Большая игра - Паскаль Фрэнсин - Страница 16

Джессика тем временем уже закрыла крышку и была готова начать новый раунд — Робин Уилсон, — объявила она, и Элизабет уловила в ее голосе нотку сарказма.

Джессика, избегая встретиться глазами с Элизабет, бросила свой шарик и передала ящик дальше.

Элизабет, предварительно разделив шарики по цвету в руке, опустила белый, когда до нее дошла очередь.

Она передала коробку дальше и с облегчением вздохнула, когда ящик завершил свой крут.

Джессика открыла крышку.

— Ух, ты! — вырвалось у нее.

— Что случилось? — в один голос спросили Лила и Кара. Джессика запустила руку внутрь и Достала шарик, зажав его между большим и указательным пальцами. Она подняла руку:

— Черный шар.

Тем временем остальные члены «Пи Бета» бросали друг на друга изумленные взгляды.

— Робин Уилсон забаллотирована, — объявила Джессика, — она не может быть членом «Пи Бета Альфа».

Смущенное молчание сопровождало это объявление. Джессика и ее сестра хотели, чтобы Робин Уилсон вступила в члены клуба, но кто-то бросил ей черный шар, Робин, конечно, проиграла, но кто осмелился перейти дорогу Джессике?

— Кто это , может быть? — перешептывались девушки между собой, перебирая в уме вероятные мотивы подруг. Только Элизабет сидела в молчании, словно пораженная громом, переполненная возмущением. Она знала только одного человека, у которого могло хватить духу забаллотировать Робин. Джессика!

Остальные девушки теперь сгрудились вокруг Джессики, выражая свои сожаления по поводу того, что ее подруга Робин не станет членом клуба. И Джессика, как показалось Элизабет, очень хорошо их принимала. Слишком хорошо.

— Кто же посмел это сделать? — свистящим шепотом обратилась она к Джессике, когда никто не мог их подслушать.

Джессика улыбнулась:

— Откуда мне знать? Это ведь тайное голосование, и никто не может опознать черный шар. В этом-то все и дело.

Тем временем уже поползли различные догадки. Как примет Робин печальное известие? Теперь уже всем было очевидно, что она не представляла себе жизни без вступления в клуб. Наверняка на следующем общем собрании, после объявления о приеме новых членов «Ли Бета», с ней произойдет что-то ужасное.

На красивом лице Джессики появилось выражение жертвы, брошенной львам в цирке Древнего Рима.

— Я скажу ей об этом сама, — бодрясь, заявила она, — Робин — моя подруга и это дело моей совести.

— Я пойду с тобой, — вызвалась Элизабет, — нужно же будет кому-то собирать тебя по кусочкам.

В тот вечер Робин изо всех сил спешила в кафетерий «Кейзи» на главной улице на встречу с Джессикой — Я сейчас буду, — выпалила она в телефонную трубку. Прямо с порога кафе Робин бросилась к кабинке, где сидели сестры. — Я бежала всю дорогу сюда, — тяжело переводя дух, сказала она, вся пылавшая от нетерпения, — все хотелось поскорей сюда добраться.

Но только сев за столик, Робин заметила, что Джессика не улыбается ей, хотя и не кажется опечаленной. Она была спокойной и сдержанной, — Прежде всего, я хочу, чтоб ты знала, что мы навсегда останемся лучшими подругами, — сказала Джессика.

Лицо Робин начало гаснуть.

— Что?

— Мы останемся лучшими подругами. В случае необходимости, по любому делу, я обращусь к тебе первой.

— Джессика, о чем ты говоришь?

— Робин, ты забаллотирована, — сказала Джессика тоном, напомнившим Элизабет мурлыканье довольной кошки. Робин была белее мела Когда слова Джессики дошли до нее, ее глаза наполнились до краев болью и долго сдерживаемым гневом.

— Но они не могли этого сделать! — вскричала она, залившись слезами от полного крушения надежд — Я знаю, ты думаешь, что это оставляет тебя в стороне от самого интересного и важного в школе, — сладко пропела Джессика, — но я остаюсь твоей лучшей подругой…

Элизабет не верила своим ушам.

— Хватит, Джес, прекрати сейчас же.

— Что прекратить?

— возмущенно вскрикнула Джессика.

— Этого не могло случиться, — кричала Робин. — Я делала все, что вы требовали. Я этого не заслужила!

— В жизни всякое бывает, — сказала Джессика с издевательской участливостью, показавшейся Элизабет прямо тошнотворной.

Элизабет приподнялась над столом, пытаясь найти слова, способные успокоить и поддержать Робин, но та отшатнулась, откинулась на стенку кабинки и смотрела на них в упор лихорадочно горящими глазами.

— Не прикасайся ко мне, я этого не позволю! — Она выскочила из кабинки и стояла, опершись на спинку стула, глядя на сестер. Ее лицо было искажено гримасой боли и ярости.

— Больше незачем продолжать все это, — прохрипела она и бросилась вон, с грохотом опрокинув стул.

— Ты довольна? — набросилась Элизабет на сестру.

— Ради бога, Лиз, — раздраженно ответила Джессика, — она сама не знает, что говорит.

Элизабет поднялась.

— Не знаю, не уверена, Джес. Если бы мне пришлось столько перенести-