Секреты - Паскаль Фрэнсин - Страница 5

Миссис Уэйкфилд повернулась и укоряюще посмотрела на дочь:

— Как у тебя только язык поворачивается? Инид неплохая девочка. У них с Лиз много общего.

— Ну конечно! Сделала из себя слепок с Лиз. Какой-то ужас! Целыми днями торчит у нас. Как будто у нее своего дома нет!

Элис Уэйкфилд улыбнулась, продолжая вытирать салат насухо:

— Похоже на легкий приступ ревности.

— Я? Ревную к Инид Роллинз? — фыркнула Джессика. — Как мать может своему ребенку сказать такое!

— А может, все-таки это правда? — скромно предположила Элис.

— Ох, мама!

— Что мама! Лиз проводит много времени с Инид. Значит, на тебя у нее времени не остается. Вот я и делаю вывод.

— Это ее личное дело. Мне-то что переживать! Пусть родится с этой мымрой, если хочет!

— Интересное рассуждение! Радость моя, дай, пожалуйста, картофельный нож из второго ящика. Этот, этот. Я тебе говорила? Стив приезжает. Он пригласил на ужин Трицию.

Брат близняшек Стивен учился в университете в соседнем городке. Жил в общежитии, но часто наведывался домой, чтобы повидать свою подругу Трицию Мартин. Джессика была в отчаянии, что ее родной брат встречается с девчонкой из такой ужасной семьи. Но сейчас ее голова занята только мыслями о самоубийственном поведении Элизабет, и она пропустила мимо ушей слова матери.

— В конце концов, Лиз может дружить с кем угодно. — С этими словами Джессика залезла в корзинку с ярко-красными помидорами и сунула один в рот.

, — Конечно!

—  — Да хоть с одноглазым бегемотом, мне все равно!

— Это говорит о широте твоих взглядов. Не съешь все помидоры, оставь парочку на салат.

— Да хоть с десятью одноглазыми бегемотами, если ей это нравится. У каждого свой вкус.

— Я с тобой совершенно согласна.

— Чего мне дергаться? Ну, нравится ей Инид Роллинз. У меня все равно в сто миллионов раз больше друзей. А вообще-то это я привела ее к нам в дом.

Джессика на любила вспоминать, что Инид из двух сестер выбрала Элизабет. Она не могла ей этого простить.

Слезы брызнули у нее из глаз.

«Чертова Инид, — выругалась она про себя. — И чертов Брюс. Они оба ей не нужны. Стоит ей шевельнуть пальцем, да за ней любой побежит, это все знают. Разве ее вина, что на Инид и Брюса ее чары не действуют».

Элис Уэйкфилд ласково погладила дочь по плечу. У младшенькой (на целых четыре минуты младше Элизабет) такие вспышки были обычным делом. Это началось еще в детстве. Но они скоро проходят, как гроза летом.

— Не волнуйся, радость моя, твое место в сердце Лиз никто не займет.

— Я надеюсь. У нее нет лучше друга, чем я.

— Тогда чего ты так переживаешь?

— Ни капельки не переживаю. — Джес вгрызлась в очередной помидор, и оранжевый сок брызнул на ее самый любимый розовый свитер из ангорской шерсти.

— Испорчен! — вскрикнула Джессика, чуть не сорвав голос. — Совсем испорчен!

Миссис Уэйкфилд со вздохом подала дочери губку:

— Ну, в таком случае, подадим его на стол. Этот помидор последний.

Джессика в полном расстройстве побежала наверх прямиком в комнату Элизабет и плюхнулась на ее кровать. Младшая сестра предпочитала в такие минуты комнату старшей. Там всегда больше порядка. Лиз называла свою комнату «шоколадка», потому что в ней были шоколадные обои.

«Это нечестно, — кипятилась Джессика. — Элизабет пойдет на бал с Тоддом Уилкинзом. Даже Инид идет с Ронни Эдвардсом. Он так ослеплен любовью, что соберет ей сто тысяч голосов — он ведь председатель бального комитета. У Джессики, конечно, есть полдюжины запасных кавалеров, но все они ей не нужны», — и она была безутешна.

Сквозь слезы она вдруг увидела торчащий из-под кровати белый листок. Похоже, письмо. Из вполне понятного любопытства, к тому же она никогда не мучилась угрызениями совести, читая чужие письма, Джессика подняла листок.

