Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Моя прелестная роза - Патни Мэри Джо - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Глава 1

Ашбертонское аббатство, 1818 год

— Вы неизлечимо больны.

Эти слова врача, казалось, были напоены скорпионьим ядом. Стивен Эдуард Кеньон, пятый герцог Ашбертон, седьмой маркиз Бенфилдский, обладатель еще пяти-шести титулов, в перечислении которых нет особого смысла, перестал застегивать рубашку и мысленно несколько раз повторил эту фразу, словно надеясь, что ее значение может как-то измениться.

Неизлечимо болен. Он знал, что у него какие-то нелады со здоровьем, и все же… никак не ожидал такого приговора. Нет, нет, доктор, вероятно, ошибся. Да, в самом деле, за последние несколько недель легкое побаливание в животе превратилось в сильнейшие колики. Не верится, однако, что при всей своей болезненности опухоль может оказаться опасной для жизни.

«Как хорошо, что я умею скрывать свои чувства», — подумал он, вновь принимаясь застегивать рубашку.

— Странно слышать такое категорическое суждение от медика. Вы и ваши коллеги воздерживаетесь от мрачных предсказаний.

— Известно, что вы превыше всего цените честность, ваша светлость. — Доктор Джордж Блэкмер уже аккуратно складывал инструменты в свою сумку. — Я решил, что не имею права утаивать от вас правду. Человек в вашем положении должен иметь время, чтобы привести свои дела в порядок.

Стивен с мучительной отчетливостью осознал, что врач говорит с чувством полной ответственности.

— Думаю, в этом нет никакой нужды. Если не считать отдельных приступов боли в животе, я чувствую себя вполне сносно.

— Должен сказать, что эти приступы боли с самого начала внушали мне серьезное беспокойство, но я надеялся, что мои опасения не оправдаются. Однако теперь уже не остается никаких сомнений. — Серо-зеленые глаза врача выдавали его сильную озабоченность — У вас, несомненно, та же болезнь, что и у вашего лесника, мистера Никсона, — рак желудка и печени.

Еще один удар. За несколько месяцев Никсон превратился из веселого здоровяка в некий бесплотный призрак. И умер он трудной, мучительной смертью.

Не решаясь посмотреть на себя в зеркало, Стивен привычными движениями онемевших пальцев завязал галстук.

— Эта болезнь не поддается никакому лечению?

— К сожалению, нет.

Надев темно-синюю куртку, Стивен разгладил рукава.

— Насколько может быть точен названный вами срок — шесть месяцев?

— Определить точный срок довольно затруднительно, — не без некоторого колебания ответил Блэкмер. — Я бы сказал, что у вас наверняка есть еще три месяца. Шесть месяцев — более оптимистический прогноз…

Если прогноз врача оправдается, он, Стивен, к Рождеству будет уже мертв. И вполне вероятно, что это произойдет еще раньше.

Но, может быть, Блэкмер все же ошибается? Такое бывает — и не так уж редко. Впрочем, этот человек — уважаемый врач, славится своей добросовестностью. Найденыш, который воспитывался в их приходе, он проявил такие недюжинные способности, что старый герцог, отец Стивена, отправил его учиться медицине. Став доктором, Блэкмер отблагодарил семью Кеньонов своей врачебной заботой. Нельзя даже предположить, чтобы он без достаточных оснований вынес смертный приговор сыну своего прежнего патрона.

Усилием воли Стивен заставил себя вспомнить, что ему надо задать еще кое-какие вопросы.

— Принимать ли мне по-прежнему пилюли, которые вы прописали мне в прошлый раз, или в этом нет никакого смысла?

— Продолжайте их принимать. Более того, я тут принес для вас еще кое-что. — Блэкмер извлек из своей сумки плотно закупоренный флакон. — Я приготовил для вас опий, чтобы снимать боль, и отвар из лекарственных трав для очищения крови. Пейте отвар и принимайте по крайней мере по одной пилюле. Если необходимо, то и больше.

В трудном положении иногда выручают хорошие манеры. Взяв флакон, Стивен вежливо произнес:

— Благодарю вас, доктор Блэкмер. Я ценю вашу откровенность.

— Боюсь, что не все коллеги будут со мной согласны, но я считаю, что в предвидении неизбежного конца каждый должен иметь время, чтобы приготовиться. — Доктор закрыл сумку и, поколебавшись, с глубоко озабоченным видом спросил: — Есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы, ваша светлость?

