В глубине Великого Кристалла. Том 2 - Крапивин Владислав Петрович - Страница 46

— Хватит болтать! Подъем!.. Ты, Женька, трубач, значит, должен вскакивать до света… — Валентина слегка смягчилась.

— А я уже… вскакнул… — Дергаясь, как чертик на ниточках, Женька натянул белую майку с Дон-Кихотом и мельницей на груди. Сунул ноги в свои заслуженные, штопаные-перештопаные шортики. Валентина оторвала от них распустившуюся нитку.

— Ходишь обормотом… Я же костюм тебе купила.

— Ага, джинсовый! Парься в нем сама в такую жару…

— Грубиян ты, Женечка, — печально сообщила Валентина. — Вот съедемся, я за тебя возьмусь всерьез.

— Я к тому времени исправлюсь, — покладисто сказал Женька. Потому что “съедемся” — это когда! Надо сперва поменять две маленькие квартиры на одну побольше, а дело это ой какое непростое в наши дни. Кроме того, не исключено, что Валентин и Валентина снова поругаются и вопрос отложится еще на какое-то время…

Валентина быстро соорудила им глазунью, а потом погнала за хлебом и за картошкой.

— Если в магазине гнилая, идите на рынок, там продают молодую… И зайдите в парикмахерскую, вам обоим давно стричься пора… И в школу наведайтесь, возьмите справку: без нее Женьке ученическую форму не продадут…

— Жень, пошли скорее, а то нам еще поручений навешают…

— Навешаю. Зайдите в “Электротовары”, посмотрите, нет ли чайника с автовыключателем. Пока дом не спалили…

— Это же у черта на куличках! — взмолился Валентин.

Женька дернул его за рукав:

— Дядь Валь, ничего. Это рядом с “Военторгом”, нам туда все равно надо: осидол купить, чтобы трубу чистить…

— Ты со своей трубой, как с любимой кошкой, нянчишься, — вздохнул Валентин.

— Ну и что? Ну и нянчусь…

Валентина вспомнила:

— Соседка жаловалась, что вчера ты целое утро дудел!

— Не дудел, а репетировал! Дядь Валь, пошли…

В городе Краснохолмске все было как всегда. На Торговой улице орали цыганки, продававшие за тройную цену дефицитные сигареты и заграничную жвачку. В сквере у восстановленной статуи Бескорыстного Инициатора галдел небольшой митинг и длинноволосые деятели какой-то лиги собирали подписи желающих переименовать Краснохолмск в Старохолмск…

Картошка в магазине оказалась вполне приличная, купили полную сумку и даже уговорили симпатичную продавщицу принять товар на хранение — чтобы можно было не таскаться с грузом, а зайти на обратном пути.

В школе тоже все сложилось удачно. Секретарша в директорском кабинете сказала, что справка для покупки формы не нужна, форма с этого года необязательна, можно ходить в чем угодно. Потому что демократизация образования. Потом она спросила:

— А на факультатив по религии мальчика записывать?

— Это обязательно? — поинтересовался Валентин.

— Пока добровольно. Однако…

— Ясно. А какие религии-то?

— У нас — православная, иудейская и даже ислам…

— А про Святых Хранителей будет этот… факультатив? — неожиданно спросил Женька.

— М-м… Я не слышала о таком… По-моему, у нас нет…

— Мы подумаем до первого сентября, — пообещал Валентин.

— Подумайте… А под какой фамилией будет учиться мальчик?

В школе уже знали, что художник Волынов усыновил интернатского мальчишку. Справки на бланке, который Валентин изъял у Абова в Свирске, оказалось достаточно…

— Под фамилией Волынов, конечно… Верно, Жень?

— Да!

Потом они отправились в “Электротовары” и “Военторг”. Ехать в тесном автобусе не хотелось, двинулись пешком по старым улицам. Едва они свернули с Песчаной на Орловскую, как сзади послышался частый топот.

— Валентин Валерьич, постойте! — Это был ребячий голос. Валентина и Женьку догнал мальчишка — запыхавшийся, белобрысый, в пыльных джинсах и серой футболке. Неприметного вида и в то же время какой-то полузнакомый.

— А, Дыров, — неприязненно сказал Женька. И Валентин узнал — Мишка Дыров, один из адъютантов Ласьена.

Мишка не обратил на Женьку внимания.

— Валентин Валерьич, там вас мальчик зовет. Он руку сломал…

— Что за мальчик, где?!

