Странные клятвы - Патни Мэри Джо - Страница 17

Ночь обещала быть холодной, а пленница лежала на расшитом покрывале, ничем не прикрытая, кроме своего потрепанного платья. Двигаясь осторожно, чтобы не разбудить ее, Адриан взял шерстяное одея­ло у подножия кровати, сложил его пополам и на­крыл девушку.

Находясь так близко, он не смог преодолеть же­лания коснуться Мериэль и осторожно положил ла­донь на ее щеку. Спящая девушка пошевелилась, за­трепетав ресницами, будто собираясь проснуться, затем повернулась, его пальцы скользнули по щеке, и со стороны казалось – юноша ласкает ее. Когда девушка успокоилась, он ощутил под кожей хрупкие, тонкие скулы и осторожно убрал руку. Его пальцы дрожали от нарастающего желания.

Вместе с желанием мужчина чувствовал нежность, стремление оградить девушку от бед и тревог. Под­давшись искушению, Адриан наклонился и коснулся губами лба в братском поцелуе. Волосы Мериэль пахли мятой.

Де Лэнси выпрямился, кляня себя за то, что поддался сумасшедшему порыву и привез девушку сюда. Раньше он отпускал нарушителей посерьезнее, огра­ничившись предупреждением. В действительности Мериэль не совершила никакого преступления, и не было причины не верить ей. Завтра он узнает, где она живет и отправит домой, дав охрану.

Молодой человек направился к двери, затем по­вернулся и взглянул на спящую, чья фигурка едва вырисовывалась под сложенным вдвое шерстяным оде­ялом. Ради спасения ее души и своей он должен от­править ее домой, однако прекрасно понимал, что никогда не сделает этого.

Проснувшись, Мериэль изумленно моргала, удив­ляясь, почему она одна, а не с горничной, с которой обычно делила постель, и почему гобелены ярко-го­лубого цвета, а не выцветшие серые? Она села на постели, и занывшие мышцы тут же дали о себе знать, напомнив о событиях предыдущего дня: соколиная охота, несчастный случай в лесу, освобождение Чансон, упрямый граф, захвативший ее с собой в замок Уорфилд.

Солнце только-только взошло, и домочадцы скоро проснутся. Откинув шерстяное одеяло, де Вер раз­мышляла о человеке, укрывшем ее во время сна. Ос­торожно опустив ноги на пол, она с радостью отмети­ла, что лодыжка уже почти не болит. Кроме массивной кровати, в комнате находились еще маленький сто­лик и два стула, вешалка для одежды, ширма, закры­вающая деревянную лохань для купания и велико­лепно вырезанное деревянное распятие. Половики были чисто выстираны и приятно пахли.

Но наибольшее удивление вызвал встроенный в стену камин. Ей приходилось слышать, что у францу­зов обладание таким камином не является роскошью, но в Англии она еще не встречала такого. Лорд Адриан полагал, что его замок должен иметь все совре­менные удобства и быть хорошо укрепленным. Два узких окна выходили на реку. Очевидно, эта часть замка была построена на уступе скалы, поднимаю­щемся прямо над водой. Это, должно быть, Северн, но Мериэль не могла сказать с уверенностью. Эта часть страны не была знакома девушке, точно так же как и просторы Ирландии, хотя она и так близко от ее дома.

Мериэль стояла у окна и наблюдала, как сереб­ристая рыбка резвилась в реке, когда открылась дверь и в комнату вошла горничная с кувшином эля и кус­ком свежего хлеба.

– Доброе утро, – поздоровалась она и поставила еду на стол. – Меня зовут Марджери. Вам уже луч­ше? Я видела ваше прибытие вчера, выглядели вы неважно.

– Спасибо, я хорошо себя чувствую. Мне просто нужно было отдохнуть. Но скажи мне, неужели все подозреваемые в нарушении закона принимаются с таким гостеприимством, – Мериэль обвела рукой комнату.

– Нет, – весело ответила Марджери. – Обычно их сажают в темницу, но сейчас там находится парочка пьяных крестьян, и лорд Адриан совершенно правильно рассудил, что это неподходящая компания для вас.

– Как заботливо с его стороны, – довольно сухо проговорила Мериэль, размышляя о том, что наилучшим проявлением заботливости было бы отпустить ее на свободу.

Не обращая внимания на едкое замечание, горничная согласилась:

– Да, он хороший хозяин.

– А кто хозяйка?

