Моя снежная мечта, или Как стать победительницей - Волков Роман - Страница 29

«Отступать некуда, за нами – Москва», – мысленно кивнул себе Степаныч и продолжил успокаивать растерянную Наташу.

– Так что, Наташа, пакуй вещички – у тебя же завтра поезд, да? – и айда на тренировку. Я смотрю, ты все равно больше ни на что сейчас не годишься, а это точно тебя успокоит. Идет, боец?

– Хорошо, я приду попозже, – неуверенно улыбнулась девушка. Ей стало так тоскливо – она поняла, что Виктор Степанович, как когда-то Тобуроков, все эти годы заменял ей отца. Пожалуй, кроме этих людей, у нее никого-то никогда и не было – и вот сейчас она уезжает, оставляет их, и сама остается одна, наедине с абсолютно чуждым ей миром людей. В глазах заблестели слезы.

– Ну ты чего, эй, ну перестань, – Валерьянов уже сам чуть не плакал, но воли себе давать было нельзя – если еще и он раскиснет, девчонка вообще не сможет никуда уехать. – Все будет хорошо. Мы же никуда не пропадаем, мы будем тут – если что-то пойдет не так, ты всегда сможешь вернуться. Ну, пусть не в эту комнату – да и кому она нужна, посмотри, какая обшарпанная, – но мы всегда что-нибудь придумаем. Так что не воспринимай это как билет в один конец – пусть это будет просто эксперимент. Тебе же всего семнадцать! Знаешь, сколько экспериментов таких некоторые люди ставят за свою жизнь? Десятки, сотни! И только так можно чего-то добиться, пойми. Главное – не бойся!

На этой бодрой ноте Виктор Степанович обнял девочку и отечески потрепал по голове. Наташа утерла слезы рукой и улыбнулась.

– Ну вот, видишь, – подмигнул ей тренер, – жизнь-то налаживается. Мне сейчас надо идти, но я тебя очень жду на тренировку! Скорректируем план. А пока сходи погуляй, нечего тут киснуть.

Наташа гуляла по пустынным улицам, и ей совсем не хотелось возвращаться в общежитие – вместо привычной обстановки ее там ждал уже собранный чемодан, и от этого становилось так пусто, что проще было бездумно ходить по летнему Новосибу, в котором вовсю кипела жизнь.

Но перед мысленным взором Наташи стояла спокойная зима – хлопья снега падают, хрустят сугробы, тает снег под лыжами, шумят еловые верхушки. День за днем она мечтала вернуться к Егору Ивановичу и Марии Николаевне, тренируясь до изнеможения, – даже Новосибирск был ей чужим, просто со временем она к нему привыкла, как привыкают к нелюбимому заводскому городу приехавшие на заработки. Вся она стремилась в лес, туда, где ее никто не будет трогать, и только спортивный азарт, невесть откуда у нее взявшийся, мешал все бросить и поехать обратно.

– Эй, подруга, есть сигарета? – Густо накрашенная дамочка на высоченных каблуках прервала Наташины размышления.

– Нет, я не курю…

– Спортсменка, что ли?

– Ну типа того.

– Ха! Ну и я тоже была спортсменка. А сейчас жалею!

Отреагировать на внезапные откровения Наташа не успела, но мадам навела ее на мысли: а вдруг большой город закрутит ее, не давая опомнится, вдруг она тоже попадет в этот водоворот из парней, клубов и всего того, чем увлекаются ее ровесницы? Но эту мысль она решительно отмела – вряд ли ее интересы так кардинально изменятся. Новосибирск – город тоже немаленький, но это никак на нее не повлияло. В этом плане Наталья была за себя спокойна – сиюминутные удовольствия не могли вскружить ее упрямую голову.

– Нет. Я же знаю, зачем я еду туда – ведь не за новыми развлечениями и не за деньгами, как другие. Я просто хочу заниматься биатлоном, бежать, попадать точно в цель. И побеждать, – вынесла вердикт чемпион Сибири по биатлону Наталья Тобурокова.

Сборы прошли быстро, а проводов не было: как будто никто и не заметил, как лучший спортсмен школы покидает город, так и не ставший родным.

На перроне безжалостно палило солнце. Привыкшие к точности, Валерьянов с Наташей пришли ровно за пятнадцать минут до отправления поезда – ровно столько времени нужно, чтобы без спешки пройти вокзал, найти нужный путь, отдать проводнице билеты и найти свое место в вагоне. Вагон Наташе достался новый, да и место благодарное – нижнее небоковое.

