Легенды грустный плен. Сборник - Бушков Александр Александрович - Страница 44

— Счастливо, господин Ки-Энду! — Балг помахал рукой ему вслед.

Похоронная процессия двигалась на запад. Первой ехала повозка с мумией. Гил правил лошадьми. Во второй повозке сидели мать Гила Нинсун и его сестры, Дайре — мать Мирегал и Ки-Энду, сама Мирегал и дедушка Эндор. Следом ехали всадники: восемнадцатилетние близнецы Гилдор и Хайр, племянники Гила, и их отец Ган-а-Ру, муж Лингал. Замыкали процессию Ки-Энду и его отец Син-Оглан. Они негромко разговаривали.

— Не нравится мне эта кутерьма, которую вы с Гилом затеваете, — говорил Син-Оглан, — мало того, что вы лезете в Ахел прямо в лапы к нидхагам, так вы еще собрались воевать. Я просто не узнаю тебя, Ки. Разве этому учили тебя в Асор-Гире? Добро никогда не рождается из крови и насилия. Зло плодит только зло, разве ты этого не знаешь?

— Я знаю это, отец. Но мы вовсе не собираемся воевать. И потом, разве ты не хочешь, чтобы все, кто сейчас уезжает, смогли вернуться? Разве тебе не жалко нашей долины? Она ведь скоро совсем опустеет. Смотри, вот еще едут. А, это из Серой Лошади! Здорово, Вайл! Загляни к Балгу, он хочет тебе что-то сказать.

Процессия продолжала двигаться на запад. По дороге им то и дело попадались встречные группы беженцев. Конечно, в другое время многие из них приняли бы участие в похоронах, но Гил настоял, чтобы поехали только ближайшие родственники и друзья. Через два часа они добрались до развилки. Меньше стало встречных групп — они подъезжали к малонаселенной приречной местности. Еще через час показалась серебристая лента Эллила, а вскоре они разглядели на берегу низкую бревенчатую хижину и рядом — небольшой плоскодонный корабль, стоящий на ровной прямоугольной площадке.

— Раньше здесь жили перевозчики, — сказал Син-Оглан. — Я думаю, нам надо здесь переночевать, а переправляться завтра с утра. Иначе мы не успеем засветло вернуться на этот берег. Насколько мне известно, до Тетагира ехать еще часа три-четыре.

— Здесь тоже место нехорошее, — возразил Ки-Энду. — Голый берег, мертвые ивы и ни одного человека вокруг. Вряд ли стоит тут останавливаться. Я думаю, пусть те, кто не поедет на тот берег, простятся с господином Конгалом и отправятся домой, а мы попробуем успеть засветло.

— Правильно, — согласился Ган-а-Ру. — Пусть женщины и господин Эндор возвращаются, а Гилдор и Хайр будут их сопровождать.

— Еще чего! — сказала Мирегал, незаметно пересевшая в повозку Гила. — Чтобы я поехала домой, когда начинается самое интересное?

— Великие дэвы! — воскликнул Ки-Энду. — Ладно, сестренка, я тебя предупреждал. Ты делаешь это на свою голову.

Ржавые механизмы, предназначенные для спуска и подъема корабля, еще работали, хоть и скрипели после двухсотлетнего бездействия. Спущенный на воду паром сидел очень высоко, и его плоская корма почти касалась берега. На корме не было бортика, и повозка с телом легко въехала на палубу. Следом, ведя лошадей, вошли Ки-Энду, Син-Оглан и Ган-а-Ру. Оттолкнув паром, они вместе с Гилом сели на весла. Мирегал, стоя в повозке, махала рукой оставшимся на берегу и не могла скрыть торжествующей улыбки. Четверо мужчин с трудом управлялись с паромом, рассчитанным на двадцать гребцов. Но течение было слабое, и вскоре им удалось развернуть корабль и пристать к западному берегу. Подъемных механизмов здесь не было — видимо, их уничтожили нидхаги, — и они оставили паром на воде, привязав его к большому камню. Повозка и трое всадников выехали на дорогу и продолжили свой путь на запад.

Ахел не был настоящей пустыней — но нидхаги вырубили его, часть вывезли, а остальное сожгли. И теперь это был огромный пустырь с чахлой, пыльной травой, выбивающейся из трещин в сухой земле.

Мирегал и четверо мужчин приуныли. Чем дальше они продвигались, тем безрадостней становилась местность. К тому же ехать было трудно — дорогу уже двести лет никто не ремонтировал, и землетрясения, частые в этих местах, сильно ее повредили. Повсюду торчали вывороченные каменные плиты, а кое-где дорогу перерезали глубокие овраги и трещины.

