Обретенное счастье - Патни Мэри Джо - Страница 4

– Это вы делаете нам честь, капитан Гэвин Эллиот. Я Шень Ю, премьер-министр Мадуры. Мне поручено передать вам приглашение от его величества султана Хасана.

Богатый жизненный опыт подсказал Гэвину, что не стоит показывать своего удивления. Откуда Шень Ю знает его имя, если он и его шхуна никогда не заходили в этот порт? И по какой причине американский капитан удостоился приглашения султана? Да, Гэвин был преуспевающий делец, глава торгового дома, носящего его имя. Но чтобы султан пригласил в гости иностранного купца? Это противоречило местным обычаям. Может быть, его величество просто беспокоится о своих драгоценных коробках? Что-то во всем этом было странное, и Гэвин решил, что следует быть настороже.

– Мне будет приятно самому отвезти во дворец груз, предназначенный султану, – ответил Гэвин с легким поклоном.

– О, это совсем не обязательно, – улыбнулся Шень Ю. – Я сам позабочусь о грузе. Его величество пожелал, чтобы вы проследовали со мной в Белый дворец и провели там ночь в качестве его гостя.

Что, черт возьми, происходит? Ясно, что от этого приглашения невозможно отказаться, если только Гэвин не собирается немедленно покинуть гавань. Правда, он не испытывал страха, да к тому же его разбирало любопытство.

– Я удивлен, что такой чести удостоился простой капитан. Выпейте что-нибудь прохладительное, пока я буду готов отправиться с вами.

Гэвин передал мадурайцев Бенджамину и пошел переодеться. В этой части света придают огромное значение внешнему виду – чем богаче, тем лучше, поэтому по его просьбе портной украсил его морскую форму ослепительным золотым шнуром и сверкающими, словно солнце, блестящими металлическими пуговицами, а форменную фуражку – роскошным плюмажем. Он терпеть не мог облачаться во все это великолепие и с трудом сохранял в подобных случаях невозмутимое выражение лица, однако его тщательно скрываемое раздражение никогда не отражалось на его поведении, а потому и не вызывало недовольства. Парадная форма удивительно ему шла.

Войдя в каюту, он вызвал Сурио Индарто, малайца, чьи обязанности не поддавались принятой среди моряков классификации и для удобства его называли просто слугой. Сурио находился рядом с Эллиотом уже много лет, был кладезем ценной информации о Востоке, давал Гэвину уроки восточной борьбы, но в первую очередь был ему верным другом. Ступая мягко, как кошка, малаец вошел в каюту. В море он обычно носил саронг, одежду, принятую на островах, но сходя на берег, надевал длинную рубашку-тунику и широкие штаны из белого хлопка.

– Меня пригласили провести ночь в Белом дворце, и я хотел бы, чтобы ты меня сопровождал, – сказал Гэвин. – Что мне нужно знать о султане Хасане?

Сурио нахмурился.

– Будьте осторожны, капитан. Хасан не стал бы приглашать, если бы ему ничего от вас не было нужно. Его за глаза зовут «Мадурайский леопард», потому что он любит поиграть с людьми как кошка с мышкой.

– Но что ему нужно от меня?

– Может быть, ему приглянулся ваш корабль? В эти воды никогда не заходило столь прекрасное судно.

Гэвин пристегнул к поясу шпагу, которая была произведением ювелирного искусства и одновременно грозным оружием.

– «Хелена» не продается.

– Не так-то просто отказать султану, – вздохнул Сурио.

– Ты считаешь, что принять его приглашение – значит подвергать себя опасности?

Сурио задумался.

– Нет, убийство иностранного капитана повредит его торговым интересам. Но не заключайте с ним сделку, Гэвин. Леопард – опасный партнер.

– Понятно. – Гэвин отпер шкафчик, в котором хранились изысканные европейские вещицы, приготовленные для подарков в подобных обстоятельствах. Его взгляд остановился на уникальной музыкальной шкатулке, ее хитроумный механизм исполнял мелодию Моцарта, под которую фарфоровые фигурки дамы и кавалера в костюмах восемнадцатого века танцевали менуэт. – Упакуй это и принеси вместе со сменой одежды. На встречу с султаном с пустыми руками не ходят.

К тому времени как Гэвин Эллиот вошел в огромный зал, где султан давал аудиенции, он успел осмотреть роскошный дворец – свидетельство богатства властителей Мадуры. Ему не приходилось видеть такого количества сверкающего мрамора и позолоченных скульптур со времени своего визита к магарадже Майсура в Индии. Покои, которые предназначались лично ему, были достойны принца. И он снова подумал о том, чего же хочет от него султан.

