Я достойна большего! Жизнь и грезы бухгалтера Петровой - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 11

Паша усмехнулся:

– А что бы тебе хотелось услышать?

– Расскажи о себе.

Я с огромным удовольствием рассматривала себя в зеркальной панели за спиной у Паши. Одна рука лениво помешивает кофе, другая поддерживает подбородок. Красиво свисают волосы, глаза широко распахнуты, губки блестят. Такое впечатление, что я всю жизнь мечтала исключительно о том, чтобы Паша поведал мне историю своей жизни.

Паша тоже откровенно мной любовался.

– Ну, дорогая, что я тебе буду рассказывать, ты и так все знаешь. Хожу на работу, иногда вожу в рестораны очень красивых девушек.

– А на работе что делаешь?

– Работаю. Я думаю, тебе неинтересны всякие технические подробности и склоки между поставщиком А и заказчиком В. Мы же не за этим сюда пришли?

– А зачем?

– Чтобы приятно провести время. Чтобы получить удовольствие друг от друга. Ты сегодня просто потрясающе выглядишь. Такое чувство, что ты влюблена.

– Да?

Я от неожиданности даже покраснела.

– У тебя блестят глаза, ты просто сияешь. Ты покраснела от смущения! Сегодня ты самая красивая женщина мира. И я счастлив, что именно я рядом с тобой. Извини, мне звонят.

Я слегка опешила от последней фразы, а в руках у Павла уже заблестел какой-то умопомрачительно новый мобильник.

– Да. Я слушаю. Отрываешь. Занят. Хорошо, говори, только быстро. Да. Нет. Да. Фьючерсы нужно было держать… И следи за никелем, есть инсайдерская информация. Все, сам разбирайся.

Паша отключил мобильник и сунул его в карман пиджака.

– Какой ты умный! – сказала я вполне искренне.

– Просто опыт. Быть дизайнером гораздо сложнее, талант нужен. Пошли танцевать.

Павел улыбался совершенно искренне, и я внезапно поняла, что потеряла инициативу. Уже не я его соблазняла, а он меня. А я медленно и верно поддавалась этому соблазнению. Мне уже нравился запах его одеколона и рука у меня на талии, и было безумно приятно чувствовать его взгляд и замечать, что его рука, которая поправила мой выбившийся из прически локон, дрожит.

Мы протанцевали несколько танцев, а когда вернулись за столик, там стояло вино, фрукты и горела очаровательная свечка. Некоторое время мы молчали, переваривая внезапную близость. Я не выдержала первая:

– Знаешь, Паш, ведь редко встретишь в жизни человека, который тебя на самом деле понимает.

– С которым можно вот так просто помолчать?

– Да, – я засмеялась, – который все чувствует с полуслова.

– Это комплимент? Теперь мы смеялись вдвоем.

– Тебе завтра рано вставать? – спросил он.

– Как обычно.

– Тогда поехали, я отвезу тебя домой. Честно говоря, я не ожидала такого финала. То есть я, конечно, не собиралась сегодня ничего такого делать… Но я-то надеялась, что меня поуговаривают! Паша с улыбкой смотрел на мое разочарованное лицо.

– Я знаю, о чем ты подумала. Я же все чувствую с полуслова.

Он внезапно нагнулся через стол и поцеловал меня прямо в губы.

– Я хочу тебя. Очень. Просто, если это свершится, то я хочу быть уверен, что это будет не единственный раз. В качестве девушки на один вечер ты меня не устраиваешь. Официант! Счет, пожалуйста!

Домой я приехала в смешанных чувствах. С одной стороны, было очень приятно, а с другой, я задумалась – а нужны ли мне серьезные отношения с Пашей? Уж слишком серьезными они получались.

Ирина перечитала написанное. Потом еще раз. И еще.

Выглядело красиво, в соответствии с фрагментом из фильма, но сомнение ныло где-то в основании черепа. Вдруг вспомнился школьный учитель физики, Сергей Соломонович, с его любимой фразой: «Практика – единственный критерий истины». Честно говоря, это было все, что Петрова усвоила из курса физики.

Нужен был эксперимент.

С прошлогодней встречи одноклассников у Иры хранился список телефонов, которыми все обменивались в пьяном угаре братства. Она нашла строчку «Коля Филимонов», выдохнула и взяла телефонную трубку.

