С привкусом пещерной соли. Том 1 (СИ) - Шолох Юлия - Страница 62

     - Понятия не имею, тетенька репортер.

     - Я не поэтому спрашиваю...

     - Ой ли?

     Наташка внезапно расстроилась.

     - Ты от меня чего-то хочешь? Зачем вы взяли меня с собой?

     Фея пожала плечами, не ответив. Потом вовсе встала и отвернулась, будто обиделась.

     Наташка откинулась назад, нащупав пальцами большое сухое полотенце, которым ее кто-то укрыл.

     - И что теперь?

     Девчонка снова оглянулась, посмотрела рассеянно.

     - Откуда я знаю?

     Раздался плеск - сверху на ровную гладь заводи приземлилась очередная подушка, и кто-то тихо рассмеялся. Последний из группы прибыл, но никто не спешил собираться домой, все сидели возле фонаря и даже почти не говорили, но это тоже было частью их отдыха. Надо же, если задуматься, так забавно становится - на поверхности люди бегут от суровой реальности в выдуманные миры, в основном компьютерные, но и тут, где, казалось бы, все тихо-мирно, молодежь убегает от обыденности, пускаясь сломя голову по темным речным тоннелям.

     К своей комнате Наташка добрела, когда наступило утро. По облагороженным коридорам Ракушки навстречу привычно шли люди, бегали дети, и надо же, каким стабильным оказалось это окружение, каким нормальным - и не скажешь, что ее изначальной целью было разузнать, что в нем неправильного и неестественного.

     Наташка вошла в комнату, Полина как раз умывалась.

     - С тобой все хорошо? - спросила она, вытирая руки.

     - Да.

     - Завтракать пойдешь?

     - Нет, я лучше спать лягу.

     Наташка заторможено стянула все еще влажную футболку, шорты, стряхнула с ноги босоножки, тупо уставилась на покрытые грязью ноги, на ссадину, украшающую левую коленку, поморщилась, но полезла под одеяло прямо так. Все равно... Что там все равно?

     А, все равно вечером она уйдет с этим извращенцем Гуру и спать будет в другом месте.

     Наташка зевнула и отключилась, легко и безболезненно погрузившись в сон. Сплав мало того что утомил физически, он опустошил ее изнутри, выскреб дочиста, так, что не осталось никаких эмоций - не хороших, не плохих. Ничего не удерживало, никаких волнений и тревог, а тем более страхов.

     Теперь ей предстояло наполниться заново.

     И вот еще что... как она сразу не заметила такого явного отклонения? Ни разу за всю ночь никто из числа окружения пещерной феи не дал понять, что приглашение Гуру - оказанная честь. Они вели себя так, будто приглашение, которого добивалась половина свободных (и чего скрывать, занятых) аквельских женщин самое натуральное наказание.

     Значит, не все вокруг сошли с ума...

     Глава 19. Сказочный остров

     Наташка открыла глаза, когда поняла, что он приближается. Сон как рукой сняло.

     Гуру шел из глубины, притягиваясь магнитом, и Наташка пошевелила пальцами, которые нестерпимо ныли, желая прикоснуться к чему-нибудь теплому, мягкому и живому.

     Она поднялась, осмотрелась - Полина читала книжку, сидя на полу в позе лотоса. Аккуратно причесанная, чистенькая и выглаженная, она казалась фальшивкой - цветастым фасадом, за которым до горизонта простирается заброшенное сухое поле.

     - Привет, - и улыбка у нее была никакой, просто данью вежливости. - Есть хочешь?

     - Нет.

     Наташка нехотя поднялась, нашла чистую одежду, полотенце и отправилась в душ. Стояла под водой, удивляясь, сколько, оказывается, на ней грязи, судя по потокам серой мутной воды, которые никак не кончались.

     А еще ей казалось, что вода течет не только по поверхности кожи, но проникает сквозь нее и струится изнутри. Жуткое ощущение, но странно возбуждающее, как будто прикосновение напрямую к нервам.

     Наташка вытерлась, подсушила волосы, оделась и вернулась в комнату.

     - Как ты? - спросила Полина.

     - Мне пора, - полотенце она аккуратно расправила на спинке стула и оставила сушиться, грязные вещи бросила на почти собранную сумку и всю эту кучу затрамбовала под стул.

     - Я думала, ты не пойдешь, - задержав дыхание, сказала ее соседка.

     - Я пойду.

     Все так же пусто внутри. А сколько было страданий, сколько боли от очередного предательства, страха, разочарования и почти отчаяния. А сейчас - просто пустота, будто при спуске в глотке подземной твари Наташка оставила все то, что делало ее человеком. Или вот еще - может, тамошняя вода имела эффект хорошего успокоительного, напрочь выскабливая любые ощущения?

     - Я могу что-то сделать? - Полина отвела глаза.

     - Нет.

     Наташка последний раз окинула комнату рассеянным взглядом. Она сюда вернется... какой? Другой? Такой же?

     Какой она войдет в эту дверь?

     Раньше, чем Полина нашла и выдавила какие-то слова для поддержки или успокоения, Наташка отвернулась и вышла. Ноги передвигались словно сами по себе, что оказалось весьма кстати.

     Что-то ценное... или нет, что-то важное осталось где? В голове полная каша, будто ты младенец, который видит предметы, но понятия не имеет, для чего они предназначены. Однако все равно - какие забавные штучки!

     Если в коридоре и встречались люди, то Наташка этого не заметила. Пусто, пусто... Ничего важного.

     Пляж был тих и безлюден.

     Вода лениво перекатывалась, и ее медленные движения отзывались в крови, как будто перемещались под действием какого-то общего энергетического поля.

     Наташка повернула в сторону, удаляясь от общих маршрутов, проложенных аквелями, и пошла туда, где заканчивался свет и наступал мрак.

     Ее веселенькая зеленая майка с белой каймой и черные шорты совершенно не подходили для того, чтобы куда-то идти с не человеком, и еще меньше для романтического свидания.

     Гуру приближался с левой стороны.

     Наташка добрела почти до границы света и остановилась. В темноту она добровольно в одиночестве точно не сунется.

     Радует, что отсутствуют зрители - что удивительно, никто не выперся посмотреть на продолжение вчерашнего представления. На поверхности все по другому - если ввести смертную казнь - по старинке, в центре площади, с окровавленной деревянной колодой и огромным начищенным до блеска топором - то толпа желающих увидеть все своими глазами соберется такой, что передавит собой немало народу.