Раздался удар гонга, и по залу пронесся шелест приглушенных голосов огромной толпы придворных, стоящих вдоль стен. Отвесив низкий поклон, Шень Ю обратился к султану:

– Ваше величество, позвольте представить вам капитана Гэвина Эллиота, главу торговой фирмы «Эллиот-Хаус», хозяина прекрасного судна «Хелена».

– Добро пожаловать на Мадуру, капитан Эллиот. – Как и Шень Ю, султан Хасан говорил на превосходном английском. Высокий, крепко сбитый мужчина лет сорока с небольшим был одет в роскошные шелка и с ног до головы увешан драгоценностями. Его массивный трон был украшен так ярко, что напоминал павлиний хвост благодаря сочетанию голубых, зеленых и фиолетовых драгоценных камней.

Гэвин склонил голову в поклоне:

– Благодарю вас, ваше величество. Я слышал много удивительных рассказов о чудесах Мадуры, но никогда не думал, что мне посчастливится увидеть их лично. – Он повернулся к Сурио, и тот вышел вперед, держа в руках ящик из полированного орехового дерева, в котором находилась музыкальная шкатулка. – Пожалуйста, примите этот скромный дар как свидетельство моей благодарности за ту честь, что вы оказываете мне.

Сурио достал музыкальную шкатулку из ящика и отдал слуге. Тот, непрерывно кланяясь, подошел к трону и поставил подарок у ног султана. Хасан взял шкатулку и принялся с интересом ее изучать. Гэвин уже собирался показать ему, как заводится механизм, но султан сам во всем разобрался.

Изящные фигурки дамы и кавалера закружились в танце, когда искрящаяся мелодия Моцарта разнеслась в солнечном полудне. Придворные, восхищенно приоткрыв рты, теснились вдоль стен, и даже султан соизволил улыбнуться.

– Красивый подарок, капитан. Благодарю.

Он еще дважды заводил шкатулку, и музыка звучала снова и снова, но наконец султан вернул подарок слуге, который продолжал стоять на коленях у трона. К несчастью, шкатулка выскользнула из его рук и упала на мраморный пол. Раздался общий вздох, когда фарфоровые фигурки покатились по полу.

Сурово сдвинув брови, султан вытащил короткий хлыст из складок широкого золотого пояса и с размаху полоснул слугу по лицу. Тот вскрикнул, затем покорно склонил голову, кровь брызнула из глубокой раны и потекла по щеке. Придись удар султана чуть выше, бедняга мог бы остаться без глаза.

Пораженный столь неожиданной жестокостью, Гэвин вдруг сообразил, что дворец наполнен не слугами, а рабами. Человек, получающий деньги за свою работу, не станет терпеть подобное обращение от своего хозяина.

Засунув хлыст за пояс, Хасан поднялся с трона и спустился по ступеням к Гэвину. Он подошел так близко, что Эллиот увидел опасный блеск в его темных глазах.

– Пойдемте на воздух, капитан.

Гэвин прошел следом за султаном в одну из арок, которые вели в просторное патио, где мраморные скамьи утопали в тени пальм и цветущего кустарника. Перед ними простирался потрясающе красивый вид на город и залив.

– Вы прекрасно говорите по-английски, ваше величество, – заметил Гэвин.

– Не только по-английски. Я вполне прилично говорю еще и по-голландски и по-французски. Мой отец привозил учителей из Европы, так что я в совершенстве изучил не только языки, но и повадки наших врагов.

– Вы считаете меня своим врагом, ваше величество?

– Вы американец, а не англичанин. Ваши люди сражались в двух войнах с Англией. Враги моих врагов мои друзья. – Он направился в правый конец террасы, где была установлена подзорная труба. Подойдя к ней и направив ее на гавань, он жестом пригласил Гэвина. – Ваш корабль действительно превосходен.

Гэвин приник к окуляру и поймал «Хелену» в объектив – он видел судно так ясно, что смог даже разглядеть Бенджамина Лонга на корме и матроса на рее. И еще он увидел волны золотых волос на голове деревянной фигуры, установленной на носу. Нежная, как ангел, женщина с лицом живой Хелены парила над волнами, напоминая капитану о его несчастной любви. Похоже, догадка Сурио была верной, подумал Гэвин, и повернулся к султану: