В глубине Великого Кристалла. Том 2 - Крапивин Владислав Петрович - Страница 33

Валентин взял “луняшку”. Она щекочуще трепыхалась в пальцах — круглая, серебряная, с черной точкой-глазом, с полупрозрачными крылышками хвоста и плавников. Хорошо, что в кармане оказался чистый, ни разу не вынутый платок. Валентин завернул рыбку, вдвинул плоский сверточек в карман осторожно — не раздавить бы. И они пошли к дому.

Юр-Танка шагал впереди, хлопая снятыми сандалиями то по коленкам, то друг о друга. Потому что не надевать же их на перемазанные ступни. Дом был уже недалеко, и в это время в полоске кустов — последней на пути — сильно зашумело: кто-то ломился навстречу. Юр-Танка замер, Валентин тоже. Опять чука? Но из ольховника выкатился Сопливик.

Встал, дыша часто и виновато.

— Ты чего? — Валентин ощутил вдруг сильный толчок досады. И злость на липучего Сопливика. — Зачем ты за нами ш… шастаешь? — Он чуть не сказал “шпионишь”.

Сопливик ощетиненно приподнял плечи и проговорил сумрачно, уже без виноватости:

— Я не шастаю за вами… Но там Илюшка плачет. Тихо, но без остановки. Я спрашиваю: ты чего, а он… не говорит, а только вздрагивает весь…

Обогнав ребят, Валентин кинулся к дому. Подтянулся на нижней ступеньке, забрался на лестницу. Стал подниматься, спохватился, помог забраться ребятам — сами-то не сумели бы, высоко. Втроем они вскарабкались до окна, перелезли через подоконник. Бросились к двери. Но… или они ошиблись лестницей, или опять началась чертовщина. За дверью была не комната с ребятами, а длинный, освещенный тусклыми лампочками коридор. Он плавно закруглялся, словно внутри громадного циклотрона. Валентин секунды две постоял остолбенело, потом бросился вперед. Юр-Танка и Сопливик — за ним. По пути они распахивали все двери по сторонам коридора. Но за дверьми было темно, пыльно и пусто. Потом на дороге оказался широкий люк. Прямо посреди пола. Открытый. Вниз вела винтовая деревянная лестница. Ступени завизжали под ногами. Внизу был квадратный вестибюль — опять с голыми пыльными лампочками и чьим-то бюстом в углу. Темнело несколько обитых клеенкой дверей. Валентин дернул ближнюю и… увидел гостиную с ребятами. Теперь она была освещена лампой с зеленым абажуром. Некогда было удивляться. Главное — что с Илюшкой?.. Но он уже спал, съежившись на узкой диванной спинке. И другие ребята спали. Никого, кроме Сопливика, не потревожили недавние Илюшкины слезы. От этих слез он все еще всхлипывал и подрагивал во сне. В ресницах блестели капли, и не успела высохнуть размазанная по щекам влага.

Валентин стянул с себя куртку, накрыл ею Илюшку от пяток до взъерошенного затылка. А что он мог еще сделать?

Крылья Илюшки

1

Валентин проснулся от солнца. Утренний луч ощутимо щекотал опущенные веки. Валентин быстро сел. Обвел взглядом ребят. Все спали… Нет, не все. Илюшки и Сопливика не было. “Ну вот, начинается…” Ожидание новых и неизбежных тревог наполнило его привычной озабоченностью. И то, что случилось ночью, разумеется, казалось теперь сном.

Так сон или это все-таки было? Куртка, которой он укрыл Илюшку, висела сейчас на спинке стула. Валентин сунул руку в карман. Нащупал там слегка влажный (промокший от рыбки?) сверток. В платке чуть заметно шевельнулось плоское рыбье тельце… Валентин отыскал глазами Юрика. Тот спал на полу, как и Валентин, на подстилке из плюшевой шторы. Лежал, свернувшись калачиком, сунув ладони под щеку. Майка сбилась на спине, сосульками торчали на затылке светлые волосы. На ногах — высохшая болотная грязь. Обыкновенный городской мальчишка, намаявшийся в турпоходе… Князь? Верховный владыка Юр-Танка-пала?

Ну ладно, кто бы ни был, а все-таки он здесь. А эти-то двое где?..

Ох, ну хоть один — вот он! В дверь просунулась голова Сопливика. Он встретился с Валентином глазами. Молча, значительно поманил его пальцем.