После двух часов изнурительного пути Син-Оглан, ехавший впереди, вдруг остановился и поднял руку. Он только что выехал из-за высокой черной скалы и, видимо, заметил впереди какую-то опасность. Когда остальные подъехали ближе, они разглядели за скалой, в полумиле от них, два длинных приземистых строения, стоящих по обе стороны дороги. Ряды крошечных узких окошек выглядели зловеще. В Эн-Гел-а-Сине таких домов не строили.

— Что это? — спросила Мирегал. — Кто здесь живет, в такой пылище?

— Пусть мой ученый и бесстрашный сын, затащивший нас сюда, ответит, что это такое, — мрачно сказал Син-Оглан.

— Неправда, это я всех затащил, — сказал Гил. — Ну, Ки, говори же.

Ки-Энду обвел взглядом своих спутников,

— Это нидхагир. Нидхаги живут не в хуторах, как мы, а в поселках из нескольких длинных домов. Эти дома не разделены на комнаты и в каждом может жить по сто—двести нидхагов.

— Выходит, мы направляемся в гости к четырем сотням нидхагов? — сказал Ган-а-Ру. — А удобно ли это? Ведь они нас не приглашали, а у нас даже подарков для них нет. Может, вернемся за подарками?

— Брось свои шуточки, Ру, — сказал Гил. — Если хочешь, можешь вернуться.

— А ты что же, предлагаешь ехать вперед? — спросил Син-Оглан.

— Я лично поеду, — сказал Гил. — Раз уж я в это дело встрял, надо довести его до конца.

— Может, они нас не тронут, — сказала Мирегал, — может, они не очень злые?..

Они двинулись дальше. Мирегал крепко держала Гила за руку. Нидхагир приближался, но его обитателей не было видно. Подъехав к одному из домов, Ки-Энду осторожно заглянул в окошко — незастекленную дырку под самой крышей. Он долго всматривался, потом повернулся к своим спутникам, притихшим в ожидании.

— Никого, — сказал он, и в его голосе слышалось недоумение и растерянность. — Совершенно пустой, брошенный нидхагир. Много лет назад брошенный…

— Ну и слава дэвам!! — сказал Син-Оглан.

— Ура! — обрадовалась Мирегал. — Чего ты такой мрачный, Ки, ведь это же здорово, что их нет!

— Боюсь, что это совсем не здорово, — пробормотал Ки-Энду, присоединившись к остальным, — лучше бы они были. Ладно, поехали. Зря ты затеял эти похороны, Гил.

— Почему? Что тебя так встревожило? По-моему, нам страшно повезло, что мы не наткнулись на нидхагов.

— Не к добру это. Подумай: сначала приходят нидхаги, и люди бегут на восток. А потом появляется нечто еще более страшное, чего сами нидхаги боятся, как огня. И они тоже бегут, бросив свои жилища. Выходит, это страшное нечто теперь безраздельно царствует здесь.

— Но, Ки, может быть, они ушли по другой причине, — сказал Гил, пытаясь побороть подступающий страх. — Ну, вырубили весь лес, и им стало нечего делать…

— Ладно, возвращаться все равно уже поздно. Гляди, вот он, Тетагир, совсем близко.

Похоронная процессия поднялась на возвышенность, откуда было видно далеко вперед. До Тетагира оставалось не больше двух миль. Древний Город Мертвых, когда-то стоявший посреди зеленого леса, теперь был окружен безжизненной сухой равниной, Весь город состоял из гробниц, между которыми петляли узкие улочки. Гробницы были разные: кубические, прямоугольные, бесформенные — в виде каменных глыб, некоторые имели форму ступенчатых пирамид — магделов.

Повозка и трое всадников въехали в город. Они по-прежнему не видели вокруг ничего живого, но в окружающей их тишине было что-то давящее. Казалось, кто-то пристально смотрит на них — то ли из темных входов гробниц, многие из которых стояли раскрытыми, то ли из-под земли. На дороге валялись кости. Гил заметил, как помрачнели его спутники. Ки-Энду был смертельно бледен, руки у него дрожали, по лицу стекал пот. Он смотрел прямо перед собой, словно боясь взглянуть в отверстые двери склепов.

«Чего это он так перепугался? — подумал Гил. — Вроде все тихо».

Они долго ехали по узкой прямой улочке, читая надписи на стенах. Наконец начались склепы людей из их долины. Они свернули в один переулок, затем в другой. Им попадалось все больше знакомых названий: Крайний Пригород, Пасека, Синий Холм… Вдруг Ган-а-Ру указал на одну из гробниц. Над входом был нарисован белый круг, неровный черный овал и три точки одна над другой.