Инверсия праймери - Азаро Кэтрин - Страница 52

— Прошу тебя. Мне необходимо знать.

Мать вытерла лицо тыльной стороной ладони, потом вытерла руку о колено.

Потом села прямо, глядя сквозь слезы в пол перед собой.

— Когда Императором был мой отец, он выбрал наследником Керджа. — Она вздохнула. — Кердж мечтал о власти. Единственное, что удерживало его от того, чтобы сместить отца, была семейная, верность. Семейная любовь. Он перенял эти качества от человека, которого считал своим отцом, которого глубоко любил.

— Твоего первого мужа.

Мать кивнула:

— Он был хорошим отцом. Хорошим мужем. Мои родители сделали лучший выбор для меня, чем я сама. Я в молодости была не такая, как ты, Соскони — сильная, уверенная в себе. Я наделала много глупостей. Через несколько лет после смерти моего первого мужа я снова вышла замуж. Но я… до свадьбы я не знала, какой он на самом деле. А когда узнала… он был жесток со мной.

— И ты его бросила?

— Наследники престола Империи не разводятся.

Я подумала о своем первом замужестве, таком несчастливом для меня.

— Скажи это Йато.

Ее голос сделался спокойнее и мягче.

— Теперь-то я знаю, что ошибалась. Но тогда мне казалось, что у меня нет выбора. — Она вздохнула. — Кердж тогда был совсем мал. Он видел все и терзался, не в силах прекратить это.

Кердж, беспомощный?

— Трудно представить.

— Он был тогда еще совсем ребенком. — Она помолчала. — Поначалу мой муж не обращал на него внимания. Но когда Кердж возмужал, все изменилось. Он рос быстро. И когда он догнал ростом меня, мой муж решил… не знаю… нет, знаю. Он увидел в Кердже… увидел…

— Соперника?

Она сжалась, глядя на меня широко раскрытыми глазами, словно согнанная с гнезда горлица.

— Да, — ее голос окреп. — Этот человек бил моего ребенка. Поэтому я ушла от него.

— Что с ним случилось потом?

— Он попал в тюрьму.

— А с Керджем?

— После этого он ненавидел всех, кто, как ему казалось, мог хоть как-то повредить мне. Одного я не понимала: почему он так же сильно ненавидит себя? Я не понимала тогда, как мое… мое присутствие… воздействует на него. — Она потерла руки, словно они мерзли. — Или просто не замечала этого. Иногда мне кажется, что он черпал силы только в воспоминаниях о моем первом муже. Почти четверть века, пока он накапливал силы как наследник престола — все эти годы он держался за память об отце как за спасательный круг.

Я, кажется, начала понимать.

— И тогда он нашел документы, открывшие ему, кто же на самом деле его отец?

Она кивнула.

— Боги, как он разъярился. Он так и не поверил, что яйцеклетку моей матери спутали с моей в результате лабораторной ошибки. Он чувствовал себя преданным всеми, кого любил, — ее голос дрогнул. — Человек, обладавший тем, к чему он так стремился — титулом Императора, — силой овладел и тем единственным, чего он желал почти так же сильно, как власть. Тем, что было запретно для них обоих.

Дрожащей рукой она откинула прядь с глаз.

— Решил ли он про себя: «Я убью этого человека»? Я не… я не верю в это. Но он знал как велик риск… и все же вошел в Сеть. — По ее щеке скатилась слеза. — Я застала его стоявшим на коленях у тела нашего отца.

Он плакал, — ее голос сорвался. — И несмотря на все, что было… когда Кердж был маленьким, я обнимала его, нянчила его, любила его. Ах, Соскони, я так гордилась им — моим первенцем, моим солнышком. Но он изменился. Шаг за шагом, день за днем, год за годом… — Она зажмурилась, потом снова открыла глаза. — Пока в конце концов я не потеряла его.

— Прости, — мягко сказала я. — Мне очень жаль.

Слезы медленно катились по ее золотым щекам.

— Мне тоже.

12. ВРЕМЯ НАСАЖДАТЬ

— Вы хотите стать Императрицей? — спросил Тагер.

Опасная тема. Я продолжала изучать фигурки на полке, снимая их по одной, вертя в руках и ставя на место. Он собрал неплохую коллекцию сельских типажей, выполненных с потрясающей точностью вплоть до ресниц и ногтей. Пахарь склонялся к земле, держа в мозолистой руке мотыгу.

