Наследники исчезнувших империй - Михеев Михаил Александрович - Страница 47

— И что будем делать? — с мрачноватым интересом спросил имперец.

— Можно осмотреть тут все, но сомневаюсь, что сумеем хоть что-нибудь найти. Соответственно у нас остается два варианта — ломать или искать в других пещерах.

— Ломать? Как?

— А как ту дверь — так и эту. Направленный взрыв…

— …и нас похоронит под обломками породы, — закончил его фразу Эспозио. — Дурная идея.

— Согласен, — нимало не смущаясь, кивнул Игорь. — Значит, остается искать. Тем более что крышка, которую не открывали уже тысячелетия, тоже вряд ли тянет на мотив для расстрела.

— Почему тысячелетия?

— Все просто, мон шер, все просто. Те, кого здесь похоронили, страдали любовью к простым решениям, и, захоти они ее открыть, то применили бы такой же вышибной заряд, как и в первом случае. Кстати, их там, что интересно, не завалило.

— Ну, они же все-таки были специалистами именно по горному делу, а значит, хорошо понимали, где можно взрывать, а где не стоит.

— Значит, или они этот люк не находили, или все же не стоит прибегать к радикальным мерам. В любом случае, надо искать дальше.

Домой они в тот вечер уехали в приподнятом настроении — все же, как ни крути, дело сдвинулось с мертвой точки. Единственно, Игорь морщился, оберегая руку — болел поврежденный локоть зверски, при каждом, даже самом легком прикосновении заставляя поминать мысленно неприличными словами тех, кто строит такие вот ловушки. Да и сгибалась рука теперь плохо — локоть изрядно распух. Разумеется, ничего серьезного, но ушиб получился сильный. Впрочем, дома, в аптечке, нашлась противовоспалительная мазь, и это позволило Игорю даже неплохо расслабиться. Ведь когда тебе локоть по очереди массируют, втирая эту самую мазь, три достаточно симпатичные женщины (даже Эспозио ревниво посмотрел на то, как его жена вместе с остальными хлопочет вокруг пострадавшего), сложно не замурлыкать, как довольный кот.

Кстати, у Софьи обнаружился синяк под левым глазом, и она упорно молчала, не собираясь признаваться, где заработала такое украшение. Можно было, конечно, поспрашивать с пристрастием, но зачем? Тем более, Игорь догадывался о возможных причинах возникновения фингала — у Адалии рукав куртки был недавно оторван, а затем пришит на место, кривоватый шов сразу бросался в глаза. Так с рукавами бывает, если за них с силой дергают, и, на основании наблюдений, Игорь сделал вывод, что девицы подрались. Интересно, из-за чего такие страсти? Хотя они уже несколько дней смотрели друг на друга, как таможенники на контрабандистов. Впрочем, сами разберутся, а мужчин сейчас интересовало совсем другое, им надо было искать вход на древнюю базу.

И они искали. Еще два дня искали, серьезно и вдумчиво, но абсолютно безрезультатно. То ли им не повезло, то ли, напротив, повезло их предшественникам, да так повезло, что они были удостоены персональных пуль в головы. Неважно, главное, ничего им больше найти так и не удалось, и на третий день утром они снова рассматривали этот несчастный люк, гадая, что же все-таки с ним сделать.

Идею о дальнейших путях исследования неожиданно подал Эспозио, в голову которого закралась одна весьма интересная мысль: а куда девается вода? Откуда она приходит — ясно, но как она потом вписывается в круговорот, имеющий, как известно, свое место в природе? Нет, ну в самом-то деле, со стен вода вниз стекает исправно, но на полу не скапливается. Получается, уходит куда-то, вода дырочку найдет, и дырочка эта, согласно закону всемирного тяготения, должна быть внизу. А самой нижней точкой, разумеется, до завала, являлся как раз люк. Что характерно, сухой и чистый. Ну, чистый, положим, благодаря тому, что не так давно все, лежавшее на нем ранее, аккуратно убрали, но вода на поверхность люка за эти дни так и не попала. И сейчас именно его первозданная чистота натолкнула имперца на цепочку логических выводов, которые сводились к одной простой мысли: где-то есть водосток, и, вероятно, искусственный — очень уж все красиво совпадало. Куда этот водосток идет, правда, другой вопрос, очень может быть, в какое-нибудь естественное подземное озеро, не имеющее к древней базе ровно никакого отношения. Даже, скорее всего, так и было, тем более что озер здесь, судя по двум уже найденным, было предостаточно, но, во-первых, попытка не пытка, а во-вторых, за этим водостоком просто обязаны были следить, поддерживая его в чистоте — а то еще забьется мусором, и вода начнет заливать тоннель. Не факт, конечно, что следили до сих пор, но проверить все равно стоило.