«Дорогая Инид, — прочла она и у нее захватило дух. — Мне в последнее время совсем плохо. Ты сумела выдержать, а я сломался, и, наверное, мне уже никогда не встать на ноги. Я мучительно вспоминаю прошлое, и никак не могу понять, в какую минуту мы сбились с правильного пути. Помнишь, наглотались тогда „колес и полетели 90 миль в час на тачке…“

Джессика торжествующе улыбнулась — ей пришел в голову гениальный план. Она сунула письмо в задний карман джинсов, сложив его вчетверо. Потом надо будет вернуть письмо на место, Элизабет рано или поздно его хватится. Но это не так сложно.

Джес спустилась вниз, насвистывая. Путь ее лежал в отцовскую комнату, туда, где стоял маленький ксерокс.

Глава 4

— Что случилось с Ронни и Инид? — шепотом спросил Тодд у Элизабет. — Они из-за чего-нибудь поссорились?

Ронни с Инид пошли за попкорном. Обе пары любили проводить время вместе. Сегодня они пошли в кинотеатр «Велли». Всегда им было так весело, но сегодня Элизабет тоже бросилось в глаза — что-то не так.

— Ронни правда очень странно себя ведет, — ответила Элизабет.

Ей не хотелось, чтобы Тодд заметил, как она боится за Инид. Вдруг Ронни как-то все-таки узнал ее тайну? Она дала слово хранить ее тайну. Это означало, что она не скажет ничего даже Тодду.

Элизабет с благодарностью посмотрела на своего Тодда — своего, хотя на что только Дхессика не пускалась поначалу, чтобы помешать их дружбе. Джес сама мечтала о Тодде. Ничего удивительного — Тодд такой красивый и лучший баскетболист в школе. Высокий, стройный, с темными волнистыми волосами; в глубоких карих глазах можно просто утонуть. Но важнее было то, что он никогда не задирал носа. Дружил с тем, кто ему нравится, не любил снобов, пусть они хоть трижды «сливки общества». В этом он походил на Элизабет. У них было много общего, но главное — она могла поверить ему все, что у нее на душе, знала, Тодд ее поймет.

— Он не держал ее за руку во время фильма, заметила? — Тодд нежно пожал ей руку. — Это даже интересно, ведь он всегда на шаг от нее не отходит.

Девушка кивнула.

— Бедняжка. У нее такой расстроенный вид.

— Остается надеяться, что это не приступ ревности. Помнишь, как в тот раз он взбесился из-за того парня у «Гвидо»?

— А она всего-навсего сказала ему, что он не положил ей на пиццу анчоусы.

— Он просто сумасшедший. — Тодд покачал головой. — Любимому человеку надо верить. Что за идиотизм — устраивать скандал на пустом месте, вместо того чтобы радоваться!

— Как у нас, да? — Элизабет придвинулась и поцеловала его несколько раз в щеку.

Тодд ответил нежным поцелуем. При мысли о том, что она могла потерять Тодда, у нее все внутри сжалось. Но сейчас ее очень беспокоила Инид. Ситуация на самом деле складывалась не из Легких.

— Будем надеяться, что у них все в порядке, — сказала Элизабет, увидев пробирающегося между рядами Ронни. — Пойду, пожалуй, поищу Инид.

Инид была в туалетной комнате. Вытирала глаза бумажным полотенцем.

— Что случилось?

Инид покачала головой.

— Н-не знаю. Ронни как подменили, он рядом, и его словно нет. Глаза такие несчастные. Но ведь он ничего не знает, Лиз.

— Всякие бывают причины, — робко предположила Элизабет. — Вдруг дома что-нибудь. Ты же говорила, что у него родители развелись…

— Потому что у его матери был любовник, — горько закончила за нее Инид.

— Но жить с одним отцом нелегко. Может, у них нелады. Ты должна с ним поговорить, Инид. Ему, наверное, неудобно обсуждать это с тобой.

— Неудобно мне сказать, что у нас с ним все кончено. Боится, что я не верну ему значок его клуба.

— Этого не может быть. Он тебя любит. — Но сама Элизабет вовсе не была уверена в своих словах.

— Для Ронни любовь означает абсолютную преданность. Если он хоть на секунду заподозрит, что я переписываюсь с Джорджем, — это конец. Он меня никогда не простит.

«Если он такой нечуткий, он недостоин такой чудесной девушки», — подумала Элизабет.

— Не волнуйся, о письмах знаю только я. А что до остального — так это было сто лет назад. Разве можно из-за этого злиться? Это несправедливо.