Наследники исчезнувших империй - Михеев Михаил Александрович - Страница 45

Сражение длилось почти сутки и никакими тактическими изысками не блистало. Имперцы и федералы попросту ломали друг друга, сила на силу, грубо и незамысловато. Как это часто бывает, победил тот, кто оказался попросту удачливее — подкрепление федералам успело подойти чуть быстрее, чем к имперскому флоту, и в результате систему удалось отстоять, обратив противника в позорное бегство. Но на этом дело не кончилось. Пылая жаждой мести, победители вначале сумели перехватить и уничтожить имперскую эскадру, которая спешила на помощь своему избиваемому и к моменту ее прибытия уже давно ретировавшемуся флоту. Однако, уничтожив вражеские корабли, федералы не успокоились, а собрали остатки своих кораблей в кулак и, в свою очередь, пылая жаждой мести, обрушились на планеты имперцев.

Расчет командующего флотом оказался точным — когда практически все корабли сектора оказались втянуты в авантюру с наступлением, оборонять планету остались лишь несколько крейсеров, слишком старых, чтобы идти в поход, и слишком маломощных, чтобы всерьез обеспечить обороноспособность планеты. Имперские корабли раскатали походя, не получив ни одного снаряда в ответ, а потом, сметя орбитальные крепости и выбросив десант, атаковали следующую систему…

В общем, к тому моменту, как спонтанное, но от этого не менее эффективное наступление федералов удалось остановить, сражение распространилось на восемь звездных систем. Пожалуй, с начала войны это был крупнейший тактический и стратегический успех Земной федерации, не перелом в войне, разумеется, но, тем не менее, чувствительный удар по противнику. Его результатом, помимо стабилизации фронта в новой конфигурации, стали огромные потери в людях и технике с обеих сторон, а также серьезные жертвы среди мирного населения планет, оказавшихся в зоне интенсивных военных действий. Командующие, добившиеся успеха, получили чины и ордена, проигравшие — солидную дыню, и после этого военные действия замерли на неопределенный срок. Прежде, чем воевать дальше, требовалось для начала построить новые корабли, что затратно, но не долго, а также подготовить новые экипажи, что чуть менее затратно, зато требует значительно большего времени и сил. Пламя войны, когда питающие ее дрова прогорели, притихло в ожидании нового топлива, головешки подернулись серым пеплом, и только время от времени из-под него вырывались короткие, но жаркие и злые вспышки крейсерских дуэлей. В подобной ситуации никому, по большому счету, не было дела до мелких стычек на практически разоренной войной планете. Правда, из ближайшей системы, контролируемой федерацией, к ней направили линейный крейсер, но его путь в самом начале, еще до выхода в гипер, нелепым образом пересекся с тремя имперскими крейсерами-разведчиками. Противники обменялись мнениями, после чего единственный уцелевший имперский корабль позорно бежал, а победитель неспешно поплелся обратно на базу, заделывать пробитый борт и менять поврежденный отражатель маршевого двигателя. В отсутствии полноценной ремонтной базы или хотя бы орбитального дока, ремонт грозил растянуться как минимум на месяц, и то при условии, что на складах найдутся все необходимые запчасти. Больше серьезных кораблей у Земной федерации в этом районе не было, у империи, кстати, тоже, но ни те, ни другие об этом даже не догадывались, опасаясь, что противник еще имеет сюрпризы в рукаве. Так что все сидели тихонечко, и поэтому, хотя Игорь с Эспозио о сложившейся ситуации не знали, времени у них было хоть отбавляй. И все же, неопределенность порождала нервозность, а потому напарники торопились…

Утром, когда они снова подъехали к шахте, оказалось, что комбайн сумел все же пробиться наверх, и теперь стоит у входа, автоматически заглушив двигатель. Энергии в накопителях оставалось самую малость, поэтому, не долго думая, его подключили к сети БТР, и, оставив технику самостоятельно приводить себя в готовность, спустились вниз. Здесь со вчерашнего дня абсолютно ничего не изменилось, разве что идти стало недалеко и вполне удобно — пробитый комбайном ход был достаточно высоким, чтобы идти по нему, не пригибаясь, и по ширине вполне позволял не цепляться локтями за стены. Кстати, стены, потолок и пол были вполне гладкими, разве что на полу были мелкие рубчатые следы — все правильно, комбайн проходил здесь, не дожидаясь, пока расплавленный камень затвердеет окончательно. Это было даже удобней, чем если бы машина двигалась медленнее, во всяком случае, ноги сейчас не скользили.

— Ну что, куда сейчас? — мрачно поинтересовался Эспозио, окидывая взглядом помещение. Теперь здесь было светло — они притащили сюда пару стационарных точечных светильников, кинув провода на все тот же многострадальный бронетранспортер. Повезло им все же с машиной. А еще с тем, что проводов теперь хватало с запасом. Сейчас две яркие, но потребляющие минимум энергии лампы озаряли скрытую до недавнего времени за слоем битого камня часть шахты ровным белым светом. Не слишком красиво, зато функционально до упора.

— Да уж, вопросики ты задаешь… — хмыкнул Игорь. Как и в пещерах, которые они проходили, здесь была куча боковых ходов — очевидно, в свое время комбайн вскрыл целый узел этих тоннелей, но которым, собственно, геологи и пошли дальше. — Будем пробовать.

— Достало уже пробовать, — недовольно пробурчал Эспозио, беря прожектор наперевес, как некий экзотический бластер из старинного фантастического романа.

— А куда деваться? Ты свети давай… Чщ-щерт, оружие-то кто догадался таким тяжелым делать?

— Да уж, кому сейчас легко…

Продолжая демонстративно бурчать под нос, мужчины вошли в первый из тоннелей и почти сразу обнаружили, что, заметая следы, тамплиеры положили не всех. Ну, или, во всяком случае, не всех сразу. За поворотом лежал скелет — такой же, как и те, что им приходилось видеть вчера, в лохмотьях развалившегося от времени комбинезона. Игорь нагнулся, посмотрел и вздохнул:

— Этот, похоже, умер не сразу, отполз сюда… Стало быть, мы на верном пути.

— Почему ты так думаешь?

— Он прекрасно знал, что на поверхность ему не выбраться, а если они и впрямь нашли древнюю базу, то наверняка пытался добраться до нее. Как-никак, это пускай и хиленький, но шанс.

— А может, просто на одних инстинктах, уже не соображая, что делает, заполз в первый попавшийся лаз.

— И так может быть, — кивнул Игорь. — Ладно, чего гадать — сейчас посмотрим, и все станет ясно.

Имперец оказался прав — тоннель очень скоро закончился очередным тупиком. Зато следующий вывел их в очередную пещеру, и вот тут-то исследователям стало ясно — что-то они все же нашли. Впрочем, для такого вывода не обязательно было оказаться гением аналитики, просто эта пещера была искусственная.

Стены ее уходили вертикально вверх, и, проведя по ним лучом прожектора, напарники убедились, что никаким характерным для естественных пещер куполом тут и не пахнет. Ровная стена примерно в четырех метрах над головами переходила в такой же ровный потолок и пересекалась с ним под прямым углом. Да и вообще помещение было квадратным, каждая стена шириной метров двадцать, и потолок его подпирали несколько десятков тонких, кажущихся несерьезными колонн. Но главным было даже не это. Просто колонны были металлическими, и что за сплав применен, ни Игорь, ни Эспозио определить не смогли. Металл был очень гладким, матовым и притом весьма прочным — когда Игорь попытался оцарапать его ножом, то первоклассная сталь лишь скользила, не оставляя ни царапины. Больше того, когда он присмотрелся, то понял, что и матовость — это, скорее, обман зрения. Просто материал, теперь у них уже появились сомнения, что это металл, был словно полупрозрачным, свет расплывался где-то в глубине его, и там, казалось, гуляли тени. Странное ощущение, завораживающее, и не то чтобы неприятное, а попросту необычное, очень чуждое и, вместе с тем, притягательное. Ощущение нереальной древности — вот, пожалуй, как его можно было охарактеризовать.

Стены были облицованы пластинами из такого же материала — большими, шестигранными, идеально пригнанными друг к другу, даже лезвие ножа между ними вставить не получилось. И на них не было ни следа — ни трещин, ни потеков воды, ни даже обычной шероховатости, которую рано или поздно оставляет на любом материале банальная пыль. Казалось, время не коснулось этого материала, пройдя мимо него стороной и не рискнув потревожить его мрачную несокрушимость.