Неповторимая весна - Патни Мэри Джо - Страница 4

Бал проводился в здании театра в центре Балтимора. И хотя место проведения не отличалось особым шиком, гости с лихвой восполнили этот недостаток. Донован просто выпал в осадок, наблюдая, как гордые отцы и взволнованные матери прибывали на бал со своими дочерями. Поскольку погода для декабря стояла теплая, дебютанткам не пришлось кутаться, словно эскимоскам. Даже дурнушки сияли как бриллианты в своих непорочно-белых платьях. Он и не подозревал, что в Мэриленде столько натуральных блондинок!

Если только они были натуральными. Он прекрасно знал, что ни одна из этих красоток не так невинна, как кажется. Большинство из них учились на первом курсе колледжей, и, наверное, среди них не осталось ни одной девушки, но Доновану понравилась эта иллюзия возвращения в прошлое, когда нравы были проще и чище.

Семья Корси прибыла на лимузине. Джулия была сама элегантность и аристократизм, а Сэм излучал уверенность, которую дают только успех и богатство. Появление Кейт, с того самого мгновения как она выскользнула из лимузина, заставило его позабыть обо всем. Ее белокурые волосы были зачесаны вверх, тонкую шею украшал жемчуг, наверняка настоящий, а улыбка в тот зимний вечер согревала всех вокруг. Актриса Грейс Келли восемнадцати лет в пышном белоснежном платье.

Она была высокой, около пяти футов и семи дюймов. Рост, как раз подходящий для него. Почти ослепленный, Донован даже забыл закрыть за ней дверцу лимузина. Потом Кейт взглянула на него, не так, как посмотрела бы богатая девушка на лакея, а как на равного.

– Спасибо.

И подмигнула. На секунду ему показалось, будто они остались вдвоем во всем мире.

Донован последовал бы за ней в театр, как мотылек летит на пламя свечи, если бы ее мать не спросила:

– А ты не забыла перчатки, Кейт? Девушка остановилась и с испугом посмотрела на свои голые руки.

– Прости, мама, я оставила их дома. Я просто не создана для того, чтобы соблюдать все эти викторианские правила.

С элегантностью, но и с веселым огоньком в глазах ее мать пробормотала:

– И почему меня это не удивляет? – одновременно доставая из своей расшитой бисером сумочки пару перчаток. Кейт рассмеялась.

– По той же причине, по которой меня не удивляет, что ты основательно подготовилась.

Донован как зачарованный следил за тем, как девушка натягивала белые лайковые перчатки до локтя. Они облегали руки, словно вторая кожа. Пока ее мать застегивала пуговки у каждого запястья, Кейт взглянула на него с выражением «мы-то с тобой знаем, что это глупо, но мне приходится ублажать родителей». Затем она, как принцесса, проследовала в здание, и Донован последним жадным взглядом проводил ее, желая навсегда запечатлеть в памяти ее облик. Такие девушки, как эта, не для парней вроде него, паркующих автомобили и подрабатывающих на стройке, чтобы иметь деньги на учебу.

Даже в самых смелых мечтах он не мог себе представить, как завершится этот вечер.

…Но это было тогда. Он отвернулся, надеясь, что никто не заметил, как он глазел на свою бывшую жену. Та Кейт – яркая, юная – раскрывалась навстречу жизни с такой наивной доверчивостью, что покорила его раз и навсегда. А сейчас она излучала то же непоколебимое спокойствие, которое было характерно для Джулии.

Не то чтобы это сходство отталкивало его – Донован любил свою бывшую тещу. Несмотря на ее сдержанность, он всегда ощущал теплоту и поддержку со стороны Джулии. Не совсем материнскую, скорее, мудрой тетушки, которая принимала Донована со всеми его недостатками.

Но если Джулия была сдержанной, то Кейт стала недоверчивой. И в основном по его вине. Нет, наверняка у нее были свои взлеты и падения с тех пор, как они развелись, но Донован прекрасно знал, что именно он уничтожил эту непосредственность. За прошедшие годы он сделал все возможное, чтобы побороть свои недостатки, но изменить прошлое был не в силах. Кейт явилась чудесным и мучительным напоминанием о самом сложном периоде его жизни.

Слава Богу, через несколько дней она вернется в Сан-Франциско.

