Жребий Салема - Кинг Стивен - Страница 30

Она изумленно на него посмотрела:

– Как ты это узнал?

– Кое-что от бостонской полиции, но в основном от женщины по имени Минелла Кори, сестры его жены Бэрди Марстен. Ей сейчас семьдесят девять, и она не помнит, что ела на завтрак, но зато отлично помнит все, что происходило до 1940 года.

– И она тебе рассказала…

– Все, что знала. Сейчас она живет в доме для престарелых в Нью-Хэмпшире, и ее рассказы уже многие годы никому не интересны. Я спросил у нее, действительно ли Хьюби Марстен был наемным убийцей в Бостонском округе, как считала полиция, и она согласно кивнула. Я поинтересовался, сколько на его счету жертв, и она, растопырив пальцы, несколько раз махнула руками у меня перед глазами. «Сколько это, по-вашему?» – спросила она.

– Боже милостивый!

– В 1927 году бостонская мафия увидела в Хьюби Марстене угрозу, – продолжил Бен. – Полиция дважды задерживала его для допроса: один раз в Бостоне, второй – в Мейдене. В Бостоне его допрашивали в связи с расследованием убийства какого-то гангстера, но через пару часов отпустили. А в Мейдене дело не было связано с бандитскими разборками: там нашли выпотрошенное тело одиннадцатилетнего мальчика.

– Бен! – только и смогла вымолвить Сьюзен.

– Боссы Марстена сумели снять его с крючка – думаю, что он просто слишком много знал, – но оставаться в Бостоне ему было больше нельзя. И тогда он переехал в Салемс-Лот, где выдал себя за ушедшего на покой служащего транспортной компании, который раз в месяц получал чек. Он старался не выходить из дома. По крайней мере так выглядит со стороны.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я провел много времени в библиотеке и просмотрел все подшивки «Леджер» за период с 1928 по 1939 год. За это время в округе пропали четверо ребятишек. В общем-то ничего особо странного в этом нет. В сельской местности дети могут заблудиться, угодить под оползень в карьере, да мало ли что. Ужасно, конечно, но такое случается.

– Но ты считаешь, что причина в другом?

– Я не знаю. Но только тел четырех пропавших детей так и не нашли. Ни один охотник не наткнулся в лесу на скелет, да и при разработке карьеров никаких останков не обнаружили. Чета Марстен жила в этом доме одиннадцать лет, и за это время пропали четверо детей. Это всем известно. Но у меня никак не идет из головы тот парнишка из Мейдена. И я все время о нем думаю. Ты читала «Призраки дома на холме» Ширли Джексон?

– Да.

И он процитировал:

– «И что бы там ни блуждало, оно блуждало в одиночестве». Ты спросила, о чем моя книга. Я бы сказал, что о силе зла, которое имеет обыкновение возвращаться.

Сьюзен взяла Бена за локоть.

– Но ты же не думаешь, что Ральфи Глик…

– …был схвачен мстительным призраком Хьюберта Марстена, который в полнолуние раз в три года возвращается к жизни?

– Что-то в этом роде.

– Если ты рассчитываешь на опровержение, то обратилась за ним не по адресу. Не забывай, что я был тем самым мальчишкой, который открыл дверь в спальне наверху и увидел, как он раскачивается в петле на балке.

– Это не ответ.

– Согласен. Тогда позволь мне рассказать еще об одной вещи, а уж потом изложить свое мнение. Я услышал это от Минеллы Кори. Она сказала, что на свете существуют настоящие исчадия ада. Иногда мы о них узнаем, но чаще они действуют в полной неизвестности. Она сказала, ей выпало несчастье знать двух таких людей. Одного звали Адольф Гитлер, а другим был ее зять Хьюберт Марстен.

Бен помолчал и продолжил:

– Минелла сказала, что в тот день, когда Хьюби застрелил ее сестру, она находилась в трехстах милях от Салемс-Лота – в курортном городке Кейп-Код, где работала экономкой в доме одной богатой семьи. В четверть третьего Минелла как раз готовила салат в большой деревянной плошке, когда голову вдруг пронзила острая боль – «будто ударила молния», как она выразилась, – и она услышала громкий выстрел. Минелла потеряла сознание и упала на пол. В доме никого не было, а когда через двадцать минут Минелла очнулась и взглянула на плошку, то закричала от ужаса: ей показалось, что та полна крови.

