Когда умирает любовь - Паскаль Фрэнсин - Страница 10

– Конечно, пап.

– Я помню, когда ты был маленький, твоя мама всегда готовила тебе горячее какао, если ты был чем-то расстроен.

Стивен выдавил слабую улыбку:

– Проблемы, которые были тогда, кажутся такими мелкими по сравнению с сегодняшними…

Мистер Уэйкфилд положил руку на его плечо:

– Может, хочешь рассказать, что тебя мучает?

Стивен почувствовал прилив нежности к отцу. Их объединяло духовное родство, что было намного глубже физического сходства. Но он был уверен, что это тот случай, когда даже отец не может помочь. Разливая какао в чашки, он пожал плечами.

– Особенно-то нечего рассказывать. Просто Трисия хочет расстаться со мной. И всего лишь.

– Я знаю, Стив, как это тяжело для тебя.

Стивен сглотнул. Он был не в состоянии говорить. В горле застрял комок. Наконец он произнес:

– Со мной все будет хорошо, папа. Наверное, мне просто необходимо время.

Мистер Уэйкфилд взял чашку, которую передал ему Стивен, и сел рядом.

– А как прошла сегодняшняя вечеринка?

Стивен грустно улыбнулся:

– Скажем, немного не то, чего я ожидал.

Слова Кары вновь и вновь звучали у него в ушах:

«У Трисии новый парень».

Каждый раз словно нож вонзался в сердце.

Отец сочувствующе кивнул:

– Мне кажется, я все понял. Только один совет: я знаю, твоя сестра желает тебе добра, но не позволяй ей подбивать себя на что-то, к чему ты не готов. Хорошо?

– Хорошо, папа.

Не имело смысла пытаться объяснять, что он сейчас переживал. Он сам-то с трудом понимал это. Изменится ли что-нибудь, если он будет продолжать встречаться с Карой? Не важно. Что бы он ни делал, он никогда не забудет Трисию.

7

В понедельник Элизабет направлялась в школьную столовую, чтобы за обедом встретиться с Тоддом. Она прошла мимо Трисии, которая в одиночестве сидела на лужайке. Она смотрела куда-то в пустоту, даже не притронувшись к бутерброду, который держала в руке. Трисия выглядела такой несчастной, что Элизабет не могла не пожалеть ее, несмотря на то, что она так обошлась со Стивеном. Поддавшись порыву, Элизабет подошла к ней и села рядом.

– Трисия, – выпалила она. – Что происходит? Почему ты убежала от меня в больнице?

Щеки Трисии залились краской, и она опустила глаза:

– Прости, Лиз. Я знаю, это было по-хамски. Просто… мне тогда ни с кем не хотелось говорить. Я… кое-кого навещала. Свою подругу. Я была сильно расстроена.

– Твоя подруга серьезно больна? Кончики губ Трисии изогнулись в мимолетной грустной улыбке.

– Думаю, можно сказать и так.

– Может, я видела ее? – сказала Элизабет. – Я только что начала работать сестрой милосердия, но познакомилась уже со многими больными. В какой она палате?

– Ты не сможешь с ней увидеться. Она… уже выписалась, – пробормотала Трисия.

– Значит, она уже чувствует себя лучше? Это хорошо.

Трисия пожала плечами:

– Понимаешь, это какая-то такая болезнь, когда пациент то в больнице, то дома. Несколько дней обследований в больнице, а потом – опять домой.

Элизабет сочувствующе кивнула:

– А что с ней?

– Она говорила, но я не могу вспомнить. Одна из тех непроизносимых болезней, о которой почти никто не слышал.

– Надеюсь, это не слишком серьезно.

– Ты не хочешь мой бутерброд? – Трисия резко переменила тему. – Я не хочу есть.

Элизабет покачала головой:

– Я иду обедать с Тоддом. Пойдем с нами?

– Спасибо, – сказала Трисия, – но мне нужно доделать кое-какие задания.

Элизабет чуть было не ляпнула что-то про Стивена, но решила, что не стоит. Трисия была приветлива с ней, но было видно, что она хочет побыть одна. Что бы там ни беспокоило ее, это было слишком глубокое и личное, чтобы делиться. У нее были воспаленные глаза, и она сильно похудела, словно недоедала. В этот момент Трисия напомнила Элизабет очень хрупкую китайскую статуэтку.

