Невидимый враг - Верн Анри - Страница 4

— Ну, хорошо. Марс — ученый-атомщик с мировым именем. Хотя он и не очень любит публиковать свои работы, его труды по вопросам структуры атома пользуются заслуженной известностью. Он член Академии наук…

— Он богат?

— Полагаю, что денег у него хватает, чтобы не испытывать никакой нужды ни в чем.

— Скажите, профессор, может ли Марс каким-либо образом интересоваться криминалистикой?

На этот раз профессор Клэрамбар заколебался и ответил не сразу.

— Интересуется ли Антуан Марс криминалистикой? — наконец произнес он. — Пожалуй, нет, не думаю. Его единственное хобби — оловянные солдатики, которых он коллекционирует. А, совсем забыл! Еще он любит кошек… Ну а что касается криминалистики, вряд ли, по крайней мере, мне об этом ничего не известно…

— Еще один вопрос, профессор. Вы близко знакомы с Марсом? Можете ли вы рекомендовать меня ему?

— Близко — нет, но я с ним встречался в разной обстановке и полагаю, что могу дать такую рекомендацию…

— Спасибо, профессор. Может быть, вы позвоните ему и скажете, что я представляю журнал «Рефлет», который собирается опубликовать серию статей, касающихся личной жизни великих ученых нашего времени…

— Судя по вашему тону, Боб, это только предлог.

— Конечно, профессор, но представьте себе, что речь идет о поступке на благо общества…

— Я понимаю, Боб, и верю, что не стану соучастником каких-то махинаций. Я позвоню Марсу. А вы мне перезвоните, чтобы узнать результат…

Они повесили трубки. А через четверть часа профессор Клэрамбар сказал:

— Я связался с Марсом, и он согласен встретиться с вами в три часа дня. Но скажу прямо, Боб, я ничего не понимаю.

— Извините, профессор, но пока не могу ничего вам сказать по этому поводу дополнительно. Однако уверяю, что позже введу вас в курс дела… Большое спасибо за помощь…

Повесив трубку, Боб вынул из ящика бюро нечто вроде продолговатой хромированной зажигалки, которая в действительности являлась фотоаппаратом «Минокс». Он быстро открыл аппарат, вложил в него новую кассету, затем сунул в карман и улыбнулся.

— Ну вот я и готов встретиться со странным профессором, — сказал он вполголоса. — Наверное, я ошибаюсь на его счет, и тогда мне придется подготовить статью. Мысль о серии статей о великих ученых была неплоха. Нужно только договориться с «Рефлет».

Рассуждая таким образом, Боб искал оправдание несколько нескромному посещению профессора Марса. Он просто не представлял, что ученый-атомщик мог быть «невидимым врагом» общества. Однако какой-то внутренний голос подсказывал ему, что стоит пойти по этому следу.

Остановив машину неподалеку от дома профессора Марса, Боб Моран пешком направился к воротам. На ходу он старался понять, что им движет, ибо еще утром, после разговора с комиссаром Ферре, твердо решил не вмешиваться больше в это дело. Но как только он увидел профессора Марса, ему опять захотелось заняться делом невидимок.

Так ничего и не решив, он наконец подошел к воротам, изо всех сил дернул заржавленное кольцо и услышал звук колокола.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем зазвучали шаркающие шаги. Они приближались. Наконец засов со скрипом открылся, и перед Бобом предстал некто длинный и тонкий с плохо выбритым лицом, напоминающим лезвие ножа, и одетый в потертый лакейский жилет. Поскольку он не произнес ни слова, Моран вынужден был начать.

— Моя фамилия — Моран, — заявил он. — Профессор Марс предупрежден о моем визите…

Пока Моран говорил, слуга внимательно следил за его губами, как это делают глухонемые. Он молча показал рукой на дом и отошел в сторону. Моран понял, что его приглашают войти. Немой закрыл за ним калитку и снова сделал приглашающий жест. Следуя за своим проводником, Моран направился к дому, который тяжелой громадой возвышался метрах в двухстах. Двери и окна казались глазами и пастями, а само строение было словно покрыто плесенью. «Прямо-таки как кусок сыра», — подумал Боб, который иногда страдал излишним воображением.