– Ее нет, – с сожалением произнесла Марджери. – Говорят, лорд Адриан почти договорился о бра­ке с Изабель Руанской. Я буду рада, когда они поже­нятся. Хорошо, когда в замке есть хозяйка.

Мериэль вчера уже спрашивала Ральфа, но его мнения оказалось недостаточно, поэтому спросила гор­ничную:

– Меня привезли сюда как подозреваемую в бра­коньерстве, хотя я невиновна. Как ты думаешь, что со мной сделает граф?

– В вашем подсумке не находилось ничего, кро­ме зайцев, поэтому, скорее всего, граф отругает вас и отпустит. Хозяин уехал утром, но днем вернется. Он не любит, когда люди бездельничают, – Мар­джери склонила голову набок. – Миссис Адель, эко­номка, сказала, что вы можете просить у меня все, что угодно.

Однако так не обращаются с заключенными. Ме­риэль начала отказываться, затем решила воспользо­ваться предложением Марджери.

– Можно попросить приготовить ванну?

– Ванну? – горничная удивилась, но через неко­торое время, овладев собой, пожала плечами. – Не вижу причины, почему нельзя. Я принесу горячую воду и полотенца, – она оглядела пленницу. – И рас­ческу.

Через полчаса горничная принесла обещанную воду, и вскоре девушка погрузилась в ванну, вдыхая аромат трав. Вода ласкала измученное тело, давая успокоение болевшим мышцам, и Мериэль лежала в ванне, блаженно вытянувшись, пока вода не остыла.

Вымыв волосы, Мериэль раздумывала, что делать с платьем, но решила ничего не предпринимать – шерсть долго сохнет. Вытряхивая одежду и счищая наиболее заметные пятна, она попыталась привести платье в божеский вид. Одевшись и причесавшись, девушка стала выглядеть более-менее прилично.

Съев еду, принесенную Марджери, она встала на колени перед распятием. Обычно ее молитвы состоя­ли из благодарности Богу за многочисленные милос­ти, но сегодня де Вер молилась, чтобы ее отсутствие не расстроило обитателей Эвонли. Для себя она поп­росила силу и мудрость, чтобы с честью выдержать предстоящее испытание.

Мериэль всегда представляла Отца, Сына, Свято­го духа и Божью Матерь как точки света в глубине сердца, и во время молитвы свет распространялся, наполняя все тело и душу, убирая пятна вины, горя и страха, а все ее существо приходило к гармонии. За­кончив молиться, девушка чувствовала такое удов­летворение, что не могла поверить в серьезное нака­зание, ожидающее ее. Подвинув один из стульев к окну, она уселась около него, подставляя легкому ветерку влажные пряди.

Когда Алан находился в отъезде, Мериэль сама вершила правосудие в Эвонли, и из собственного опы­та знала, что граф будет допрашивать ее. Она, естес­твенно, скажет, что родом из Уэльса, приехала в Англию, чтобы навестить родственников в Линкольне, что она охотилась на ничейной территории, а вовсе не в королевском лесу. Мериэль будет говорить прав­ду, скрыв свое нормандское происхождение и место­жительство, потому что опасность запутаться во лжи очень велика. Ральф и Марджери говорили, что лорд Адриан – справедливый человек и, убедившись, что она не преступница, тут же освободит ее.

Вспоминая события предыдущего дня, де Вер при­шла к неутешительному выводу: не отпусти она Чансон, ее ни за что не призвали бы к ответу. Сейчас трудно вспомнить причину такого дикого, первоздан­ного страха, испытанного ею лишь вчера. Наверное, падение с лошади помутило ее разум.

Невзирая на довольно дружелюбный прием, Ме­риэль все еще сомневалась в целесообразности рас­сказывать графу правду о том, что она принадлежит к владельцам Эвонли. Как бы ни был справедлив де Лэнси, он политический противник ее брата, сторон­ник императрицы. Теперь все внимание нужно сосре­доточить на том, чтобы не заговорить по-нормандски. Ее удивило, что Адриан свободно говорит на англий­ском и уэльском языках, потому что большинство землевладельцев говорили только на нормандском и могли отдать лишь несколько английских команд. Мериэль научилась уэльскому от матери и выросла в таком маленьком поместье, где не считалось зазор­ным играть с детьми крестьян, говоривших по-англий­ски. По этой же причине Алан тоже владел несколь­кими языками, и лорд Теобальд ценил его не только за боевое мастерство, но и за знание языков.