Новогодняя ночь 1 (СИ) - "Акаматсу" - Страница 2

– Ром, что это за подвеска? Разобрать не могу.

– Имя, мне друзья подарили. На заказ делали.

– Хорошие у тебя друзья. А обладательница этого имени сейчас тебя не ждёт? – пытаюсь поддеть парня. Он же знает, что я расстался с Ксюхой, пусть и свою историю поведает.

– Там твоё имя.

Несколько минут я молчу, переваривая услышанное. Как-то не вяжется у меня золотой кулон с моим именем на груди у моего бывшего друга.

– Ром, я немного пьян и, кажется, не расслышал или просто не понял чего-то.

– Ты все правильно расслышал, – Ромка говорит тихо, и не глядя мне в глаза. Я слышу, как у него едва заметно дрожит голос. – На кулоне твое имя. А если не понял, я могу объяснить. Мне друзья его подарили около года назад. Когда ты вернулся, я понял, что не просто всегда помнил о нашей дружбе. Я понял, что мои чувства к тебе переросли в нечто другое. Я банально влюбился в своего соседа. Мне тогда было очень стрёмно. Я боялся, что если кто-то узнает, от меня все отвернутся, друзья, коллеги, ты. И порезал себе вены. Сейчас-то я понимаю, что дурость совершил последнюю, но тогда я был в отчаянии. Вот тогда-то мои друзья всё и узнали. А спустя время подарили мне этот кулон. Они меня поняли и приняли то, что я люблю парня, потому и отпустили к тебе. Они знают, как мне важно побыть с тобой в эту ночь перед отлётом.

Я слушаю его, и внутри все сжимается. То, что говорит Ромка, не было пьяным бредом. Он говорит тихо, но уверенно. Мне только что признался в любви парень. Не просто парень, а мой бывший друг. Вот только мне не противно, нет. Мне обидно. До чертиков обидно слышать в конце его признания эти слова "ночь перед отлетом".

– Ром, ты улетаешь?

– Да, самолёт завтра, точнее уже сегодня, в пять, – он замолкает на пару минут, потом неуверенно спрашивает, чуть дрогнувшим голосом: – Олег, мне уйти?

– Нет, останься, – почему-то стало вдруг так страшно его отпускать. Хочется прижать его к себе и попросить прощения. За то, что предал нашу дружбу тогда, в детстве, за то, что вернулся и заставил его страдать. За то, что не могу ответить ему взаимностью.

Мне никогда не нравились парни, хотя я и не был против геев, просто считал, что каждый сходит с ума по-своему. Сейчас же мне становится просто отвратительно понимать, что я не могу даже попытаться восстановить нашу дружбу, ведь Ромке она больше не нужна. Ему нужны другие чувства, а к ним я пока не готов. Но и отпускать его не хочется. Я ведь тоже всё это время помнил его. А когда вернулся и узнал про его родителей, захотелось броситься к нему и как-то поддержать. Вот только, дурак, не бросился. Решил, что глупо это, лезть к чужому человеку со своей помощью. А потом всё как-то забылось. Старался уделять всё больше внимания Ксюше, строил планы и не замечал Ромку. А теперь уже поздно. Вечером он сядет на самолет и улетит, и, возможно, мы больше никогда не увидимся.

– Ром, а ты надолго улетаешь?

– Навсегда, мне работу в Питере предложили, – подтвердив мои опасения, он как-то весь вздрогнул и немного отстранился.

– Ром, ты прости меня, это ведь из-за меня, да? Из-за меня ты улетаешь, бросаешь здесь всё, дом, друзей, родных.

– Не из-за тебя, а из-за себя. Ты не виноват в том, что я урод и не могу видеть, как ты счастлив со свой Ксюшей.

– Она меня бросила, точнее, предала, изменив с лучшим другом. Ты её больше не увидишь.

– Не увижу, ты прав, я сюда больше не вернусь. Я потому и рассказал тебе всё. А ты с ней помиришься, или найдешь новую девушку. Это как сам захочешь. А про меня забудешь, как забыл раньше.

– Тебе, наверное, собираться надо? – пусть идёт. Лучше сейчас отпустить его, иначе вечером уже не смогу. Отговорю улетать, заставлю остаться, а в итоге ничего не смогу ему дать. Может, там он найдет свое счастье?

– Я вчера собрался, – Ромка как-то судорожно вздохнул и резко поднялся. Посмотрел на меня сверху вниз и, улыбнувшись, вышел из квартиры.

Я просидел там под дверью еще пару часов, потом уполз в спальню. Вечером я видел, как Ромка с сумками садиться в машину друга и уезжает. В тот момент я не думал о Ксюше. Я больше вообще о ней не думал.

Через две недели она сама пришла ко мне, попросила прощения, сказала, что любит и совершила ошибку, просила простить ее. Я простил. Нежно поцеловал в губы и закрыл перед ней дверь, пожелав счастья.

А в марте того же года, выудив у одного из Ромкиных друзей его номер, написал ему смс:

"Привет. Это Олег. Ты меня еще помнишь?"

"Привет, Олег. Откуда у тебя мой номер? Да я тебя помню…"

"Ты все еще носишь тот кулон?"

"Да. Он всегда на мне."

"Тогда впусти меня? У вас в Питере весной очень холодно и кажется дождь собирается. А я с сумками."

Конец.