Однако найти место, где вода уходила, оказалось неожиданно сложно. Вот она есть — а вот ее уже нет, и куда она пропала — непонятно. До тех пор было непонятно, пока Игорь, взявшись буквально ощупывать пол, не обнаружил вдруг, что его пальцы натурально погружаются в одном месте в стену, не встречая никакого препятствия. Еще пара минут экспериментов — и однозначный вывод: голограмма. Неотличимое внешне от реальности изображение, чрезвычайно качественное, хотя, признаться, ничего особенного в нем не было — военные с обеих сторон использовали подобные системы визуальной маскировки давно и весьма широко. Вот только само ее наличие говорило о том, что энергия от неведомого источника до сих пор сюда подается, а значит, база не мертва. Ну, или, во всяком случае, не совсем мертва. Тоже, кстати, ничего удивительного — если верить тем данным, которые у напарников уже имелись, живучесть техники давно канувшей в лету империи колебалась от чрезвычайной до невероятной. И это гражданские образцы, чего уж говорить о том, что создавали для себя военные? У них многократное резервирование систем во все эпохи было нормой, а значит, кое-что вполне могло пережить эти тысячелетия.

Игорь ощупал края прохода, оказавшегося низким, но довольно широким, и уже совсем было хотел туда лезть, но Эспозио его остановил. В самом деле, мало ли что там могло оказаться? Мог быть многометровый колодец с камнями внизу, а мог и дезинтегратор, разносящий в пыль и мусор, и возможных диверсантов. Последнее, конечно, маловероятно, но вдруг? Тут уж все зависело от того, насколько параноидально были настроены мозги у древних военных инженеров, планировавших и саму базу, и ее противодиверсионные системы. Конечно, лучшая защита для такой базы — секретность, но мало ли…

В результате Игорь все же полез в рукотворный тоннель, но при этом ощупывая дорогу перед собой деревянным шестом, ради которого пришлось смотаться на поверхность и нанести маленький урон лесу. Еще, на всякий случай, он был обвязан поперек талии прочным шнуром — как раз на случай, если сорвется. Эспозио в данном случае приходилось товарища страховать.

То, что тоннель искусственный, стало ясно практически сразу — его края были выплавлены, даже сейчас по прошествии тысячелетий с момента строительства этой базы видно было, что его пробивали, используя технологию, весьма похожую на земные. В принципе, тот же комбайн, проложивший сюда дорогу, проплавлял туннель ничуть не хуже. Единственно, что выбивалось из общей картины, отсутствие хоть каких-то отложений на полу, а значит, его все же регулярно чистили.

Ползти было одно удовольствие — ровный пол, сам тоннель не изгибался, только имел небольшой наклон, очевидно, для облегчения стока воды. Правда, эта самая вода моментально вымочила одежду, но с этим неудобством приходилось мириться, равно как и с тем, что она была холодной. Да и вообще здесь было неожиданно холодно…

Додумать мысль о неприятных особенностях подземного климата Игорь не успел. Да и вообще, «…твою мать» было единственным, что он успел сказать, когда пол внезапно провалился под ним и он камнем рухнул вниз. Шест, который Игорь держал почти за середину, лег поперек нового прохода, но провисел на нем бывший пилот не более секунды — деревяшка с треском переломилась, и он с воплем полетел дальше. Еще метра на два. Рывок — и он уже качается на веревке.

Свет укрепленного на лбу фонаря выхватывал из темноты неровные, осклизлые стены — за этим колодцем, похоже, никто особенно не следил. Вдобавок, Игорь несколько раз приложился боками и плечами, а главное, все еще побаливающим локтем о стены. Выругавшись, он уперся в них, раскорячившись в абсолютно неэстетичной позе, но зато обеспечив себе приличную опору. Сделал он это, как оказалось, вовремя — подняв голову, Игорь еще заметил в свете фонаря блеснувший оплавленным камнем свод тоннеля и края дыры, в которую провалился, а потом они словно подернулись рябью и задернулись чем-то, напоминающим темно-фиолетовые чернила. Впрочем, цвет почти сразу же сменился на темно-серый, и сверху упал конец обрезанной, как ножом, веревки. Ну, это фокусы известные — банальное силовое поле. Отключилось, пропустило объект и вновь включилось. Кое-как поднявшись наверх, Игорь пощупал его — ну да, ощущения, как и при касании аналогичных отечественных полей, одновременно и твердое, и в то же время какое-то нематериальное. И, что интересно, даже цветовая гамма та же самая.