Седьмая принцесса (сборник) - Фарджон Элеонор (Элинор) - Страница 34

— Только не спеши! — умоляюще воскликнула Долл, — Не угадаешь — потеряешь и меня, и ребёнка.

— Хорошенького, голубоглазенького детёпыша, — подхватил бес. — И миленькую, красивенькую жёнушку!

Он заглянул в колыбель и потянулся приподнять вуаль, твёрдо зная, что ни за три, ни за тридцать три, ни за триста тридцать три попытки его имени никому не угадать.

Все женщины бросились на защиту ребёнка.

— Руки прочь! — прикрикнула на беса Нянька, и под её взглядом он съёжился и даже попятился. Она была, видно, из тех нянек, которым ие смеют перечить даже бесы. Нолличек тем временем перетряхивал содержимое своих карманов.

— Отдать тебе моего ребёночка? Отдать тебе мою Доллечку? Всё что угодно проси, но их не отдам, — бормотал он и вдруг подскочил к бесу: — Слушай! Хочешь корону? Хочешь скипетр? Хочешь перочинный ножичек с тремя лезвиями? Всё забирай и уходи подобру-поздорову. Ишь, какой выискался! Хапуга!

Бес осклабился, услышав про корону, ухмыльнулся, услышав про скипетр, и презрительно фыркнул, услышав про перочинный ножичек. Потом он бешено завертел хвостом-веретеном и завопил:

— Не на того напали! Я не тот! Это точно, как то, что зовут меня…

— Как? — спросил дружный хор.

— Я не дурак! И зовут меня неважно как! — издевательски захихикал бес.

Тут к нему подбежала Джен и плюхнулась на колени:

— Я отдам тебе все мои цветные ленты и серебряную монету — четыре пенса — в придачу, — сказала она. — Только убирайся куда подальшеу чтобы духа твоего здесь не было.

Бес осклабился, услышав про ленты, ухмыльнулся, услышав про четыре пенса, и, подкрутив хвостик, сказал:

— Не уйду.

Тут, размахивая медной кастрюлей и деревянной ложкой, к нему протопала Кухарка.

— Вот, — сказала она. — Забирай! Это моя лучшая кастрюля и почти лучшая поварёшка. Забирай! И мотай отсюда, да побыстрее.

Бес осклабился, услышав про кастрюлю, ухмыльнулся, услышав про поварёшку, и, подкрутив хвостик, сказал:

— Не уйду.

Вперёд выступил Дворецкий.

— Что ж, — сказал он. — Тебе, должно быть, понравится вот этот штопор моего собственного изобретения. Могу ещё налить тебе бокал шампанского. Соглашайся, поганый бес, и убирайся куда подальше.

Бес ухмыльнулся, услышав про штопор, презрительно фыркнул, услышав про шампанское, и, подкрутив хвост, сказал:

— Не уйду.

— Тогда, — обратилась к нему Мегги, — ты, верно, не откажешься от моих лучших лопаточек для сбивания масла и от доброй миски свежайшего творога. А хочешь — сыворотки попей. Только побыстрее! Бери и — уматывай, чтоб глаза мои тебя больше не видели.

Бес осклабился, услышав про лопаточки, ухмыльнулся, услышав про творог с сывороткой, и, подкрутив хвостик, заявил:

— Не уйду.

Тут его принялся увещевать Садовник.

— Послушай, — сказал он, — будь благоразумен. Я предлагаю тебе очень ценные вещи: мою лопату, совок и картофелекопалку. Лучше во всём Норфолке не сыщешь. Забирай и проваливай, мерзкий ты, мерзкий бес!

Но бес осклабился, ухмыльнулся и фыркнул, услышав про лопату, совок и картофелекопалку. Лихо подкрутив хвостик, он сказал:

— Не уйду.

— Да пропади ты пропадом! — взъярилась Мамаша Кодлинг. — Забирай дедову пивную кружку и бабкин бронзовый напёрсток, забирай, поганец, только чтоб духом твоим здесь больше не пахло.

Но бес осклабился, ухмыльнулся, фыркнул, подкрутил хвост И снова сказал:

— Не уйду.

Вперёд дружно вышли Эйб, Сид, Дейв и Хэл с мешками на плечах.

— В этом мешке лыко, — объявил Эйб.

— А в этом — ячмень, — сказал Сид.

— А в этом — овёс, — сказал Дейв.

— А в этом — прекрасный навоз, — сказал Хэл.

— Все мешки доверху набитые, — добавили они хором. — Хватай, бесёнок, и бери ноги в руки!

