Самая высокая лестница (сборник) - Яковлев Юрий Яковлевич - Страница 37

Рад вбежал на крыльцо. Пограничники поспешили за ним.

Рад обошёл весь дом, прежде чем увидел детей. Они неподвижно лежали на диване. Не выпуская из рук ружьё, Рад подбежал ближе… Наклонился над ними, прислушался к их дыханию. Дети дышали ровно. У Ромки во сне на подушку натекла слюна. У Евы развязалась косичка.

Рад оглянулся: в дверях стояли пограничники.

— Живы и здоровы! — сказал он, кивая на детей. — Придумал же почтальон!

Он прислонил ружьё к стене, опустился на стул и стал стаскивать с себя тяжёлые сапоги. И вдруг невысокий боец сказал:

— Смотрите!

На чистом полу виднелся отпечаток огромной лапы, такой же, как на вспаханной полосе на границе.

— Он был здесь, — твёрдо сказал Костин.

Теперь все трое склонились над львиным следом.

— Лев? — тревожно спросил Рад. — А как же дети? Лев не тронул детей?

— Выходит, не тронул, — подтвердил невысокий пограничник. — Может быть, это был двуногий лев?

— Но льва же видели! — сказал Костин. — Почтальон при тебе рассказывал. Надо посматривать внимательней. Тут какая-то загадка. Львиный след — и невредимые дети…

— И коза, — сказал Рад. — Он даже козу не тронул, лев-то.

— Странный лев, — заключил Костин. — Поехали на заставу, — сказал он напарнику. — А ты, Рад, смотри повнимательней.

— Я убью его, — тихо сказал Рад. — Я убью льва.

Пограничники направились к своим коням. И вскоре подковы мягко застучали по зелёному лужку кордона.

Ребята проснулись почти одновременно и увидели своего старшего друга, ползающего по полу.

— Рад! — закричал Ромка. — Ты прячешься? А мы видим.

— Рад приехал! — обрадовалась Ева.

Рад медленно встал с колен.

— Кто у вас был? — спросил он.

— Никого, — сказала Ева.

И Ромка замотал головой: мол, никого не было.

— Вы хорошо помните? Не забегала в дом большая рыжая собака?

— Большая рыжая собака? — засмеялся Ромка. — Она кусается?

— Кусается, ещё как!

Ева подошла к столу и спросила Рада:

— Ты ел мясо?

Рад покачал головой.

— Значит, Ромка съел, пока я спала. У него теперь заболит живот.

— Не ел я твоего мяса! — сердито отозвался младший брат.

— Кто же съел мясо? — спросил Рад.

Все трое переглянулись.

— Может быть, коза? — высказал предположение Ромка.

Рад покосился на след, отпечатанный на чистых половицах.

— Пошли доить козу, — скомандовал он, и сразу все забыли про рыжую собаку и про съеденное мясо.

Все вышли во двор и занялись своим делом. Ева стала снимать с лошади седло, а Рад и Ромка принялись доить козу. Под белыми острыми струйками молока весело зазвенел подойник. Ромка держал козу за ошейник, а доил её Рад. За плечом у него висело ружьё.

Лесника все называли Дедом, хотя он был молодым. Эта кличка пришла с ним с черноморского флота, где он проходил срочную службу. За рассудительность, немногословность и удивительное покровительство молодёжи моряки прозвали его «Салажий дед». «Салажий» — слово чисто флотское, осталось на флоте, а «Дед» сохранилось, выжило в диких горных лесах. Дедом звали лесника товарищи по работе, пограничники, районное начальство. Рад — младший брат Марии, жены лесника, — тоже звал его Дедом.

Лесник был среднего роста, плечист, с сильно натруженными большими руками, на которых проступали голубоватые вены. Голова у Деда была брита, а брови походили на ржаные колоски. Из-под этих колосков, откуда-то из глубины, смотрели светлые глаза.

Он приехал в этот день из города, когда дети уже спали. И был немало удивлён, когда Рад встретил его с ружьём в руке.

— Что стряслось? — спросил Дед, кивая на ружьё.

— Ты ничего не слышал? — осторожно поинтересовался Рад.

— Нет, — ответил лесник, — я был в больнице у Марии. Ей полегче. Через недельку вернётся. Почему ты с ружьём?

— Границу перешёл лев. Ты ничего не знаешь?