Что еще? Валентин вышел в коридор. Сопливик произнес, уверенный в важности своей информации:

— Он пошел в туалет…

“Он” — без сомнения, Илюшка. Валентин едва задавил в себе раздражение: “А ты опять шпионишь, да?” Сопливик, однако, понял его и без слов. И сказал, сердито защищаясь:

— А потом его нет и нет. Долго! Я дверь дернул, а там вовсе… не это… а коридор…

Валентин рванул обшарпанную дверь. В самом деле коридор. Без окон, освещенный пыльными лампочками. И какой-то кривой — с изгибом влево и скособоченными стенами. В стенах — замызганных, с обвалившейся штукатуркой — новенькие белые двери.

— Стой здесь, — велел Валентин. И пошел, дергая дверь за дверью. Но они были не то что заперты, а словно даже впаяны в косяк. Одна, другая… пятая… Он оглянулся с досадой. Сопливик не послушался — шел следом. А теперь остановился, уперев глаза в пол и всей своей позой показывая, что назад не пойдет. Будет вот так, упрямо, брести в нескольких шагах позади Валентина.

— Ладно, пошли… — вздохнул Валентин.

Сопливик заулыбался, догнал. Зашагал рядом.

— Ты бы хоть умылся, — сказал Валентин.

— Ага… А где?

Коридор, изгибаясь, тянулся и тянулся. По всем законам нормального пространства он давно уже должен был выйти за пределы дома. Стены кособочились все больше, потолок то снижался до макушки, то уходил в высоту. Сопливик взял Валентина за руку. Казалось, идут они внутри какой-то громадной спирали…

В конце концов спираль эта уперлась в пыльную узкую лестницу с точеными перилами. От лестницы пахло, как пахнет в старых домах, где много сухого дерева. Лестница совершала в пространстве невообразимый финт и, поставив ступени вертикально, втыкалась в дощатую стену рядом с распахнутой дверцей — маленькой и квадратной. На высоте второго этажа. Идти здесь было немыслимо. И все же Валентин шагнул на нижние ступени (Сопливик тоже). Валентина подгоняло ощущение, что Илюшка шел здесь же — совсем недавно.

И они пошли по лестнице. И та, словно в благодарность, что ей поверили, послушно меняла конфигурацию, подавала под ноги ступени, которые только что казались лежащими в косой плоскости. И стена в конце концов оказалась потолком, а дверь — люком. В этот люк Валентин и Сопливик благополучно проникли.

Здесь опять был коридор. И снова двери, но уже не новые, а обитые рваным дерматином и войлоком. За одной Валентину послышалось какое-то движение. И сразу — тонкий детский вскрик. Валентин вырвал из пальцев Сопливика правую руку, сунул ее в карман с “бергманом”, а левой дернул дверь. Она распахнулась. Но комната была пуста.

Обычная комната с бедной мебелью и неряшливо разбросанными вещами. Словно жильцы этой ночью спешно покинули дом. Криво висела люстра с четырьмя рожками. Она закачалась. На сырых обоях закачалась ее тень. Плохая тень… Похожая на четыре петли, одна из которых — ниже других. Валентин мотнул головой. Тень расплылась, изменила форму и через пару секунд растаяла совсем.

Валентин затолкал “бергман” в карман.

На стене ожил пыльный динамик. Мужской голос произнес:

— …еще одно сообщение. Продолжаются поиски детей, которые позапрошлым вечером со своим руководителем покинули на автобусе лагерь “Аистенок”. К сожалению, вертолетная разведка пока не дала результатов. Есть намерение привлечь к поискам местных… — Динамик щелкнул и умолк. Валентин плюнул.

Рядом дышал Сопливик. Валентин взял его за плечо, придвинул вплотную. Тот сразу прижался. Но теперь Валентин не ощущал ни досады, ни брезгливости. Сопливик задышал чаще и вдруг спросил шепотом:

— Валентин Валерьевич… А вот когда я буду в интернате, а вы дома, можно я буду иногда приходить к вам? Не часто…

— Можно, — выдохнул Валентин. Очень крепко куснула его совесть. — Конечно… — И скрыл неловкость за смешком. — Валентина тебя отскоблит, причешет и превратит в цивилизованного ребенка…

— Ладно… А она кто?

— Она?.. Ну, как тебе сказать. В общем, моя невеста… Пошли отсюда!

В конце коридора была полуоткрыта дубовая дверь с резьбой и узорной медной ручкой. Валентин и Сопливик оказались в просторной комнате с мусором на полу. Солнце, подымаясь над болотной пустошью, светило в окна. Они были немытые, но просторные, с закруглениями наверху. Мебели никакой, лишь в одном углу стояла тумбочка больничного вида. А на ней искрился стеклами большой аквариум.