Только сейчас она с трудом стала обращать внимание на происходящее – никакого подъема, свойственного романтикам большой дороги, Наташа не ощущала. Ей не было страшно, ей было просто не по себе – так себя чувствует белый человек, попавший на арабский базар, когда все вокруг мелькает, шумит, а привычные ориентиры остались там, где-то на другом берегу. Девушка присела на полку, сжимая сумку в руках. Валерьянов опустился на краешек рядом – провожающих уже выгоняли, у них оставалась всего пара минут. Оно и к лучшему – долгих прощаний оба не любили.

– Береги себя, – начал Валерьянов и замолчал. Он и так за два дня сказал Наталье больше, чем говорил за последнюю пару лет. – И ты пиши, обязательно. Ты поступишь и многого добьешься, я знаю, но будь осторожнее. Я в тебя верю, – с этими словами тренер легонько пожал плечо Наташи, а та в ответ крепко его обняла.

– Я обязательно буду писать, обещаю!

– Давай, боец. Не теряйся. И помни – никогда, никогда нельзя сдаваться!

Обнял Наташу и Виктор Степанович.

– Ничего не бойся, дочка. Никого и ничего. И пиши.

– Я обязательно буду писать, обещаю!

Поезд тронулся, тренер еле успел выбежать из вагона. Перрон стремительно удалялся из вида, стучали колеса, в вагоне суетились пассажиры.

Новосибирск Наташу больше не ждал. Ее ждала Москва.

Часть четвертая

Глава двадцать девятая

Наташа пришла к экзаменационному залу Российского государственного университета физической культуры, спорта и туризма гораздо раньше назначенного времени. Экзамены начинались лишь в двенадцать часов, однако ей хотелось поскорее разделаться с ними, тем более что встать в пять утра для нее не составляло проблемы.

По сути, Наташе нужно было сдать только общую физическую подготовку, остальные экзамены были заменены на результаты ЕГЭ. Это и было главной проблемой – результаты ЕГЭ у Наташи по требуемым предметам, мягко говоря, не впечатляли. Чудом они соответствовали минимальным баллам, с которыми абитуриент по крайней мере допускается к экзаменам.

Единственный экзамен предстояло сдавать в огромном физкультурном зале университета, где нужно было представиться членам комиссии, а далее – выполнить требуемые нормативы. При этом нормативы были отдельно по общей физической подготовке, а также нормативы по выбранному виду спорта, их Наташе предстояло сдать на следующий день на открытом стадионе.

Когда Наташа пришла к залу, где будет необходимо сдавать первую часть экзамена, там находился еще предыдущий поток. В этом огромном муравейнике, кишащем абитуриентами, Наташа снова почувствовала себя чужой. Незнакомые люди ходили и бегали, толкали, пихали, переживали, кричали, все это напоминало огромный и бесконечно сложный механизм, в котором Наташа чувствовала себя лишней деталью, непонятно зачем попавшей в самый центр устройства, и члены экзаменационной комиссии, как ей казалось, с легкостью и даже нескрываемым удовольствием уберут ее отсюда.

И даже ведь непонятно, плохо это или хорошо. Где-то в глубине души Наташа была бы рада вернуться в родную деревню, но как можно приехать с поражением? Нет, все-таки надо попытаться, доказать, что она способна. Да и что тут такого сложного? Огромное количество людей каждый год успешно проходит эти дурацкие экзамены. Абсолютно непонятным для спортсменки оставался учет результатов ЕГЭ по русскому языку и биологии. Какое отношение эти предметы имеют к лыжному спорту вообще и к биатлону в частности?

Наташа, погрузившись в свои мысли, чуть не пропустила начало экзамена. Она отважно зашла в зал с экзаменационной комиссией. Никакого страха не было, казалось, что ей терять? Даже если она не поступит, то вернется в Новосибирск и будет совершенствоваться там, не отвлекаясь на всякие русские языки и прочую бесполезную чушь.

Стоя перед комиссией, девушка чувствовала, как ей казалось, исходившую от экзаменаторов смесь враждебности и равнодушия. Хотя на самом деле никакой враждебности у них не было, разве что накатывала усталость после работы с первым потоком. В комиссии сидели три человека, пожилой и молодой мужчины и женщина лет пятидесяти в строгом костюме и небольших очках. Она в основном смотрела в бумаги, лишь иногда поглядывая на абитуриента поверх очков, не поднимая головы.