День без смерти (сборник) - Кудрявцев Леонид Викторович - Страница 60

— Грег, а говорят, что на Луне мышцы дряхлеют, становятся слабыми, пропадает их упругость и сила.

— Ты к чему это, Пратт? — насторожился Грег.

Касл кисло улыбнулся, предчувствуя очередную шутку Пратта.

— Да к тому, что жуешь ты настолько сильно и быстро, что никакой слабости жевательных мышц невидно.

— Дело в том, Пратт, что каждая мышца должна тренироваться. А Грег именно ее и тренирует. Ты думаешь, почему он часто пропадает именно здесь. Камбуз — его любимый стадион. Не так ли, Грег? — смеялся Касл.

Грег принял шутку и тоже засмеялся.

Пратт хорошо знал, что здесь, среди приборов, в тисках железных стен, люди становятся нервными, нередко объединяясь и преследуя одного язвительными шутками и замечаниями. Так было уже не раз и, как правило, именно в этот период — к концу трех недель. Поэтому Пратт старался не дать выхода появляющейся откуда-то злости. Грег был в норме, надо было разрядить и Касла.

— Касл, ты опять передаешь. Скоро домой, а ты прилично прибавил в весе. Это терпимо здесь, на Луне. А на Земле?

Касл молчал.

— Касл, оставь цыпленка мне, я сегодня очень голоден, у этого чертова автомата не выпросишь зимой и снега.

Касл молчал.

— Касл, я твой пилот. На тебя уйдет лишних десять метров первоклассного топлива. Я тебя оштрафую, Касл. Мне тебя домой везти, а я привезу тушу на полусогнутых ногах. Касл, отдай цыпленка. Я тебе на Земле отдам целого барана с фермы отца. Ты же знаешь, какие у него бараны…

— Знаю, знаю, Пратт, одного я даже очень хорошо знаю… — Касл натянуто рассмеялся. — На, бери половину, я тоже хочу есть.

— Возьми и мою половину, — протянул часть цыпленка Грег. — Я хочу, чтобы наш пилот думал о дороге домой, а не о еде. Ешь, наш вечноголодный Пратт. Кстати, Касл, ты мне напомнил один анекдот по поводу барана. Хотите расскажу?

— Валяй, Грег, — жуя цыпленка, промычал Пратт.

— Когда я был в армии, нашим взводом командовал сержант Бредли. Это был такой зануда, такой службист… Все его прямо-таки ненавидели. Он не давал спать, заставлял носиться с дурацким автоматом по горам и по пустыням… Одним словом — сержант. Однажды он очень обиделся. Он прочитал письмо солдата Смита. Тот писал домой: “Мама, у меня есть одна большая просьба, к моему возвращению купи хорошего барана и назови его Бредли… приеду, зажарю своими руками…”

— Остроумно, Грег… Может, ты что-то перепутал?

— Что?

— Фамилию солдата…

Грег захохотал.

— Нет, Пратт, это был не я, это был мой брат. Он от другого отца. Поэтому и фамилия другая.

— Неужели все это скоро кончится и мы полетим к Тихому океану, домой, — мечтательно протянул Касл.

— Да, это так, парни. И сделали мы свою работу хорошо. Нами будут довольны и заплатят сполна. Мы сделали хороший дом. Не сыро, тепло, прекрасная кухня… что еще надо… Правда, я знаю, что еще надо, но это потом… там, на Земле, — Пратт прикрыл глаза и задумался.

— Посмотрю-ка я, что делается в округе. Может, кто-нибудь пришел к нам в гости и торчит на пороге? — Грег опустил штангу перископа и, пригнувшись к нему, начал поворачиваться из стороны в сторону.

— Ну, что там? — спросил Касл.

— Знаешь, Касл. Когда меня учили в школе космических монтажников, то мне почему-то запомнилась лекция одного из “умников”. Он все время вдалбливал нам мысль, что не может быть два отказа з системе подряд, что метеориты тоже не попадают в одно и то же место. Да и вообще их не так уж много, так что вы не бойтесь, в вас не попадет. Видно, он писал свои лекции под бетонной крышей где-нибудь в Калифорнии. Вон их сколько падает, один за другим, фейерверк да и только. Там, на Земле, атмосфера как броневой щит, в ней горят эти посланцы космоса, а здесь-то ее нет, так что я с опаской посматриваю на потолок нашей базы. Вдруг на нем появится дыра с рваными краями. И хоть мы тщательно отладили систему аварийного наддува, я все-таки боюсь. Честно признаюсь, что боюсь. Я даже ночью просыпаюсь и прислушиваюсь, как вздрагивает Луна и наша база. Проклятое место Вселенной… и почему здесь нет атмосферы…

