Про моркоff/on - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 8

Если бы в голове оставалось место для здравого смысла, он подсказал бы Ольге, что многое в этой истории не сходится, но здравый смысл ее интересовал сейчас меньше всего. Она с упоением мести смаковала картину падения бывшей тихони и зубрилки Ирки.

Мало-помалу стали возникать и другие образы: Оля и Макс рядом на приеме в бразильском посольстве. Ольга в своей шикарной гостиной дает интервью иностранному телеканалу. Ольга Ширяевская на благотворительном вечере мило беседует с первой леди, они поднимают бокалы с благородным французским «Пино Нуар». «Удачная лоза, – говорит первая леди, – чувствуете, какой аромат?». «Но год неудачный, – возражает Ольга, – 1864-й. Все лето шли дожди, виноград с кислинкой».

– Ужинать будешь? – донеслось из реальности.

Ольга вздрогнула и заморгала. Оказывается, они успели доехать домой и даже переодеться в домашнее. Ее муж – банальный Квашин в банальном спортивном костюме – стоял в дверях на кухню с бутылкой пива в руках.

Ольгу чуть не стошнило.

– Выпить хочу! – сказала она.

Муж подумал и протянул початую бутылку пива.

– Еще чего! Водка в доме есть?..

…Засыпала она долго, тихо плакала и бормотала:

«Дура я, дура! Надо было… Все бы отдала… Почему ей?!»

Часть 3

Орел

Опять октябрь 1982 г.

В первые минуты после пробуждения Оленька находилась в странной смеси восторга и ужаса. Восторг был от предвкушения чего-то, что должно было случиться прямо сегодня, ужас – от сна. Он оказался таким липким, что Оленьке пришлось напрячься, чтобы выбраться из него. В этом кошмаре Оленька была старой-старой, почти пятидесятилетней, у нее не сложилась жизнь, и вообще происходило нечто безумное.

Оленька села в постели, потянулась и потрясла головой. Сон уплывал стремительно, оставляя в голове сюрные картинки. Например, лозунг «Американский стиль жизни!» на здании обкома партии.

После душа безумные видения выветрились окончательно, но под ними обнаружилась сосущая тревога. Она была как-то связана с предвкушением сегодняшней радости.

«Я же вчера замуж решила выйти! – Оленька проснулась совсем. – За Алешку!»

Сосущая тревога усилилась до чавкающей. Будь Оля существом абсолютно логичным, она бы сказала себе: «Ерунда! Девичьи страдания!» Однако Оленька была такой чуткой девушкой, а беспокойство было таким явным, что игнорировать его нельзя было ни в коем случае.

Оля быстро собралась и отправилась на занятия необыкновенно рано. Она совершенно не помнила, что такое страшное ей приснилось, но теперь понимала точно – нельзя идти против судьбы. Выпал «орел», значит, так тому и быть. А Алеша… Ну, объяснит она ему как-нибудь, уболтает. Он достаточно ее любит, чтобы никуда не уезжать, а остаться и дальше делать за нее домашку по матану.

Оля стояла перед входом на факультет и дрожала. Несмотря на довольно теплую погоду, ее колотил озноб. Кто первый придет, Алеша или Макс? Может, ей вообще не стоило появляться сегодня на занятиях, а нужно было спокойно поговорить с ними вечером?

Но тут из-за поворота появился Макс, и если у Оли еще оставались какие-то сомнения по поводу выбора мужа, то они тут же развеялись. Он шел в окружении пяти девушек, которые заглядывали ему в глаза и хором щебетали.

Оля расправила плечи и вышла им навстречу.

– Привет, – начала она довольно робко.

– Привет! – отозвался Макс и остановился. Остановилась и его свита.

– Можно тебя на минуточку? – спросила Оля. У нее не было ни малейшего желания устраивать представление для публики.

Но Макс был настроен игриво. Или каким-то десятым чувством уловил, что именно она собирается сказать, и намеревался ее помучить. «Ладно, – подумала Оля,– посмотрим, кто кого?» А вслух добавила:

– Неделя прошла, я думала, тебе будет интересно, но нет так нет…

Оля демонстративно пожала плечами и развернулась, чтобы уйти. Но уйти ей не дали, Макс крутанул ее к себе, засмеялся ей в лицо:

– Куда ж ты от меня денешься? Ну, что ты хотела сказать?

