Ория (сборник) - Валентинов Андрей - Страница 20

— Кей! Кей Улад!

Вначале он не понял, чего хотят от него вошедшие в комнату кметы, почему они так странно усмехаются и даже подмигивают. Но вот вперед вытолкнули кого-то в белом — проклятый белый цвет! — и тут же глаза скользнули по длинным косам, перевитым разноцветными лентами. Тумила!

Платье на девушке было разорвано, на руках краснели свежие царапины, а на лице, еще совсем недавно улыбавшемся, теперь застыло выражение ужаса и отчаяния. Но все равно, она была красива, очень красива…

— Она твоя, Кей!

Слова дошли не сразу, а когда Улад, наконец, понял, то в первый миг ощутил странную робость. Да, он догадывался — так и бывает. Он даже слышал о таком, но сейчас, в этой комнате, залитой кровью, в этом полном мертвецов доме…

— Смотри, какая красавица, Кей! Небось, еще целая! — подбадривающе усмехались воины, и Улад решил, что отступать стыдно. Он воин, он мужчина…

Тумила стояла ровно, не двигаясь. Улад сделал шаг и заметил, как светлые глаза девушки вспыхнули гневом. Он не успел увернуться — сильный удар в лицо отбросил назад. Из носа хлынула кровь, и эта кровь окончательно поставила все на свои места. Эта дрянь, эта сука, хотела отравить брата, убить его, убить их всех! Улад выбросил вперед руку в тяжелой рукавице, и Тумила, покачнувшись, сползла на пол. Кей усмехнулся, легко приподнял девушку и рванул ворот платья. Что-то упало, покатилось по полу. Сознание само собой отметило — бусы, у девки красивые бусы… В ноздри ударил запах крови и пота, и Улад успел подумать, что так пахнет страх.

Когда он встал и начал быстро застегивать пояс — проклятая пряжка никак не желала слушаться, — Тумила лежала неподвижно. Глаза оставались открыты, но теперь в них не было ничего, кроме пустоты. Улад отвернулся — — в эту минуту девушка уже не казалась красивой. Просто девка, дочь врага, которая не заслуживает лучшего, чем валяться на полу с раскинутыми ногами. Подстилка для победителя… В дверь заглядывали ухмыляющиеся кметы, и Улад, справившись, наконец, с непослушным поясом, коротко бросил: «Ваша!».

Брата он нашел у ворот. Сварг стоял возле свернутого Стяга и беседовал со старшими кметами. Увидев брата, он коротко улыбнулся и махнул рукой, предлагая подойти.

— Где твои? — коротко бросил старший, и Уладу понадобилось время, чтобы понять, кого имеет в виду брат. Ну конечно, его воинов! Ведь он командир…

— Найди Сновида и скажи, чтобы ставил людей на погрузку. Там, кажется, нашли зерно.. — Всю еду надо дать на пробу пленным, воду тоже. Ну, твой Сновид разберется!

Улад кивнул и бросился искать своего старшего кмета. Найти его оказалось непросто — воины разбрелись по всему поселку, отовсюду неслись крики, женский плач и громкий хохот победителей. Кметы тащили узлы, толпились возле брошенных прямо на землю женщин, один дом уже горел, разбрасывая огненные искры. Улад чуть не натолкнулся на висевший вниз головой обнаженный труп, и его чуть не стошнило. Да, страшно… Но тут молодой Кей вспомнил черную лодью, набитую гниющими телами. Коростень! Это вам за Коростень, сволочи!

Сновида он нашел в амбаре. Полтора Уха уже сам разобрался в обстановке и сгонял воинов на погрузку. Зерна оказалось немало, а главное, была мука и много копченого мяса. Итак, они воевали не зря! Довольный Улад поспешил вернуться к брату, который между тем давал распоряжения здоровенному одноглазому верзиле. Улад вспомнил, что того. звали как-то странно. Щеблыка! И даже не просто Щеблыка, а Пес Щеблыка.

— Возьмешь старика и вытрясешь из него все. Но чтоб остался жив! Мы его посадим на кол в Коросте не…

Щеблыка негромко зарычал и кивнул. Единственный глаз загорелся злым весельем.

— Уходим! — Сварг повернулся к брату. — И так много времени потеряли. Ничего, этот старый лис разговорится! У Щеблыки не молчат…

Улад понял, что брат говорит о дедиче, встречавшем их у ворот. Ну что ж, такова доля изменника.

— Ну как бой? — брат усмехнулся и устало вытер лоб. — Первый?

Улад кивнул — слова не шли.

— А девочка как? Понравилась?

Улад понял, что брат знает и об этом. Краска залила щеки, но Сварг одобрительно рассмеялся и похлопал младшего по плечу.