Проходя по аллее, Моран не мог не обратить внимание на многочисленных кошек и котов, сновавших тут и там. Они были всех цветов, всех пород, от обыкновенного домашнего зверька в серой шубке до самых редких — ангорского, персидского или сиамского. Кроме того, среди них бродила масса всяких метисов.

— Думаю, что профессор Марс не просто любитель, — проговорил Боб, не опасаясь быть услышанным глухонемым, — он скорее коллекционер. И стоит это ему, наверное, довольно дорого…

Наконец Боб Моран и его проводник подошли к дому. Слуга впустил гостя в длинный, выкрашенный в черно-белые цвета коридор с голыми стенами. Отовсюду веяло холодом. Морана ввели в кабинет, главным украшением которого являлась черная доска, покрытая геометрическими фигурами, химическими и физическими формулами, а также многочисленные залежи разного рода книг. В центре комнаты находился стол, беспорядочно заваленный бумагами, за которым восседал профессор Марс. Он был в том же допотопном рединготе и приподнялся, заметив посетителя.

— Господин Моран? — спросил он.

Его глаза за стеклами очков приняли вопрошающее выражение. Боб слегка поклонился.

— Да, это я.

Тут он заметил широкий камин, по обе стороны которого стояли витрины из очень толстого стекла, где располагалась огромная коллекция оловянных солдатиков. Небольшая часть была даже выставлена на каминную полку. Фигурки были высотой около семи сантиметров.

Профессор Марс указал посетителю на кресло.

— Присядьте, если хотите, господин Моран.

Во время разговора профессор не переставал разглядывать Боба Морана, как какое-то экзотическое животное.

Боб Моран задавал ему вопросы с той пунктуальностью, которую он заранее продумал, и столь же пунктуально отвечал ему профессор. Боб заносил его ответы в маленькую записную книжечку, которую вынул из кармана. Когда же речь зашла о конкретных разработках профессора, тот отказался отвечать, ссылаясь на то, что это тайна. Не настаивая, Моран заговорил об оловянных солдатиках, спрашивая, когда их хозяин увлекся этим собирательством. Как видел из своего кресла Боб, солдатики в основном относились к старым временам. Тут были греческие гоплиты, римские легионеры, наемники меровингов, кавалеристы гуннов, нормандские пираты, прислужники каролингов, арбалетчики, жандармы пятнадцатого и шестнадцатого веков, алебардщики, ландскнехты, рейтеры, мушкетеры, кирасиры, драгуны, гусары, турецкие янычары, египетские мамелюки и целая куча современных военных.

Когда профессор с некоторым напряжением ответил на все задаваемые Мораном вопросы, интервью подошло к концу. Боб вытащил из кармана «Минокс», перевел кадр и спросил:

— Разрешите сделать несколько снимков?

После этого, не дожидаясь ответа хозяина, он сделал целую серию снимков в разных ракурсах. После этого повернулся и сделал несколько снимков кабинета. Свет, бьющий из окон, позволял ему надеяться, что фотографии получатся вполне сносными. Посмотрев, что в кассете еще остались кадры, он подошел к витрине с солдатиками и начал снимать их с близкого расстояния. Но тут резко и сухо прозвучал голос профессора Марса:

— Хватит, господин Моран!

Тем не менее Боб сделал еще несколько снимков. Но тут еще более сердито прозвучал голос профессора:

— Я вам сказал, хватит! Вы что, не слышите меня, господин Моран!

Это было сказано таким злым тоном, что Боб удивленно повернулся к профессору. Под его взглядом ученый смутился, как ребенок, которого застали за чем-то нехорошим. Глаза за стеклами очков забегали, и совсем другим голосом он проговорил:

— Извините меня, но я очень не люблю, когда кто-то фотографирует мои коллекции. Я коллекционер довольно жадный… и ревнивый.

Говоря это, он не переставал упорно рассматривать блестевший в руке Морана «Минокс». Моран улыбнулся.

— Не волнуйтесь, профессор, — сказал он. — Без вашего согласия мы не опубликуем ни одной фотографии…

После этого он сунул «Минокс» в карман.