Оля пыталась злиться и вырываться, но из-за близости Максовых губ соображалось плохо, а вырываться не хотелось. А хотелось, наоборот, прижаться к нему и при этом показать язык стоящим рядом девицам..

И тут Макс уже и вовсе охамел. Он притянул Олю к себе, впился в губы совершенно собственническим поцелуем.

– Ну, скажи уже «да». – Он скорее приказал, чем попросил, через несколько минут.

– Да, – как попугай, повторила Оля.

И успела краем глаза заметить спину Алеши, который быстро уходил от факультета.

Первой реакцией Оли, как ни странно, было облегчение. Теперь Алеше ничего не придется рассказывать – он и сам все видел.

Февраль 1983 г.

Олина мама возненавидела Макса с первой же секунды. Когда он явился на «смотрины»,– между прочим, в отличном костюме и с шикарным букетом,– мама поджала губы, молча развернулась и ушла к себе.

На свадьбу она не пришла, сказала, что давление прыгает. Но Оленьку это не особенно расстроило.

Она сшила именно такое платье, как хотела. С большим трудом, через Ширяевских-старших, удалось найти хорошую портниху. Ткань папа протащил через проходную родной швейной фабрики, рискуя свободой и репутацией. Зато вышло нечто невообразимое – легкое, современное и в то же время респектабельное.

С банкета удалось удрать еще в середине торжества. Это была идея Макса.

– Слушай, – шепнул он во время пытки очередным «Горько», – пора отсюда сваливать!

– А можно? – Оленьке самой смертельно надоело это нелепое кривляние тамады и пьяные рожи малознакомых родственников.

– Есть такой старинный народный обычай. Называется «похищение невесты».

И Макс ее похитил – нагло, весело и с абсолютной уверенностью в своей правоте. Оленька совершила всего одну уступку приличиям – из ближайшего автомата позвонила маме и попросила не беспокоиться. Зато потом гудели всю ночь, носились по общаге и пели громкие песни.

После этого мама окончательно поняла, как ей не повезло с зятем. Она ни разу не назвала его по имени, предпочитая вариации: «этот», «этот тип» или «твой».

Архетипичная конфронтация «теща – зять» стала проблемой, потому что жить пришлось с родителями. С отцом Макс уживался нормально, что еще больше бесило мать. Оленьке очень быстро надоело жить в состоянии непрерывного стресса.

Она поконсультировалась с профкомом и выяснила, что единственный способ получить жилье (хотя бы в общаге) – это обзавестись ребенком.

Возможно, если бы она представляла себе, чем это кончится, то…

Но Оленька не представляла и представлять не желала. У нее была проблема с жильем, и она эту проблему решала. Через два месяца она отнесла справку от гинеколога в профком, а еще через две недели заявилась домой с красивым кремовым тортом.

– Это в честь чего? – подозрительно спросил Макс (обычно его молодая жена не поощряла лишние траты).

– Готовься, муж, – ответила сияющая Оленька, – через полгода съезжаем отсюда в семейное общежитие. Вот решение профкома.

Макс взял в руки заветную бумажку, но радости почему-то не продемонстрировал.

– Эй? – Оленька захлопала глазами. – Ты что? Мы же так мечтали отсюда вырваться.

– Мечтали. Только я мечтал, если помнишь, денег на кооператив заработать.

Оленька повисла на любимом муже и принялась его щекотать.

– Заработаешь, все заработаешь, но это еще когда будет. А общагу нам с нового учебного года дают.

Щекотка оказала обычное свое благотворное действие, муж разулыбался.

– А почему не сейчас? Да не лезь ты! Дай почитать… Что?! Ольга, авантюрист белобрысый! Ты им сказала, что у нас будет ребенок!

– Ну да. Конечно!

И тут Оленька вдруг поняла, что в суете согласований забыла сообщить мужу о том, что скоро его род будет продолжен.

– Ой… – сказала она упавшим голосом…

…В тот вечер они впервые серьезно поругались. Макс даже заявил, что собирает вещи и уходит. И тут Оленьке вдруг стало очень плохо. То ли нервы сдали, то ли токсикоз прорезался… Короче, никуда Максим не уехал, а всю ночь звонил в «скорую», требовал что-то от врачей, трясся над ней.