Колю она считала своим мальчиком с седьмого по девятый класс. Он неоднократно носил ей портфель и даже один раз подрался с Антоном Хорошавиным, – правда, Петрова не была уверена, что из-за нее.

Ирина набрала номер, услышала первый длинный гудок и в панике бросила трубку. Она поняла, что все придуманные фразы выскочили из головы, как крысы из трюмов «Титаника». Петрова посидела немного, собираясь с мыслями, потом развернула к себе экран ноутбука и снова набрала Колин номер.

Рука дрожала.

«Если ответит женский голос, я просто брошу трубку», – в сотый раз говорила она себе.

Ответил мужской.

– Алло, – сказал он.

– Алло, – сказала Ирина, хотя на экране было написано: «Привет, как дела?»

Мужчина промолчал. Петрова в панике с предполагаемого грудного голоса перешла на петушиный.

– Здрасте, извините, Колю можно?

– Это я, – голос стал озадаченным.

– Коля, это я, – Ирина судорожно прокашлялась, но грудной тембр все равно не удался, – Петрова. Одноклассница. Помнишь, ты мне на встрече дал телефон, а я вот тут сижу, дай, думаю, позвоню.

Ирина лихорадочно сверилась с открытым файлом.

– Я звоню, – процитировала она, – чтобы сказать тебе, что мы тогда провели чудный вечер.

– Когда?

– Ну, тогда…

Беседа снова уклонилась от плана, и Петрова растерялась.

– А… – Коля не проявлял даже намека на взволнованность. – И что?

– Может, повторим? Только не в такой расширенной компании, хорошо?

Повисла небольшая пауза, а потом голос на том конце провода немного потеплел:

– А… Ну, это можно. А где?

– Давай встретимся завтра в семь в «Дровах».

– Да дорого там, что я там не видел?

Это уже не лезло ни в какие ворота, Петрова лихорадочно соображала, что ей делать.

– Дорого? А мне премию дали… – сымпровизировала она.

– А, то есть ты приглашаешь? Ладно, приду. Ты извини, тут «Милан» с «Интером» играет… Ну, пока, до встречи.

И Коля отключился.

Петрова немного послушала короткие гудки, положила трубку и пошла на кухню прикладывать лед к разгоряченному лицу. Первая прикидка дала ей понять, что план – каким бы продуманным он ни был – может в любой момент полететь ко всем чертям. Особенно если его нарушает она сама. Поэтому Ирина тщательно вызубрила сцену соблазнения, на всякий случай узнала из программы, кто такие «Милан» и «Интер».

Это оказались футбольные клубы, которые играли за кубок… кубок… Вот названия кубка она так и не запомнила. «Будем надеяться,– решила Петрова, – до этого не дойдет».

Весь день она провела в лихорадочном оцепенении. Сидела в лучшем своем платье и макияже перед компьютером и пыталась осилить хотя бы одну проводку. В пять не выдержала и убежала под предлогом нездоровья.

В результате около «Дров» она оказалась в половину седьмого, а без четверти не выдержала и зашла внутрь.

Коля появился в семь двадцать, радостно потирая руки.

– Привет,– сказал он,– еле вырвался. Голодный, как волк. Ты уже заказала?

Ирина кивнула на бокал вина.

Тут официант подсунул Коле меню, и первый поклонник Ирины погрузился в поиск достойных блюд. Пока он озабоченно перелистывал страницы и что-то бормотал про себя, Петрова смогла внимательно рассмотреть Колину залысину. И Колины довольно заметные щеки. И не слишком тщательно выбритый подбородок.

«Спокойно! – приказала себе Ирина. – Это просто эксперимент».

– Ага! – сказал Коля и подманил к себе официанта. – Пишите: салат «Охотничий», жаркое по-венски, гарнир… картошка фри, сто граммов «Арарата» и… ладно, десерт потом закажу.

Кавалер откинулся на стуле.

– А дама? – поинтересовался официант.

– Будешь что-нибудь? – спросил Коля.

Петрова вызвала в памяти сценарий и почему-то хрипло сказала:

– Греческий салат. Все.

Когда официант исчез, Ирина собралась с духом, незаметно прочистила горло и произнесла первую фразу задуманной интимной беседы:

– Паш… то есть Коля, расскажи что-нибудь. Коля пожал плечами: