Ория (сборник) - Валентинов Андрей - Страница 51

Когда с первыми лучами солнца Войча разлепил сонные глаза, бродников уже не было. Они ушли, оставив мешок с провизией и маленького лохматого конька, мирно жевавшего травку неподалеку. Ужик еще спал. От вчерашнего бревна остались несколько неровных чурок. Войча вспомнил. как Покотило лупил рукой по дереву, и покачал головой. В довершение всего рядом с погасшим костром лежали несколько тяжелых камней, аккуратно расколотых пополам.

Проснувшийся Ужик долго умывался, а на осторожные расспросы Войчи только махнул рукой, присовокупив, что вчера все они несколько перебрали. Войчемир еще раз поглядел на разбитое бревно, на расколотые камни и решил воздержаться от вопросов, тем более, самое время было заняться подарком — лохматым коньком. Его даже не привязали, только стреножили, но конек и не собирался убегать. Он поглядел на Войчу круглыми желтоватыми глазами и негромко заржал, словно приветствуя нового хозяина.

Конек пришелся Бойче по душе. Конечно, на таком особо не поездишь, мал больно. Зато для груза в самый раз, да и вообще, с гривастым веселее. Поскольку в родичах у их нового приятеля явно числились тарпаны, Войча, не мудрствуя, назвал конька Тарпанышем. Тот не возражал, и вскоре все трое — Войча. Ужик и Тарпаныш — направились прямо на полдень, через белое моря ковыля.

Нечего и говорить, настроение у Войчи заметно улучшилось. Все неприятности позади, до Акелона осталось совсем немного, а вокруг была степь

— раздольная, бескрайняя, до самого горизонта. Теперь она уже не казалась опасной. Для встречных бродников вполне достаточно назвать имя Покотило, а огры в этом году, по уверениям усатых бродяг, через Денор не переправлялись. Итак, можно просто идти между белых метелок ковыля, вдыхать свежий степной воздух и любоваться окрестностями. А осмотреть было что. Только на первый взгляд степь казалась однообразной и пустой. Из ковыльного простора то и дело выныривали небольшие табуны тарпанов, несколько раз вдалеке показывались могучие туры, в белесом летнем небе парили орлы, а о сусликах и прочей бегающей мелочи и говорит!, не приходилось. А потом Войчу заинтересовали курганы. Чем дальше на полдень, тем они попадались чаще. Обычно они были небольшие — просто холмики, поросшие травой. Однако порой на горизонте возникали целые горы — рукотворные горы, окруженные остатками каменной крепиды. Кое-где на вершинах стояли странные идолы — усатые, приземистые, с кривыми мечами в кривых коротких руках. Иногда курганы были обезображены глубокими ямами — кто-то в давние годы пытался нарушить покой спавших под желтой травой.

Один из таких идолов особенно заинтересовал Войчемира. Каменный лик кривился надменной улыбкой, короткие руки с тонкими браслетами сжимали большой рог, а голову украшала высокая диадема. Войча решил, что это не простой воин и даже не вождь. Оставалось обратиться за разъяснениями к Ужику. тем более и время было — возле этого кургана они расположились на ночлег и только что закончили ужин.

Ужик. лениво дремавший в высокой траве, неохотно открыл один глаз, поглядел на идола и коротко бросил: «Сай!». Войча долго думал, что может означать это странное слово, и, наконец, не выдержал:

— Ужик! А чего это такое? Недомерок поднял голову, разлепил глаза и вздохнул:

— Это вроде Кея. У скуда…

— Как?

Ужик потер лицо руками, переместился из лежачего положения в сидячее и повторил:

— У скуда. Их еще называют Солнечными Скуда. Были такие…

— Это их курганы?

— Не только, — заморыш понял, что от него не отстанут, и вновь вздохнул.

— Зайча, это долго рассказывать.

— А ты расскажи! — слегка обиделся Войча-Зайча. — Жалко, что ли?

Недомерок пожал узкими плечами:

— Да не жалко… В общем, вначале здесь жили Первые — еще до Сдвига.

Войча вспомнил огромный скелет в пещере и кивнул.

— Потом они куда-то исчезли, и сюда пришли лелеги. От них мало что осталось, курганов — и тех нет. Говорят, у них были большие города, но какие и где, даже Патар не знает…

Постепенно Ужик увлекся и заговорил быстро, чуть ли не скороговоркой.

— У них уже была письменность. Очень странная, не похожая ни на нашу. ни на румскую…

Война вздохнул. Писать он так и не выучился, да и читал с трудом, по слогам.

— Патар меня учил… Лелеги писали на каменных и глиняных табличках. Такие забавные значки, как детские рисунки.

— Интересно, небось? — Войча вновь завистливо вздохнул -

— Таблички? — Ужик на миг задумался, — Честно говоря, не очень. В основном всякие списки — сколько масла, сколько муки. И молитвы… Лелеги были земледельцами, как и мы. Но потом сюда пришли кивири…

Воичсмир честно пытался запомнить; Первые. лелеги, затем кивири… Сколько же их всего было! — Кивири жили здесь недолго — не больше века. Из-за Итля появились их родичи. Это и были скуда. Говорят, именно они назвали наш землю Орией…

— А почему они Солнечные? — поинтересовался Войча.

Ужик развел руками:

— Ну… Они сами так себя называли. Наверное, считали себя потомками Солнца. Ими правили саи — цари.

— Ага! — Войча с пониманием поглядел на идола. — Значит, тут этот сай и лежит!

Ужик кивнул, и Войчемир вновь уважительно взглянул на усатый лик. Царь — не кто-нибудь!

— А еще кто тут жил? Ужик засмеялся:

— Много кто жил! Скуда прогнали Воительницы, затем с полночи пришли анды

— наши с тобой предки, потом здесь были сканды, уты…

— Стой, стой! — Войча понял, что с него хватит, — А этот Акелон кто построил? Скуда?

— Нет, гелы, — сообщил Ужик и вновь прилег, закрыв глаза, — Акелон построили гелы, потом сюда приплыли румы…

Войча покачал головой, Ко всему еще и гелы! Матушка Сва, сколько же тут народу жило! И что осталось? Одни курганы, и то не от всех— Как их только Ужик запомнил!

Ночью Войчемнру не спалось. Он глядел в темное небо. по которому неторопливо шествовал лунный серп, и думал о тех, кто навсегда ушел под белый степной ковыль. Эти скуда тоже считали себя владыками Ории. Да они и были ими! Вон какие курганы насыпали. И где они все? Наверное, когда сюда пришли Воительныцы, скуда не уступили свою землю за здорово живешь. Была война, по степи мчались всадники, размахивая своими кривыми мечами… Жаль. что из Ужика слова приходится клещами выдирать. А интересно было бы послушать и о скуда, и о кивири, и о таинственных Воительницах. Войча решил, что обязательно расспросит Ужика — и пусть попробует не ответить!

Время шло к полуночи, лунный серп был уже высоко, и Войча постепенно начал засыпать, когда где-то рядом послышался странный шум. Войчемир мгновенно приподнялся, привычно хватая меч. Вокруг было пусто, лунный свет серебрил метелки ковыля, но шум не стихал. Глухой, негромкий, он доносился словно из-под земли. Войча вновь огляделся, и ему показалось, что вдали мелькнула какая-то неясная тень. И тут же заржал Тарпаныш.

Войча вскочил, быстрым движением надвинул на голову шлем и толкнул Ужика. Тот не отреагировал, пришлось толкнуть его вновь, уже посильнее. Послышалось сонное «А?» — и недомерок удивленно поднял голову.

— Вставай! — Войча напряженно всматривался в залитую лунным светом степь, пытаясь разглядеть невидимого врага. — Тут чего-то не так… Ужик покрутил головой, затем вскочил, пробормотал: «Интересно!» — а потом зачем-то лег на землю. Войча понял — недомерок прислушивается, и обругал себя за недогадливость. Оставалось последовать примеру Ужика и приложить ухо к земле.

Войча ожидал услышать стук копыт или звук шагов, но вместо этого земля донесла отзвук голоса. Точнее, многих голосов, говоривших на непонятном языке. Затем послышалась негромкая протяжная песня…

— Интересно! — повторил Ужик, вставая. — Я и не подумал…

О чем именно, заморыш уточнять не стал. Бросив беглый взгляд по сторонам, он на миг задумался. затем по лицу промелькнула усмешка:

— Пойдем!

Войча уже знал, что последует за этим «Пойдем!». Если не Змеи, то юши, если не они, то навы. К тому же уходить с кургана опасно, здесь хотя бы можно вовремя заметить врага…