— Все правильно! Я в твои годы ни одной не пропускал… А ты знаешь, встретил сейчас Кобника. Тащит целый узел с добром, подлец, и еще требует, чтобы ему какую-то девку отдали! Оказывается, присмотрел он себе девочку, а наши ее утащили…

— Он же старый! — невольно вырвалось у младшего, В ответ вновь послышался смех.

— Ну ты и скажешь! Скот, конечно, но ведь он нас, считай, что спас! Неглуп, бестия, и дело свое знает. Выходит, не зря мы его подобрали!

Спорить не приходилось. Каков бы ни был Кобник, но его слова спасли много жизней, и среди них — жизнь Улада…

Отплывали уже ночью, но видно было за версту — горел поселок, горел подожженный по приказу Сварга лес, куда убежали уцелевшие жители. На берегу остались только мертвые. Немногих пленных погрузили в лодьи. Сварг разрешил взять с собой женщин, чтобы продать на ближайшем торге. Кметы знали — из всей добычи люди ценятся более всего. Самому Уладу преподнесли целый узел, где были украшения, несколько ножей в дорогих золоченых ножнах и даже конская сбруя. Он хотел отказаться, но Сварг объяснил, что таков обычай. Добыча невелика — для Кея, конечно, — но воины должны видеть, что их командир разделяет с ними все — и тяготы, и удачи. Тогда Улад, осмелев, спросил о Тумиле. Но девушки среди пленных не оказалось — в тот вечер слишком многие пожелали позабавиться с дочерью предателя-дедича…

Два следующих дня прошли спокойно и тихо. На лодьях царило веселое настроение — победа, пусть и маленькая, подняла дух— К тому же еда стала лучше, а пленницы скрашивали долгие часы безделья. Улад знал, что многие, натешившись, кидают женщин за борт — лишние рты на лодьях не нужны. Молодой Кей посчитал это излишней жестокостью, но вмешиваться не стал. Не ему, идущему на войну в первый раз, учить опытных кметов. А затем по Кеевой лодье пронеслась весть — девушка, которую выпросил-таки себе Кобник, сама прыгнула в реку. Это вызвало нескончаемые шутки, а Кобник целый день ходил злой и мрачный. Действительно, обидно, если женщина предпочитает речное дно твоим ласкам! Впрочем, посмеялись — и забыли. Впереди было самое трудное…

Улад видел, что Сварг вовсе не рад победе. Да и не победа это — взять жалкий поселок, где и ворота не пришлось взламывать! На вопросы младшего он вначале отмалчивался, а затем признался, что более всего его беспокоит дедич. С начала восстания дедичи оставались верны Кеям, теперь же и они, похоже, начинают изменять. А если против тебя и дедичи, и простолюдины — то, значит, против, тебя вся страна.

Пес Щеблыка постарался на совесть, но старик ничего не сказал. Так и умер

— молча. Зато разговорилась одна из пленниц, поведав, что за неделю до прихода Кеевых лодей в поселок прибыл посланец Велги. Он привез приказ — встретить Кея Сварга, впустить его в поселок и убить. Прежде всего — его. А если с ним окажется его брат — то и брата. С войском же, если оно после смерти Кеев не разбежится, разделаются позже — сыновья Матери Болот готовы.

Рассказ не прибавил веселья. Не то страшно, что эта ведьма приказывает убить Кеев. Так и должен поступать умный враг. Страшно, что приказ готовы выполнить — даже ценой своей жизни, даже ценой жизни близких и родичей. Выходит, за Велгу готовы умереть и те, кто никогда се не видел, кому мятеж не даст никакой выгоды. Но почему? Или Мать Болот действительно всесильна? Но ведь боги сполотов сильнее! Они даровали Кеям власть над всей Орией! Разве Золотой Сокол — не Царь Мира? Такие мысли успокаивали, но вскоре у молодого Кея не осталось и этого утешения.

Случилось это на третий день после боя. Сварг с утра о чем-то долго беседовал с одним из своих старших кметов — седым как лунь Баланом, после чего велел впередсмотрящему наблюдать за берегом. Как понял Улад, брата интересовала какая-то Голая Пристань. Какая может быть пристань в этих диких краях, и зачем им вновь задерживаться, молодой Кей никак не мог понять, пока Сварг, наконец, не объяснил. Оказывается, сама Голая Пристань им ни к чему, но поблизости находится знаменитое капище, чуть ли не наиболее почитаемое в здешних краях. Много лет назад их дед, великий воитель Хлуд, повелел поставить на нем рядом с идолами местных божков изображения Триглава — Золотого Сокола, Дия-Громовика и Матери Богов Сва. И теперь самое время побывать там и принести жертвы. Родные боги должны помочь, кроме того, это поднимет дух воинов перед будущим боем.