— Не каркай, Грег… хотя ты и во многом прав. Я тоже иногда с тревогой смотрю в окуляр перископа. Эти частые удары метеоритов, эти мгновенные вспышки тоже действуют на нервы. А вдруг в нас? Я старый пилот и однажды в мой самолет попала птица. Мне было плохо, а самолету еще хуже — у него разлетелся двигатель. Я катапультировался и опустился на Землю на парашюте. Правда, тоже с приключениями: я попал на ранчо. Опускаясь, я понял, что попадаю на ряды с капустой, а в них копалась какая-то женщина. Уйти, сманеврировать я не мог, так как спасательный парашют неуправляемый. Я крикнул ей, чтобы она ушла, но, оглянувшись во все стороны, она так и не догадалась посмотреть вверх, хотя и верующая, как оказалось, и могла ожидать голоса божьего именно сверху. Так она и не увернулась от меня. Я ударил землю рядом с ней, земля была мягкая, и я взрыхлил ее, как молодой бык на корриде.

Она испугалась, вскрикнула и вцепилась в меня мертвой хваткой. Я только и успел увидеть гневные черные глаза… дальше нас накрыл парашют и дальнейшая борьба была уже под… вроде как под одеялом. Этот опыт нам потом хорошо пригодился… Все окончилось удачно, потому что я ударил ее — мне ничего не оставалось делать, иначе бы я остался без глаз. Она царапала мне лицо с одержимостью корсиканки, которую пытаются насиловать. Впрочем, как оказалось, она так и думала, испугавшись моих одежд и гермошлема… Она потом рассказала, что вечером был фильм по телевидению, где рыцари грабили города, гонялись за женщинами, а мой костюм пилота живо напомнил ей этих рыцарей. Вот и попало мне за них… Так вот, парни, она была действительно полуитальянка. Это была моя Клара, она стала моей женой, и мы повесили парашют над нашей кроватью на ее ранчо. Кстати, неплохой получился балдахин… и комары не лезут… и места много.

— Ну, Пратт, и романтичную же историю ты нам рассказал. Так это ее внуками ты все время хвастаешься?

— Да, Грег, это ее внуки. И мои тоже. Клара прекрасная жена и бабушка. Мне повезло. А вот как катапультироваться в космосе? Да никак. Вылетишь из корабля и подлетишь к Земле эдаким рукастым метеоритом, а дальше ворвешься в атмосферу и сгоришь в ней, как камешек-пришелец. Не люблю метеориты, — Пратт передернул плечами.

— Это ты к чему, Пратт?

— Да к тому, что спокойно хочу домой долететь, вот и все.

— А… — протянул Касл. — Знаете, я — ученый и не страдаю от этого. Действительно, расчеты показывают, что вероятность попадания метеорита очень мала. Но она все-таки есть, одна из ста. А вот когда этот шанс реализуется — в первый, пятидесятый или сотый раз — вот это сказать трудно. Это уже из области… Одним словом, исходя из среднестатического метеорита, нужно до трех падений почти в одно и то же место, чтобы погубить нас. Это еще больше уменьшает вероятность печального исхода. Не волнуйтесь, парни, мы, ученые, гарантируем вам безопасность…

— Теоретически, — съязвил Грег.

— Да, теоретически, но твои внуки, Пратт, и твоя жена, Грег, могут спокойно спать. Даже не теоретически, а практически. Глубоким, земным сном, — улыбнулся Касл.

— Ну что же, надо и нам отдыхать. По каютам, что-ли, парни? — скомандовал Пратт.

— Отдыхать так отдыхать. Пойду, почитаю. Я с удовольствием окунулся опять в Мартина Идена, — потянулся Грег.

— А я в Мелвилла, его “Белого кита”, — поддержал Касл.

— Вот и прекрасно. А я увлекся Хулио Картасаром, его хитросплетениями мыслей и образов. Интересный мир, необычный и какой-то затягивающий. Трудно выбраться… А иногда просто и не хочется. Это надо же такое придумать. Смотреть на мир глазами рыбы из аквариума. И притом видеть его совсем по-другому. У меня появляется иногда такое впечатление, что кое-кто смотрит на весь наш мир, на нашу Землю такими же рыбьими глазами, бесстрастными, что-ли.

— Что ты имеешь в виду, Пратт? — Касл смотрел вопросительно и тревожно.

— Да то, что потерять половину нашей планеты кое-кому ничего не стоит. Вот что я думаю, — устало ответил Пратт. — Все, я пошел спать.