Загадка туристического агенства - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 11

Множество раз Андрей Станиславович и Владимир Иванович, к помощи которых Олег и его друзья обращались в критических ситуациях, умоляли их больше не заниматься самодеятельностью, а попросту сообщать «обо всех подозрительных случаях». Компания с Большой Спасской обещала, что в следующий раз именно так и поступит. Однако потом все повторялось сначала. Ибо, по мнению ребят, прежде чем отрывать от дела майора Василенко, нужно убедиться, что случай и впрямь подозрительный. Ну, а пока они убеждались, преступление оказывалось раскрыто.

Из родителей больше всех негодовал папа Олега, Борис Олегович. Он вообще отличался большой эмоциональностью, а потому после каждого расследования метал громы и молнии в адрес «оболтуса сына», который вместе «с другими оболтусами» вознамерился, по мнению Беляева-старшего, «свернуть себе шею во цвете лет» вместо того, чтобы учиться, поступить в институт, а защитив диплом, унаследовать фирму, ради будущего процветания которой он, Беляев-старший, просто из кожи вон лезет.

Именно на работу к отцу и направился сегодня после уроков Олег. Откуда оба они поехали к старому приятелю Бориса Олеговича. По словам Беляева-старшего, это был единственный человек, которому он мог доверить свои зубы. Вернулись отец и сын домой лишь к восьми вечера. У Бориса Олеговича еще не отошел наркоз. Поэтому он разговаривал лишь левой половиной рта, что немало встревожило его жену, Нину Ивановну.

– Боренька, что с тобой? – осведомилась она.

– Со мной повный повядок, – прошамкал муж.

– Ты уверен? – не оставляло волнение Нину Ивановну.

– Зуб вывечиви и запвобивовави, – сообщил все тем же уголком рта Беляев-старший.

Олег, не выдержав, засмеялся. Борис Олегович, шамкая и коверкая слова, разразился гневной тирадой. По его мнению, в этом доме все, кроме него, совершенно лишены сочувствия к ближнему. Стоит, мол, человеку сделать «какой-то паршивый наркоз», как все готовы до потери пульса над ним издеваться.

– Да кто над тобой издевался? – удивился Олег. – Просто ты так смешно говоришь!

Тут Беляев-старший почувствовал, что анестезия неожиданно отпустила.

– Ладно, – уже вполне нормально произнес он. – Раздеваемся, и ужинать.

– Вот видишь, Боренька, – ласково улыбнулась Нина Ивановна. – Все хорошо. А ты волновался.

– Я никогда не волнуюсь, – без тени сомнения проговорил муж. – И вообще, я самый спокойный человек в этом доме.

И с этими словами глава семейства Беляевых отправился в спальню снимать костюм.

После ужина Олег, удалившись к себе в комнату и плотно затворив дверь, решил исполнить важную дипломатическую миссию. Конфликт Пашкова с Ахметовым мог вылиться во множество неприятностей. Олегу хотелось добиться заключения мира. Однако, едва связавшись по телефону с Маратом, он понял: миссия невыполнима. Во-первых, Ахметов предупредил, чтобы в школе его завтра не ждали. Механическая инвалидная коляска уже куплена, однако бедного Марата подвергли на всякий случай полному обследованию и даже сделали томографию.

– Они говорят, у меня легкое сотрясение мозга, – объяснил Ахметов. – Поэтому надо несколько дней полежать.

«Теперь Пашков уж точно попух», – с грустью отметил про себя Олег, а вслух произнес:

– Слушай, ты вроде башкой-то не ударялся.

– Как это не ударялся, – возразил Марат. – Там ведь, на боксе, как получилось. Я обо что-то споткнулся, начал падать. Схватился за провод, но все равно упал. А на меня сверху телекамера плюхнулась. И прямо по башке. Но у меня так все остальное болело, что я на башку даже не обратил внимания. А теперь вот чувствую: вроде немного кружится. Ты, Олег, кстати, как Пашкова завтра увидишь, передай от меня большое спасибо.

– Знаешь, Марат, – все же предпринял попытку мирного урегулирования Олег. – Конечно, Лешка – болван, но ты на него не сердись. Он ведь зла тебе не желал.

