Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 51

– Жалко, что недалеко лазили, – вздохнул Алька.

– Они длинные, эти ходы, – сказал Тик. – Говорят, некоторые из них под рекой идут, на ту сторону…

– Вот бы разок пробраться, – почему-то шепотом проговорил Алька. – Перейти реку…

– Я вот тебе перейду, – пообещала Данка. И сказала Яру: – А странно все-таки, да? Построить такие крепости, а потом уйти…

– Может, их заставили, – сумрачно сказал Чита.

– Кто? – не поверил Алька.

– Те, кто велят… – с непонятной усмешкой проговорил Чита.

Игнатик хмыкнул.

Чита посмотрел на него и заметил:

– Не такой уж ты доверчивый.

«Ничего не понимаю», – подумал Яр. В этот момент Данка ему сказала:

– Здесь недалеко есть еще одна интересная комната. С камином.

– Пошли, – согласился Яр.

Они спустились по маленькой винтовой лестнице. Комната оказалась круглая, небольшая. Камин (вернее, очаг с поломанной решеткой у пола) был сложен из грубо отесанных камней. Свет попадал в отверстие высоко в стене. Солнце овальным пятном лежало на камнях очага, покрытых старой копотью. На копоти была нарисована рожица со смеющимся ртом-полумесяцем.

– Это Тик в прошлом году нарисовал, – объяснил Алька. – Мы здесь картошку пекли.

– Лицо, как у бормотунчика, – сказала Данка.

Алька подскочил:

– А давайте сделаем бормотунчика! Чита, ты ведь хотел, да? Ты нарочно песок сгребал!

– Правда, давайте! – подхватил Игнатик.

– А песок-то подходящий? – спросила Данка.

– Да, я смотрел, – кивнул Чита. – Я сейчас принесу.

И он убежал.

– А что за бормотунчик? – недоуменно спросил Яр.

– Ты разве не делал бормотунчиков, когда маленький был? – удивился Игнатик.

– М-м… не помню. Вернее, помню, что не делал. Они какие?

– Ну, это такая штука… Такой… – сбивчиво заторопился Алька.

Данка объяснила:

– Их обязательно надо делать в тихом месте и когда рядом только друзья. И бормотунчик тогда как друг… Игнатик их делает лучше всех на свете.

Игнатик скромно промолчал, отошел и стал подбирать у стены куски алюминиевой проволоки.

Пришел Чита, принес в подоле рубашки песок. Спросил:

– А из чего делать?

– Может, из моей рубашки? – самоотверженно сказал Алька. – Я могу подол оторвать.

– А мама оторвет тебе голову, – подал голос Игнатик.

– А мама уехала. Я три дня буду у Читы жить, мы договорились, – победоносно сообщил Алька.

– Оторвет, когда приедет, – уточнила Данка. – Яр, у тебя в кармане платок. Он тебе очень нужен?

– Не очень.

Платок расстелили на каменном полу. Игнатик насыпал на него горку песка. Завязал в узелок. Получился белый мешочек размером с большое яблоко. Игнатик подобрал в очаге обугленную щепочку. Любовно нарисовал на мешочке круглые глазки, нос-пятачок, веселый рот. Из кусков алюминиевой проволоки смастерил витые ножки, потом ручки с растопыренными пальцами. Оттянул на узелке с песком материю, прикрутил ручки там, где у рожицы должны быть уши. А ножки приделал к подбородку.

Получилось удивительное существо – не то четырехлапый краб, не то безголовый человечек с рожицей на пузе.

– Надо цеплялку, – вполголоса сказал Игнатик.

Алька и Чита подхватили тонкую ржавую проволоку. Один конец обмотали вокруг выступающего камня на очаге, другой закрепили на железном крюке, вбитом в стену. В метре от пола.

Игнатик согнул пальцы бормотунчика, подвесил его за руки на проволоке. Тот покачался и замер. Все тоже замерли, чего-то ждали.