Дед не заволновался и, как показалось Раду, даже не придал значения его словам.

— На моём веку таких случаев было немало. Но ни одного льва, ни живого, ни мёртвого, я в наших лесах не видал.

Рад ничего не сказал. Он повёл Деда в дом. Дети спали. Рад взял со стола лампу и поставил её на пол.

— Что за шутки? — устало спросил лесник.

— Следы зверей хорошо различаешь? Тогда смотри!

Дед наклонился над чистой половицей и увидел отпечаток львиной лапы.

— Значит, это не брехня?.. Он… был здесь, — после некоторого раздумья сказал Дед.

— Дети спали.

Дед вскочил на ноги с пола. Рад поднял лампу.

— Он же мог разорвать их в клочья! — воскликнул лесник.

— Он не съел даже козу.

— Значит, был сыт, — определил Дед.

— У базальтовой стены он зарезал косулю. Козлёночек бегает.

— Опасный зверь. Закрывай окна. Будем занимать круговую оборону. Завтра надо думать, как порешить хищника.

— Дед! — весело воскликнул Рад. — Неужели мы с тобой убьём льва? Это же здорово!

Он подошёл к лесничему.

— Ещё не известно, кто кого. Со львом шутки плохи… — сдержанно сказал Дед. — На день отлучишься с кордона — и вот тебе… лев появился!

— Никогда не думал, что доведётся охотиться на льва! — воскликнул Рад.

То, что тревожило и огорчало Деда, радовало юношу. Он возбуждённо ходил по дому, и глаза его горели нетерпением.

— Ты даже не спросишь о Марии, — с упрёком сказал Дед. — Она тебе кланяется. Скоро привезу её на кордон.

— Это хорошо, — отозвался Рад, но мысли его были далеки от сестры, которая поправляется и скоро вернётся на кордон. — Я пошёл на сеновал. А ты запирайся.

С этими словами Рад снял со стены ружьё и направился к двери.

Рад вышел на крыльцо и некоторое время прислушивался к звукам ночи. Где-то в горах жалобно закричала какая-то потревоженная птица. Трещали древесные лягушки. Совсем близко с шорохом пролетела невидимая летучая мышь.

Рад зашагал к лестнице, ведущей на чердак. Быстро залез наверх. И нырнул в низкую дверку сеновала. Он очутился в зыбких сухих волнах, которые пружинили под его ногами и издавали ни с чем не сравнимый, пьянящий аромат горных трав. Рад нырнул в это сенное море. И как бы поплыл на спине, заложив руки за голову. Потом он сел, зажёг электрический фонарь и стал писать письмо.

«Здравствуй, Таня! — писал Рад, положив тетрадку на колено. — Каникулы подходят к концу. Скоро вернусь в город, в интернат. Тогда повидаемся. У меня мировая новость! У нас в лесу появился лев. Никто не знает, откуда он взялся. Но близкое присутствие грозного хищника чувствуется всюду. Он зарезал косулю. И даже побывал у нас на кордоне. В комнате на половице остался отпечаток его огромной лапы. Львиный след похож на фиалку. Интересно? Теперь я буду охотиться на льва. И если мне повезёт, я привезу тебе, Таня, львиную шкуру. Может быть, ты не веришь? Я буду выслеживать льва, пока не найду… Ты будешь рада, если я подарю тебе львиную шкуру?»

А далеко отсюда, за каменистой пограничной рекой, в тёмной ночи горели костры. Их оранжевое пламя, казалось, не светило, а раскаляло воздух. И от этого накала было жарко и душно. В свете поздних костров лица людей приобрели бронзовый оттенок, а белые одежды окрасились в цвет пламени.

Костры были зажжены в честь удачной сафари. Сам господин сидел на террасе своего бунгало[2]. Без пробкового шлема он казался ещё меньше ростом. Уголки его рта отвисли. Глаза были закрыты. Хозяин насытился, устал.

Где-то надрывно играли музыканты. Их инструменты были сделаны из сухой тыквы, поверх которой натянут бычий пузырь, отчего звук струны приобретал глуховатый, утробный звук.

Два человека стояли в стороне. Их лица высвечивало пламя костра.

— Ахмет, где мой лев? — спрашивал один другого.

— Ты получил большие деньги, Джур. Я дал тебе заработать.

— Но ты же обещал сохранить моего льва, Ахмет. Я дал тебе льва только с таким условием.