Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Ты – рядом, и все прекрасно… (сборник)

Друнина Юлия Владимировна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Ты – рядом, и все прекрасно… (сборник) - Друнина Юлия Владимировна - Страница 5

Изменить размер шрифта:

«Контур леса выступает резче…»

Контур леса выступает резче,

Вечереет.

Начало свежеть.

Запевает девушка-разведчик,

Чтобы не темнело в блиндаже.

Милый!

Может, песня виновата

В том, что я сегодня не усну?..

Словно в песне,

Мне приказ – на запад,

А тебе – в другую сторону.

За траншеей – вечер деревенский.

Звезды и ракеты над рекой…

Я грущу сегодня очень женской,

Очень несолдатскою тоской.

«Целовались…»

Целовались.

Плакали

И пели.

Шли в штыки.

И прямо на бегу

Девочка в заштопанной шинели

Разбросала руки на снегу.

Мама!

Я дошла до цели…

Но в степи, на волжском берегу,

Девочка в заштопанной шинели

Разбросала руки на снегу.

«Я только раз видала рукопашный…»

Я только раз видала рукопашный,

Раз – наяву. И сотни раз – во сне…

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Зинка

Поэма

Памяти однополчанки, Героя Советского Союза Зинаиды Самсоновой

Мы легли у разбитой ели,

Ждем, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоем теплее

На продрогшей, гнилой земле.

– Знаешь, Юлька, я – против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Дома, в яблочном захолустье,

Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый,

У меня – лишь она одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик

Беспокойную дочку ждет…

Знаешь, Юлька, я – против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.

Вдруг нежданный приказ: «Вперед!»

Снова рядом в сырой шинели

Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.

Шли без митингов и знамен.

В окруженье попал под Оршей

Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку,

Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам

Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы,

Мы хотели со славой жить.

…Почему же в бинтах кровавых

Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью

Укрывала я, зубы сжав.

Белорусские ветры пели

О рязанских глухих садах.

Знаешь, Зинка, я – против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Где-то в яблочном захолустье

Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый.

У нее ты была одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье

У иконы свечу зажгла.

– Я не знаю, как написать ей,

Чтоб тебя она не ждала.

«Нет, это не заслуга, а удача…»

Нет, это не заслуга, а удача —

Стать девушке солдатом на войне.

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!

С восторгом нас, девчонок, не встречали:

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом. А медали

И прочие регалии – потом…

Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

«Не знаю, где я нежности училась…»

Не знаю, где я нежности училась, —

Об этом не расспрашивай меня.

Растут в степи солдатские могилы,

Идет в шинели молодость моя.

В моих глазах – обугленные трубы.

Пожары полыхают на Руси.

И снова

нецелованные губы

Израненный парнишка закусил.

Нет!

Мы с тобой узнали не по сводкам

Большого отступления страду.

Опять в огонь рванулись самоходки,

Я на броню вскочила на ходу.

А вечером

над братскою могилой

С опущенной стояла головой…

Не знаю, где я нежности училась, —

Быть может, на дороге фронтовой…

Ты должна!

Побледнев,

Стиснув зубы до хруста,

От родного окопа

Одна

Ты должна оторваться,

И бруствер

Проскочить под обстрелом

Должна.

Ты должна.

Хоть вернешься едва ли,

Хоть «Не смей!»

Повторяет комбат.

Даже танки

(Они же из стали!)

В трех шагах от окопа

Горят.

Ты должна.

Ведь нельзя притвориться

Пред собой,

Что не слышишь в ночи,

Как почти безнадежно

«Сестрица!»

Кто-то там,

Под обстрелом, кричит…

«Кто-то бредит…»

Кто-то бредит.

Кто-то злобно стонет.

Кто-то очень, очень мало жил.

На мои замерзшие ладони

Голову товарищ положил.

Так спокойны пыльные ресницы.

А вокруг – нерусские края.

Спи, земляк,

Пускай тебе приснится

Город наш и девушка твоя.

Может быть, в землянке,

После боя,

На колени теплые ее

Прилегло усталой головою

Счастье беспокойное мое…