Элизабет хотела помочь ей чем-нибудь, но не знала чем. Она встала и стряхнула с джинсов прилипшие травинки.

– Я лучше пойду, а то Тодд будет беспокоиться, что со мной что-то случилось.

В тот момент, когда Элизабет прощалась, подошли Джессика и Кара. Они увидели Трисию и обменялись многозначительными взглядами.

– Привет, Лиз, – весело поздоровалась Кара, не обращая внимания на Трисию. – Мне чертовски жаль, что ты не смогла прийти ко мне на вечеринку. Это был просто восторг.

– У нас с Тоддом были другие дела, – сухо ответила Элизабет. – Ты могла бы предупредить нас заранее.

– Это была спонтанная вечеринка, – ответила Кара, хихикнув. – Не помню, чтобы мне было когда-нибудь так весело. Клянусь, ты не знаешь, как потрясающе танцует твой брат.

Элизабет украдкой посмотрела на Трисию, потом опять на Кару. Трисия притворялась, что не слышит. Но она все слышала, и это было очевидно. От обиды ярко-красные пятна вспыхнули на ее бледных щеках.

– Думаю, я многое не знаю о Стиве, – сказала Элизабет, стараясь не повышать голоса.

Кара снова захихикала, бросив торжествующий взгляд в сторону Трисии.

– Спорим, он не сказал тебе, что на следующие выходные возьмет меня на вечеринку в свой колледж? – сказала она.

– Нет, не говорил, – спокойно ответила Элизабет.

– Ты же знаешь Стива, – вставила Джессика, – он всегда ужасно скрытный в отношении своей личной жизни.

«Личная жизнь, – подумала Элизабет. – С каких это пор Кара стала частью личной жизни Стива?»

Она вдруг разозлилась.

– А может, он скрытный, потому что ему есть чего стыдиться? – холодно произнесла она и зашагала прочь, а Джессика и Кара с изумлением глазели ей вслед.

Элизабет редко выходила из себя. Но когда это случалось, даже Джессика хорошо знала, что надо уйти с дороги.

Джессика пожала плечами:

– Не понимаю, что это на нее нашло.

Элизабет в последний раз оглянулась на Трисию. Бедная Трисия! Она сидела неподвижно, как статуя. Улыбка застыла на ее губах. Но ее чувства выдавали глаза, огромные и грустные, блестящие от слез.

«Так лучше, – сама себе повторяла Трисия, как делала всю неделю. – Это же лучше для Стивена, если он нашел кого-то другого…»

Но она была не в силах преодолеть холодное чувство в груди, словно острая сосулька вонзилась в сердце. Казалось, она не сможет остановить слезы. Они тихо капали на руки, крепко зажатые между коленями. Мир, который минуту назад был таким невыносимо четким, расплылся, и голоса вокруг нее превратились в отдаленный гул.

Лекарства, которые она принимала, иногда вызывали тошноту. Но сейчас тошноты не было, просто она устала и очень-очень замерзла. Пригревало солнышко, а она дрожала, обхватив себя руками. Ей было так одиноко, так ужасно одиноко.

«Если бы только Стив был со мной! – воскликнула она про себя. – Если бы еще только раз я могла почувствовать объятия его крепких рук, я бы снова согрелась».

Она знала, что это были опасные мысли, но была не в состоянии остановить их – так же, как не могла остановить слезы. Образ Стивена всплывал в ее воображении. Она видела, как они бегут по берегу и ветер развевает их волосы. Они бежали, пока не перехватило дыхание, затем вместе падали на песок. Она представляла, как он заехал за ней домой в день их первого свидания, вежливо поздоровался с ее отцом, хотя тот был таким пьяным, что с трудом смог встать. Трисия закрыла глаза, вспоминая то чувство, когда Стивен впервые поцеловал ее, как он заслонил руками ее лицо и слегка провел большими пальцами по щекам.

Трисию так сильно трясло, что ей казалось, она не сможет подняться.

«Стив! – Из ее сердца вырвалось его имя, хотя губы не произнесли ни звука. – Я не могу вынести, что потеряю тебя. Я уже мертва без тебя!»

Так просто было бы открыть ему правду… Как раз рядом со столовой был телефонный автомат. Это же так просто – опустить в отверстие монетку и набрать номер. Она могла бы все ему рассказать. Может быть, еще не слишком поздно! Она могла бы сказать, что все еще любит его.