Слухи о том, что надвигается снегопад, заставили гостей поторопиться с отъездом. Последними покинули дом двоюродный брат Кейт Ник Корси и его тихая темноглазая жена Энджи. Ник несколько лет проработал в компании «Феникс», а недавно открыл собственное дело, тоже по проведению взрывных работ. Лицо его было угрюмым, и Кейт подумала, что, как и Донован, Ник гадает, смог бы он что-нибудь исправить, если бы присутствовал при роковом взрыве. Смерть и чувство вины всегда неразлучны.

Обняв на прощание кузена, Кейт плотно закрыла дверь, чтобы не впустить пронизывающий холод. Поскольку Сэм погиб, а Ник ушел из компании, Джулия стала собственницей «Феникса», а Донован – явным претендентом на пост руководителя. Он справится не хуже Сэма. Может, даже лучше, потому что более постоянен. В основном.

С чувством горечи Кейт подумала, что в результате их неудавшегося брака Донован выиграл больше, чем она. В компании он обрел вторую семью, сделал головокружительную карьеру, а она оказалась за три тысячи миль от родных и получила профессию, которую предпочла бы сменить на другую. Лишь смерть отца заставила Кейт приехать в Мэриленд, и не только потому, что она не хотела видеть Донована. Гораздо более веской причиной было то, что она сознательно избегала встречи со всем, чего лишилась. И все же, если бы ей снова пришлось расторгать этот брак, она, наверное, приняла бы то же решение, так что жалеть себя не имело смысла.

Она вернулась в комнату, остановившись в дверях. Несмотря на то что буквально вся мебель была уставлена пустыми тарелками и чашками, на Кейт успокаивающе подействовал дух изысканности, царивший в комнате, с любовно отполированными антикварными вещицами и сочными цветами персидских ковров. Джулия оформила комнату по своему вкусу, но Сэму тоже нравился этот дизайн, что говорило о том, как он изменился, насколько далеко ушел от восточнобалтиморского парня.

Увидев Кейт, Джулия покинула свое временное убежище в одном из боковых кресел.

– Джанет будет здесь убирать, и Чарлз предложил, чтобы мы собрались в семейном зале.

Кейт вздохнула. Она совсем забыла, что с ними хотел поговорить адвокат. Когда они с матерью шли из одного конца огромного дома в другой, она спросила:

– Это ведь не займет много времени? Конечно, дом отойдет тебе. А поскольку отец не жаловал нас с Томом, то, я полагаю, каждый из нас получит не больше шиллинга на свечки.

– Ты же знаешь, что отец был непредсказуем. И хотя ему было трудно принять некоторые ваши поступки, он никогда не переставал любить тебя и твоего брата.

Кейт действительно не сомневалась в любви отца, несмотря на то что Сэм так и не простил ей развода с Донованом и бегства из Мэриленда. За годы ее самовольной ссылки они помирились. Были приезды в Сан-Франциско, регулярные телефонные звонки. И хотя они с отцом не касались серьезных тем, отношения между ними снова стали вполне дружескими.

А вот Том – совсем другое дело. Сэм не разговаривал с сыном почти десять лет. Кейт быстро помолилась, чтобы отец оставил брату хоть что-нибудь в знак примирения.

Свет в семейном зале был притушен, и Оскар Уайльд, престарелый пес породы шелти, дремал у потрескивающего камина. Здесь был центр, самое сердце дома, и здесь дизайнерский талант и вкус Джулии выявился гораздо интереснее, чем в официальной комнате для приемов. Прочная, удобная мягкая мебель, которую она выбрала, еще когда дети были маленькими, сохранила свою форму, несмотря на то что на ней многие годы подпрыгивали и сидели, смотря телевизор или читая газеты по воскресеньям. Груда больших разноцветных подушек в одном углу дивана помнила бесконечную череду растущих детей, поскольку Джулия была всегда рада друзьям и подружкам Тома и Кейт.

Стена позади камина играла роль семейной фотогалереи, со множеством снимков, отражавших десятилетия жизни. Взгляд Кейт скользнул по ним: вот Том прислуживает в церкви, вот он играет в лакросс, а вот они с матерью работают в саду среди пышно цветущих весной растений. Джулия была самым выдающимся цветоводом их района. Сбоку от фото сада висел красивый портрет Сэма и Джулии, снятый в тот вечер, когда они были на ужине в Белом доме, и снимок, на котором Сэм помогал своей матери перебираться на новое место жительства – в дом в восточной части Балтимора, который он купил для нее. Отца и бабушку сопровождали по меньшей мере еще двадцать членов семейства Корси, включая Кейт и Тома.