– Боже мой! – прошептала Сьюзен.

– Через мгновение все встало на свои места. Никакой головной боли, в плошке только салат. Но, по ее словам, она знала! Знала, что сестру убили выстрелом из дробовика.

– Но это же только ее слова, которые ничем не подтверждаются?

– Верно. Но она не из тех, кто способен на розыгрыш, – она уже слишком стара, и для обмана у нее просто не осталось мозгов. Но больше всего меня тревожит не это. Во всяком случае, сейчас уже имеется немало данных об экстрасенсорном восприятии. Так что мне проще согласиться, что Бэрди смогла телепатически сообщить сестре о своей смерти, чем поверить в лик дьявола – действительно ужасный! – который мне чудится в очертаниях этого дома.

Ты спрашивала, что я на самом деле думаю. Я отвечу тебе. Мне кажется, что людям легко верить в возможность телепатии, ясновидения или телеплазмы, поскольку их это в общем-то не затрагивает и не мешает спокойно спать по ночам. А вот с мыслью, что зло, сотворенное человеком, может пережить своего создателя, смириться не так просто.

Он бросил взгляд на Марстен-Хаус и медленно продолжил:

– Я думаю, что этот дом является памятником злу, который возвел Хьюби, и служит для зла своеобразным резонатором или, если угодно, сверхъестественным ориентиром. Мне кажется, что дом насквозь пропитан злом Хьюби и все эти годы хранил его.

– А теперь он снова стал обитаемым.

– И опять кто-то исчез! – Бен повернул Сьюзен к себе лицом и заглянул ей в глаза. – Знаешь, перед приездом сюда я допускал, что за эти годы дом мог разрушиться, но чтобы его кто-то купил?! Такого и представить было невозможно! Я даже собирался снять его на время… Не знаю… может, чтобы победить свои собственные страхи и фобии, а может, чтобы – во имя всех святых! – изгнать призрак Хьюби. А может, чтобы окунуться в саму атмосферу дома и написать по-настоящему пугающую книгу, которая сделала бы меня богатым человеком. Но как бы то ни было, я чувствовал, что контролирую ситуацию. Я больше не был девятилетним мальчишкой, которого можно испугать игрой теней и призраками, порожденными собственной фантазией. Однако теперь…

– Что теперь, Бен?

– Теперь дом обитаем! – воскликнул он и в сердцах ударил кулаком по ладони. – Я больше не контролирую ситуацию! Исчез маленький мальчик, и я не знаю, что и думать! Не исключено, что это никак не связано с домом, но… я в это не верю! – Последние слова он отчеканил.

– Призраки? Духи?

– Не обязательно. Может, дом приобрел какой-нибудь обычный парень, которому он нравился с детства, а потом он стал… одержимым!

– А ты знаешь что-нибудь о… – начала с беспокойством Сьюзен.

– …новом владельце? – закончил Бен за нее фразу. – Нет, я могу только строить догадки. Но если все дело в доме, то одержимость мне представляется меньшим злом.

– Чем что?

– Чем появление очередного исчадия ада, – ответил он.

Энн Нортон с тревогой вглядывалась в окно. Она звонила в кафетерий при аптекарском магазине, и мисс Куган, явно злорадствуя, сообщила, что они туда не заходили.

Где же ты была, Сьюзен? Господи, где же ты была?

Ее губы скривились в беспомощной гримасе.

Уходи, Бен Миерс! Уходи и оставь ее в покое!

Освободившись от объятий, Сьюзен попросила:

– Пообещай мне одну вещь, Бен.

– Все, что угодно.

– Не говори об этом никому в городе. Ни единой душе!

Он невесело улыбнулся.

– Не волнуйся. Я не хочу, чтобы меня считали сумасшедшим.

– Ты запираешь свою комнату в пансионе?

– Нет.

– Пожалуйста, запирай ее. Тебя подозревают.

– И ты тоже?

– И я бы подозревала, если бы не любила.

Она торопливо направилась к дому, и Бен долго смотрел ей вслед, пораженный не столько ее последними словами, сколько тем, что наговорил сам.