— Ну, тут недалеко, в спортшколе. Он с колец упал. Он из клуба “Репейник”. Его сейчас в больницу повезут, а он зовет кого-нибудь из начальников клуба, хочет что-то сказать. Вот и я побежал. А тут вы идете…

Некогда было объяснять, что он, Валентин, вовсе не из “начальников клуба” и давно уже не был в “Репейнике”… Ох, кого это угораздило сорваться? Серьезный ли перелом? Куда смотрят кретины тренеры!.. Мысли эти прыгали в голове, когда Валентин и мальчишки почти бегом двигались к школе.

Спортшкола находилась на улице Славных Земляков в кирпичном двухэтажном здании с полуподвалом. Старинная постройка — то ли бывшая земская больница, то ли постоялый двор. А потом отдали детям — забота… Валентин кинулся к высокому крыльцу с синей вывеской. Мишка ухватил его за рукав.

— Не сюда! Вход со двора!

Обогнули дом. В полуподвал вела низкая неприметная дверца. Уже в “предбаннике”, где горела чахлая лампочка, дохнуло запахом старого спортзала: кожей, резиной и въевшимися в стены многолетними парами пота. Мишка двумя руками оттянул на себя тяжелую дверь, пропустил Валентина и Женьку вперед. Едва они шагнули через порог, как дверь глухо ухнула и лязгнула за ними. Валентин рывком оглянулся. Мишка с блестящими глазами и мокрым округлившимся ртом прижимался к двери лопатками. А у косяков стояли двое: парни с безразличными лицами и обтянутыми черным трикотажем буграми мышц на груди.

Ощущение ловушки, беды тоскливо резануло Валентина.

2

Никакого пострадавшего мальчика здесь, конечно, не было. Зато были другие знакомые. За длинным обшарпанным столом сидели Семен Семенович Абов, Леонтий Климович Фокин, по кличке Мухобой, и Розалия Борзоконь. Она, впрочем, в сторонке, на торце стола, над какими-то бумагами.

У другого конца стола пристроилась незнакомая девица — довольно миловидная, только чересчур крашеная. Она лизала и заклеивала один за другим почтовые конверты. В дальнем углу, у столика с непонятными приборами, сматывал ярко-желтый провод худощавый молодой мужчина с интеллигентной бородкой. “Аспирант”, — мелькнуло у Валентина мгновенное прозвище.

За столом, позади Абова и Мухобоя, на корточках копошился еще кто-то. На миг он выпрямился, и Валентин узнал косоплечего и криворотого коротышку придурка по имени (или по кличке?) Феня, который часто попрошайничал на рынке. Сейчас Феня был одет в аккуратный синий халатик…

Помещение и правда было спортзалом: шведская стенка, кольца, козел для прыжков, кожаные маты в углу. Но при постройке оно для такой цели, конечно, не предназначалось. Об этом говорили и небольшие размеры, и не очень высокий потолок, и два квадратных деревянных столба, подпиравшие потолочную балку; они явно мешали занятиям. Впрочем, кой-какую пользу столбы приносили — между ними была натянута волейбольная сетка.

Все это мгновенно отметил Валентин, когда мысль металась в поисках спасения.

Два мускулистых боевика у двери — это еще полбеды. Точным движением их можно уложить друг на друга. Дверь, конечно, автоматически заперлась, но если рвануть посильнее… Однако потом надо вернуться за Женькой, чтобы вышвырнуть его наружу, сам он не среагирует так быстро. Нет, не успеть… А если в окно?.. Окна были высоко от пола, их затягивали проволочные сетки. На среднем окне рама с сеткой висела косовато и, видимо, непрочно. Рвануть ее, потом кинуть через себя — на Абова и Мухобоя! Бабы и Феня — не в счет, Аспирант, видимо, хлюпик. Но двое у двери успеют сгруппироваться. С Женькой не прорвешься… Ах ты, гадство какое…

Абов сказал с утомленным зевком:

— Валентин Валерьевич, приносим вам свои извинения, что прибегли к маленькой хитрости. Очень хотелось встретиться. А по повестке вы все равно не явились бы…

— По повестке Ведомства?

Розалия Борзоконь гулко хмыкнула. Абов лениво усмехнулся:

— Ведомство ликвидировано…

— Значит, по повестке органов просвещения? — не сдержал язвительности Валентин.