Бес ухмыльнулся, осклабился, фыркнул и, волчком закрутившись на хвосте, промолвил:

— Я не уйду!

Последней вперёд выступила Нянька — с пустыми руками и крепко сжатыми кулаками.

— Ну, а ты что хочешь мне предложить? — спросил её бес, но на всякий случай попятился.

— Я тебе сейчас уши надеру! — грозно сказала Нянька. — И отшлёпаю хорошенько. Прочь с глаз моих, а то узнаешь, где раки зимуют!

— Прочь! Прочь! — закричали все. — А то узнаешь, где раки зимуют!

Но бес ухмылялся по-прежнему, крутил хвостом быстрей прежнего и уходить даже не думал.

— Не уйду я? Я не тот! — хихикал он. — Это точно, как то, что зовут меня…

— Как? — закричали все хором.

— Нет, врасплох меня не застать! Имя вам не угадать! — Он фыркнул и одним махом вскочил на подоконник, к Доллечке, которая всё сидела у окошка, с надеждой глядя вдаль.

Глава XXI. ТРИ ПОСЛЕДНИЕ ПОПЫТКИ

— Время вышло, Додл Кодлинг, — провозгласил Прядильный бес. — Называй моё имя!

— Где же моя сестричка? — в отчаянье прошептала Долл. — Полл, где ты?

— Не видать тебе её во веки веков, — захихикал бес. Обернувшись к людям, что растерянно толпились вокруг с отвергнутыми подношениями, он ткнул пальцем в каждого по очереди и с издевательской ухмылкой повторил:

— Назови моё имя!

— Не торопи нас! — раздражённо сказал Нолличек и принялся задумчиво расхаживать взад-вперёд и скрести затылок в поисках разгадки. Остальные же сбились в кружочек вокруг сидевшей у окошка Долл и стали шёпотом совещаться.

— Ну, и как вы считаете? — спросила Мамаша Кодлинг.

— А вы-то как считаете? — спросил её Дворецкий.

— По-моему, Никодемус.

— Нет, он не Никодемус, — сказала Долл. — Я это имя вчера пробовала.

— Может, Зеведей? — предположила Кухарка.

— И Зеведея я пробовала, — сказала Долл. — Тоже неправильно.

— Хаздрубала называла? — спросила Мегги.

— Да. Только он не Хаздрубал.

Услышав, что и это имя не подходит, все схватились за головы и стали судорожно перебирать в памяти всё, что знали. Думанье, однако, было для них делом непривычным и шло туго. Вдруг Нолличек, размышлявший в одиночку, торжествующе уставил на беса указательный палец и воскликнул:

— Тебя зовут Софонизба!

— Это раз! — довольно хохотнул бес.

— Эх ты, дурья твоя башка! — возмутилась Мамаша Кодлинг. — Софонизба! Тоже, выдумал!

— Софонизба — женское имя, — вставила Кухарка.

— А может, он женщина? — ответил Нолличек.

— Ну, уж нет, — со знанием дела сказал Садовник. — Кто угодно, только не женщина. Значит, выходит, мужчина.

— Почему меня, как всегда, никто не предупредил?! — Нолличек обиделся и надулся.

— Вечно ты торопишься, торопыга, — упрекнула его Нянька. — Бросился вперёд, точно бык на красное! Мы из-за тебя целую попытку проиграли.

— Ничего, две ещё осталось, — угрюмо сказал король. — За два раза что угодно угадать можно.

— Можно. Если ты помолчишь, — твёрдо заявила Нянька.

Нолличек зажал рукою рот и отошёл, всем своим видом обещая быть паинькой. Остальные же снова принялись совещаться — голова к голове.

Садовник задумчиво промолвил:

— А вдруг Мафусаил.

— Я тоже так решила, — сказала Долл. — Но попала пальцем в небо.

— А я убеждён, что — Навуходоносор, — сказал Дворецкий.

— Меняйте свои убеждения, — ответила Долл.

— По-моему, он смахивает на Марка, — сказал Эйб.

— Нет, на Савла, — сказал Сид.

— Нет, на Билла, — сказал Дейв.

— Нет, на Неда, — сказал Хэл.

Но Долл замотала головой:

— Все эти имена я пробовала. Мимо.

На этом их мысли кончились. Мужчины чесали в затылках, женщины били себя по лбу, одни искали ответ на полу, другие — на потолке. Тут уж Нолличек не выдержал. Решив, что все уже сдались, он подскочил к бесу и закричал:

— Тебя зовут Эсмеральда!

— Два — хи-хи! — захихикал бес.