У Яра на дне сознания шевелились мысли, что надо скоро возвращаться на крейсер, и получится ли это, и надо ли рассказывать там про все, что случилось, и как грустно будет расставаться с ребятами, и удастся ли увидеться снова. Но самым главным был интерес: что за бормотунчик, для чего он?

Бормотунчик тихо качнулся. Его нарисованная рожица, конечно, не изменилась, но в глазах и улыбке появилось что-то живое. Так, по крайней мере, показалось Яру. Он услышал бормотание, попискивание, легкий треск, шепот. Словно включился маленький расстроенный приемник. Бормотунчик закачался сильнее… И вдруг, перебирая ручками, двинулся по проволоке. Остановился у края очага. Прекратил качание, зацепившись ножками за камень. Не двинув угольным ртом, сказал картаво:

Голос был механический, как у старинного магнитофончика.

– Какая-то незнакомая считалка, – проговорил Алька.

– Знакомая, – сказал Яр.

Бормотунчик шевельнулся и произнес:

– С цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке… Ну, что вам еще?

– Сказку, – тихо попросил Игнатик и быстро оглянулся на Яра. – Какую-нибудь сказку про пятерых друзей…

В бормотунчике сильно зашелестело. Он опять покачался на тонких ручках. Сказал с металлической насмешливой ноткой:

– Сказок вам хватит и без меня. Смотрите, кругом такая р-романтика… Верно, Яр-р?…

Яр вздрогнул.

– Ты меня откуда знаешь?

Бормотунчик беспокойно задергался:

– Я могу ответить только на один вопрос! На один. На втором – крак – разряжусь. Ты спрашиваешь? Это вопрос?

– Нет-нет, это не вопрос, не отвечай, – торопливо сказал Игнатик. И прошептал Яру: – Он про многое знает, бормотунчики все такие…

Бормотунчик вдруг пропел дребезжащим голоском:

Он резко замолчал.

И все молчали. Алька нерешительно хихикнул, но Данка цыкнула.

Бормотунчик вдруг спросил уже без дребезжанья, чисто:

– Что, Яр, досмотрел свой сон?

– Какой сон? – с неожиданным и резким страхом спросил Яр.

– Это вопрос?

– Это вопрос, – жестко сказал Яр.

– Тот сон, как вы лезете по обрыву… Не бойся, он доберется. Может, ты не доберешься, а он доберется…

– О чем это он? – прошептала Данка.

– Да мало ли что… Они часто несут всякую дребедень, – отозвался Чита.

– Сам ты несешь дребедень, – обиженно сказал бормотунчик. – Лучше разожгите огонь. Ночевать будет холодно.

– А зачем нам здесь ночевать-то? – удивился Алька.

– Разожг… – тонко крикнул бормотунчик. Дернулся и безжизненно повис на проволоке.

Игнатик досадливо обернулся к Альке:

– Ну вот, он разрядился… Зачем ты полез со вторым вопросом?

– Да это и не вопрос вовсе! Просто у меня вырвалось…

– Ладно, пойдем, – вздохнула Данка. – Все равно он был какой-то странный.

– Может, серебристых кристалликов мало в песке, – виновато сказал Игнатик.

– Наоборот! Полным-полно, я смотрел, – возразил Чита.

Яр не слушал ребят, мысли прыгали, как у мальчишки, который проснулся среди ночи, увидев загадочный и страшноватый сон… Казалось, столько всего случилось за этот день! Стоит ли удивляться? Но он удивился проницательности бормотунчика. И даже расстроился. Недаром на Земле говорят, что в приметы верят лишь дети и скадермены.

– А может, правда разожжем огонь? – звонко спросил Алька.

– Картошки-то нет… – заметил Чита.

– Не обязательно картошку печь. Просто так посидим у огонька, – тихо сказал Игнатик. – Недолго… Ладно, Яр?

2

Яр подумал, что огонь – это и в самом деле неплохо.

Сначала прохлада внутри крепости была приятной после жары. Но теперь чувствовалось, что воздух сыроватый и зябкий. Хотелось погреться. Да и просто хорошо посидеть у горящего очага.