Какие могут быть вопросы, когда тебе вынесен смертный приговор?

— Нет. Всего вам доброго, доктор. — И Стивен протянул руку к колокольчику.

— Нет никакой необходимости провожать меня — С сосредоточенным, непроницаемым видом Блэкмер взял сумку и направился к двери. — Я приду к вам через две недели.

— Зачем? — спросил Стивен, и только тогда наконец-то в его голосе прорвались резкие нотки. — Вы сами признали, что ничем не можете мне помочь, к чему же напрасно тревожить меня?

— Тем не менее я все же зайду, — с натянутым выражением лица сказал Блэкмер. — Продолжайте принимать лекарства и в случае необходимости вызывайте меня. — И, понурившись, высокий доктор покинул личную гостиную герцога.

Стивен неподвижно стоял посреди комнаты, все еще не в силах полностью осознать жестокую реальность. Стало быть, ему остается жить несколько месяцев. А ведь ему всего тридцать шесть. Конечно, он уже не юноша, но и далеко не старик. В самом расцвете сил. И если не считать легких приступов астмы, которой он страдал в детстве, здоровье у него всегда было отменное.

Сквозь отчаяние в его душе стали пробиваться первые ростки гнева. В конце концов возраст не имеет тут никакого значения. Его жена Луиза умерла от лихорадки, не дожив и до тридцати. Ее смерть была для него большим потрясением. Утешало лишь то, что она сгорела мгновенно, без лишних страданий.

Он посмотрел на себя в зеркало, висевшее в позолоченной раме над каминной доской Ничто в его внешности не изменилось за этот час: все та же высокая худощавая фигура, каштанового цвета волосы, волевое, костлявое, типичное для всех Кеньонов лицо с таким привычным выражением надменности. Но час назад он был совершенно другим, полным жизненных сил человеком, который только-только перестал носить траур по жене и уже готовился начать жизнь заново.

Теперь же он просто ходячий мертвец.

В нем снова вспыхнул гнев; такой же безудержный гнев он испытал в пятнадцать лет, когда отец сообщил ему о его предстоящей помолвке с леди Луизой Хейуорд. Конечно, она еще дитя, сказал он, но очень хороша собой и прекрасно воспитана. У нее есть все задатки, чтобы стать превосходной женой, герцогиней.

Стивен яростно запротестовал против этого решения, принятого без его ведома, а тем более согласия. Но, натолкнувшись на презрение отца, мятеж быстро угас. Стивен вышел из кабинета, уже смирившись с тем, что представлялось неизбежным.

Оглядываясь на прошлое, он должен признать, что отец в какой-то мере оказался прав. Может быть, Луиза и не стала превосходной женой, но герцогиня из нее получилась вполне достойная.

Он подошел к двери, которая соединяла его апартаменты с апартаментами герцогини, где он не был уже больше года — с тех пор, как умерла Луиза. Впрочем, если уж говорить начистоту, он и в прежние-то времена редко заходил к своей жене.

В спальне и будуаре царили безупречная чистота и порядок, но за исключением изысканных вышивок мало что напоминало здесь о Луизе. А вышивки и впрямь были замечательные: узорчато расшитые подушки, коврики на креслах — такие красивые, что на них даже как-то совестно садиться. Всякий раз, вспоминая жену, он представлял ее себе склонившейся над пяльцами. Жила она легко, почти не задумываясь, придерживаясь того распространенного мнения, что имя леди должно появляться в газетах всего три раза: в день ее рождения, в день свадьбы и в день смерти.

Закрыв дверь, Стивен возвратился в свою гостиную. Напротив него, на стене, висел портрет Луизы. Написан он был сэром Энтони Ситоном, лучшим английским портретистом. Ситон удачно передал фарфоровую красоту Луизы, скрытую печаль в ее загадочном взгляде.

Стивен в тысячный раз задумался: таились ли какие-нибудь сильные чувства под безупречной наружностью его жены? Гнев, любовь, страсть, ненависть — ну хоть что-нибудь. Но если она и испытывала какие-то глубокие чувства, он их никогда не замечал. За все годы их совместной жизни они ни разу не обменялись ни одним резким словом. Для гнева необходим взрыв чувств.