– Вот чудик! – засмеялся Марат. – Да я на него теперь совсем и не сержусь. Я серьезно ему благодарен. Не урони он меня сегодня, я бы с этим сотрясением продолжал ходить. И возникли бы осложнения. А тогда, врачи говорят, на боксе можно было бы ставить точку. В общем, Олег, еще несколько дней полежу, а потом ждите.

Марат повесил трубку. Олег, облегченно вздохнув, созвонился с Пашковым. Тот усиленно прикидывался, будто ему «без разницы», однако по голосу чувствовалось, что новость сильно его обрадовала. Потом Олегу позвонила Таня. Они только что разговаривали с Катей, которая возвратилась с репетиции конкурса.

– Там такое было, Олег… – продолжала девочка.

– Что? – насторожился тот.

– Только учти: под большим секретом, – ответила Таня. – Ни одной живой душе…

Глава IV. Моя длина не знает, что и подумать

Таня со слов Кати поведала Олегу такую историю. Репетиция не понравилась Моей Длине с первых же минут. Школьникова сочла, что ритмичка Элеонора Васильевна учит их ходить по подиуму совсем не так, как надо.

– А как надо? И как не надо? – полюбопытствовал Олег.

– Знаешь, по телефону мне это довольно трудно объяснить, – усмехнулась Таня.

– А остальные девчонки тоже были недовольны? – осведомился Олег.

– Да нет. Катька говорит, остальным понравилось. Просто Моя Длина с самых первых шагов два раза чуть не упала. Ну, и Элеонора начала ей втолковывать, что она не так ноги ставит. Машка жутко обозлилась. Тем более что на репетиции сидел Андрей Станиславович.

– Ясно, – хмыкнул Олег.

– В общем, Моя Длина принялась втолковывать ритмичке, что, мол, во всех лучших домах по подиуму принято ходить гораздо медленнее. Ритмичка сказала, что ей виднее. А тут еще Дуська Смирнова вмешалась. «Мне, – заявляет, – темп Элеоноры Васильевны очень удобен». Элеонора возьми и скажи: «Вот, Школьникова, чем спорить, учись у Смирновой. Смотри, как она хорошо двигается».

– Воображаю, что было с Моей Длиной, – сказал Олег.

– Нет, не воображаешь, – ответила Таня. – У Машки сделалась такая злобная физиономия, что Катьке даже немного страшно стало. В общем, Машка и говорит ритмичке сквозь зубы: «Может, мне еще у Смирновой уроки брать?» А Элеонора, святая простота, видимо, не почувствовала никакого подвоха и отвечает: «Вообще-то было бы совсем неплохо. Тебе, Школьникова, надо как следует подиумный шаг освоить».

– Ну, ничего себе! – воскликнул Олег.

– Ты слушай дальше, – продолжала Таня. – Школьникова сжала кулаки. У Катьки вообще душа ушла в пятки. Но Машка сдержалась. Только тихо так говорит: «Насчет уроков мы еще поглядим». Но все равно у нее настроение жутко испортилось.

– Но больше она не спотыкалась? – спросил Олег.

– Сначала нет, – пояснила Таня. – Но когда она в очередной раз изображала проход, в дверь стали подглядывать мальчишки из младших классов. Сперва они просто открывали дверь и хихикали. Потом, видно, им этого показалось мало. И они стали друг друга заталкивать внутрь. И как раз, когда Школьникова шла мимо двери, один из них вылетел прямо ей под ноги. И Машка плюхнулась на пол. А Дуська Смирнова начала громко смеяться.

– Младшеклассник-то жив? – хорошо был известен Олегу характер Моей Длины.

– Катька говорит, слегка пострадал, но все-таки жив, – пояснила Таня. – Ритмичка с Андреем вместе его отстояли. Правда, не сразу. Ну, в общем, Андрей всю эту малышню погнал вон. Ритмичка, чтобы разрядить обстановку, попросила Школьникову снова пройтись. Машка пошла. И тут, можешь представить, на ее жутко дорогой туфле из какого-то очередного бутика сломался каблук. И она опять растянулась, причем прямо перед Андреем. Бывает же такое.

– Не повезло, – искренне посочувствовал Олег. – Сегодня явно не день Моей Длины.

– Вот и Катька так считает, – сказала Таня. – Она тоже оказалась в трудной ситуации. С одной стороны, ей было жалко Машку. А с другой – всех охватил истерический хохот. И они никак не могли остановиться. Даже Андрей с ритмичкой не удержались.