Крестьянка в забавном платье задирала подол, насыпав в него как в корзину семена. Жница шла вдоль полосы незнакомых мне злаков с нее ростом, склонивших тяжелые колосья. В руке она держала сноп, а за спиной висела сумка.

— Откуда это у вас? — спросила я.

— Есть тут община фермеров из секты кэмишей, проживающих на юге Джейкобсшира, — ответил Тагер. — Помимо фермерства они промышляют изготовлением таких вот статуэток.

Я повернулась к нему лицом. Он присел на край своего стола.

— Очень красивые, — сказала я.

— Да, красивые. — Он снова смотрел на меня так, словно пытался расшифровать все невысказанное.

Я медленно шла вдоль стены, разглядывая остальные фигурки.

— Мы можем пахать, сеять и собирать урожай. Жить на земле, подчиняясь смене времен года, став частью жизненного цикла. — Я помолчала, наблюдая за его реакцией. — Или можем отбросить все это, построив комплекс по переработке пищевых продуктов — так, как поступает Кердж. Люди, города, планеты — все это для него лишь сырье, подлежащее переработке сообразно его потребностям. Растить продукты на земле — неэффективно.

— Зато гораздо вкуснее, — улыбнулся Тагер.

— Возможно, вкус — роскошь, которую мы не можем себе позволить.

— Почему?

— Нам это не нужно. Пища — необходимость, не искусство.

— Мы изменили свои вкусы в силу обстоятельств. Так же, как научились жить в отрыве от земли — по необходимости. То, что у нас теперь другие возможности, не означает неестественность желания некоторых людей жить по-старому. Возможно, это не просто пахота, сев и жатва. Возможно, это удовлетворение сокровенной части нашей природы, делающей нас людьми.

— И тем не менее, — сказала я. — Возможно, это просто пустая трата времени.

— А вы как считаете?

Я продолжала расхаживать по кабинету.

— Мне кажется, Сколии нужно и то, и другое. Пахари и операторы пищекомплексов.

— А вы кто?

— Оба сразу.

— Это дает ответ на вопрос «как», — спокойно сказал он. — Но не на «Хотите ли вы?»

Хочу ли я стать Императрицей? Я знала ответ, но не готова еще была дать его. Мой разум кружил вокруг него, приближаясь и отступая, не желая отрезать пути к отступлению.

Подождав немного — я молчала, — Тагер зашел с другой стороны.

— А что ваш брат Эльтор?

Я скрестила руки.

— Что с ним?

Тагер говорил так, словно шел по слою яичной скорлупы.

— Что, если Император так и не сделает выбор? Вдруг он умрет, так и не решив вопроса с наследником? — Он помолчал. — Или что, если он ждет, пока вопрос решится сам собой?

— Эльтор мой брат. — Мой брат, которого я любила в детстве, которого я люблю даже теперь, несмотря на все, что делал Кердж с целью разъединить нас.

— Император — тоже, — заметил Тагер.

— Только по имени.

Тагер сидел молча, терпеливо, не подстегивая меня.

— Эльтор — второй ребенок у моих родителей. Второй из десяти. Он покинул семью, когда ему исполнилось восемнадцать, отправившись поступать в Академию.

— Значит, он тоже Демон?

Я кивнула.

— Когда он уехал, мне было одиннадцать. Я не видела его с тех пор, пока он не приехал к нам в отпуск. — Воспоминание заставило меня улыбнуться. — Он был так счастлив снова побывать на Лишриоле.

— Лишриоле?

— На родной планете отца.

— Вряд ли я слышал про такую.

Он и не мог слышать. Мы хранили ее в тайне.

— Это одна из древних колоний. Она жила в изоляции четыре тысячи лет, пока Империя не открыла ее снова. Наверное, начиналось все с сельскохозяйственных поселений. Но когда их обнаружили, они откатились назад настолько, что не помнили своих корней.

— Настолько примитивно?

— Очень. Единственные компьютеры на планете — это те, что мать установила у нас дома.

— Дома?

— Где мы жили.

Тагер улыбнулся:

— Вы хотите сказать, во дворце?

— Нет. В доме. Там и электричества-то до матери не было.