку!!! — возмущался он.

— Не путайся под ногами! — огрызался Абракс, продолжая сопеть над сложным стежком. — Кто тебя заставляет километры отматывать?! Меньше надо брать! Экономить! Ай! Ты чего щекочешься?! Не трогай мои пятки!

— Нужны мне твои пятки! Эконом нашелся! — ворчал Калифакс, извлекая из-под Абраксова башмака драгоценную пропажу. — Уф, еле отцепил… Подвинься! — буркнул он, выбираясь из-под стола.

— Да ты сдурел, что ли?! — заверещал Абракс, теряя равновесие. В последнюю секунду он успел ухватиться за стол, хлипкая конструкция которого не выдержала такого невежливого обращения. Стол рухнул, все рассыпалось, детали будущего шара разлетелись по полу, накрыв собою Абракса с Калифаксом, которые, отчаянно барахтаясь, пытались выбраться из шелкового плена.

— Ай! Ой! Ой-ой-ой!!! — неслось из недр бесформенной кучи.

— Ой! Что ты меня иголкой тычешь?!

— Ай! Да не пихай ты мне наперсток в ухо!

— Слезай с меня!

— Отпусти мой нос!

— Что это у вас за шурум-бурум такой? — раздался голос Шанти, который, войдя в мастерскую, так и застыл на пороге при виде шевелящейся кучи-малы. — Братцы, что за игры вы тут затеяли не ко времени?

С трудом сообразив, с какого тут конца подойти, Шанти все-таки сумел наконец выудить дружков, имевших весьма потрепанный вид.

— Вот принес, — сказал Шанти с гордым видом. — Печка, как заказывали.

— Молодец! — похвалил Абракс старика. — Хорошо, что нашлась маленькая. Нам в самый раз… А труба где? — строго спросил он.

— Какая труба? Про трубы вы мне ничего не говорили! — возмутился Шанти, который почувствовал себя немного обиженным.

— Ну а как, по-твоему, воздух будет поступать в шар? — Абракс уже начинал терять терпение.

— Да откуда мне знать, как он у вас там будет поступать?! — огрызнулся Шанти. — Я в этом все равно ничего не смыслю. Ладно, не кипятись. Сейчас схожу за трубой, — сказал Шанти и отправился выполнять поручение.

— Слушай, а про парусину-то мы совсем забыли! — воскликнул Калифакс, которому совершенно не хотелось снова приниматься за шитье.

— Ну так сходи купи! — буркнул сердито Абракс, насаживая наперсток на палец.

— Купи-купи, — передразнил его Калифакс. — На какие шиши, спрашивается? Я все уже потратил.

Абракс оторвался от шитья и посмотрел на Калифакса. Его тяжелый взгляд не предвещал ничего хорошего.

«Ох, сейчас опять начнет нудеть про экономию», — подумал Калифакс, а вслух сказал:

— Ничего, что-нибудь придумаем! Как-нибудь выкрутимся!

С этими словами он поспешил удалиться, понимая, что нотации нотациями, а дело действительно делать надо. «Так где же ее взять-то, эту парусину? — думал Калифакс, направляясь к поселку.

— Парусина, парусина, парусинища… — повторял он про себя на все лады. — Парусина, парусина, парусиника, мандаринка, апельсинка, трулялинка», — напевал Калифакс, приходя постепенно в благодушное состояние духа. Когда он пел, у него всегда поднималось настроение. А когда у него поднималось настроение, он всегда чувствовал прилив сил и голова начинала соображать гораздо лучше. Вот и сейчас, после двадцатого захода на парусиновую песню, его наконец посетила блестящая мысль. Резко притормозив, он стукнул себя по лбу: