Меч с берегов Валгаллы - Александрова Наталья Николаевна - Страница 26

Денег, что характерно, не взял ни копейки. Сима рассыпалась в благодарностях и поскакала в страховую. И там все решилось быстро и без проволочек, Сима даже удивилась. Но позвонила с работы секретарша Сашенька и поинтересовалась, где это Симу носит с утра, а то Олег Иваныч уже четыре раза спрашивал.

– Я по делу! – буркнула Сима, с Сашкой у них отношения были так себе.

– А он еще спрашивал, как там дела с Ремизовым? – нахально спросила Сашка. – Ты ему обещала устроить встречу…

«Вот с чего это шеф секретарше все рассказывает? – в раздражении подумала Сима. – Спит она с ним, что ли…»

Но вслух ничего не сказала.

Однако придется звонить Кириллу, а не то шеф просто снимет с нее скальп и подвесит его в кабинете на люстру. Как раз есть повод – Сима расскажет ему всю историю с ограблением, пускай не думает, что она регулярно напивается в ресторанах.

Мелькнула грустная мысль, что господин Ремизов вообще о ней не думает, забыл благополучно о ее существовании, но Сима эту мысль подавила в зародыше. Она достала визитку и с замиранием сердца набрала номер. И вот, пожалуйста, долгие гудки, а потом ничего! Ладно, попробуем позже.

Сима махнула рукой проезжающей маршрутке, уселась в уголок и прикрыла глаза. Все-таки нужно что-то делать с бабушкиным диваном, так жить нельзя, она совершенно не высыпается и чувствует себя разбитой. И уже побежали перед глазами яркие разноцветные полосы, и музыка у водителя стала тихой и почти не слышной, как вдруг в сумочке у Симы зазвонил мобильный телефон.

Это Кирилл! Сима взглянула на дисплей.

Номер на нем был совершенно незнакомый.

Сима нажала кнопку ответа и поднесла телефон к уху.

Послышался какой-то ровный шум, сквозь который доносился чей-то приглушенный голос, почти шепот, такой тихий, что Сима не могла расслышать ни слова.

– Кто это? – спросила она недоуменно. – Кто говорит? Я вас совсем не слышу!

Голос в трубке стал чуть громче.

– Это Алена! – разобрала Сима с трудом.

– Алена? Какая Алена? Говорите громче, я вас очень плохо слышу! Видно, связь плохая!

– Я не могу громче говорить! – прошелестело в трубке. – Это Алена, мы познакомились в центре «Дублон»!

Тут Сима вспомнила про исчезновение Сергея, про то, как она пришла искать его на работе, как ее постигло разочарование, и снова расстроилась. Но тут же вспомнила и девушку, с которой познакомилась в тот день. Ее и правда звали Алена, и она обещала поспрашивать о Сергее в других фирмах. Сима, правда, не очень надеялась, что дело пойдет дальше обещания, но вот, поди ж ты, Алена ей сама звонит!

– О, привет, Алена! – проговорила она бодро. – Что, неужели тебе удалось что-то узнать?

– Удалось! – чуть слышно ответила Алена. – Ты не поверишь! Ты просто не поверишь!

– Не поверю во что? – спросила Сима, и сердце ее забилось от волнения – неужели Алена и правда что-то узнала о Сергее? Неужели его можно найти?

– Я не могу сейчас говорить! – прошептала Алена. – Никак не могу! Давай встретимся завтра в том кафе, на первом этаже «Дублона»! В двенадцать часов…

– Но скажи хотя бы… – начала Сима, – скажи, в какой фирме он… название скажи!

– Я… мне нужно визитки заказать, – быстро сказала Алена.

– Какие еще визитки? – оторопела Сима, но из трубки уже неслись короткие гудки. – Ну вот, только заинтриговала! – проговорила Сима, раздраженно глядя на телефон. – Теперь до завтрашнего дня придется мучиться неизвестностью…

Вечером Тимофей объявил, что у Люси в ресторане день грузинской кухни. По этому поводу в квартире стояли упоительные запахи, а Тимофей метал на стол закуски. Были тут и баклажаны с чесноком и грецкими орехами, и лобио, и сациви двух видов, потом настал черед горячих хачапури по-имеретински, и завершила все огромная порция удивительно вкусного шашлыка.

Сима съела все с удовольствием и без напряжения, очевидно, привыкла. И угрызений совести не испытывала, и в зеркало на себя не смотрела. Впрочем, в прихожей не было зеркала.

– Слышь, Симона, – озабоченно сказал Тимофей, поглаживая своего тезку, уютно умостившегося у него на коленях, – ты поздно не очень-то ходи. Тут, понимаешь, у нас странные вещи творятся. Женщины молодые пропадают.

– Ой, да что это вы такое говорите, дядя Тимофей! – Сима была сытая и спокойная.

– А вот и то. – Он смотрел серьезно. – Не хочу тебя пугать, но мимо Громовского кладбища и не думай ходить, чтобы дорогу срезать. Себе дороже выйдет.

– Да разве оно еще существует? – удивилась Сима, что-то такое вспомнилось ей из рассказов бабушки.

Громовское кладбище было недалеко, но с детства Симе запрещали к нему приближаться. Кладбище было очень старым, там давно уже никого не хоронили.

– Еще до войны запретили подхоранивать, – поддакнул Тимофей, – ворота закрыли, а потом уж забор потихоньку сломался, деревья выросли – ужас какие высокие, мы, бывало, мальчишками туда бегали, истории страшные рассказывали – про Черную руку, про Одноногого капитана. Как-то случайно Кольку Семушкина, приятеля моего, в склепе заперли, он там чуть не рехнулся. Здорово батя тогда меня выдрал, с тех пор мы это кладбище стороной обходили.

Ну, место там глухое, могилы старые проваливаются. А власти, видно, забыли о нем, никто там ничего не делает. И вот, понимаешь, в последнее время случаи начались… – Тимофей сделал выразительную паузу и продолжил: – Месяца два назад женщина пропала – тут по улице нашей через три дома жила. С утра ушла на работу в аптеку, свекровь вечером ей позвонила – ты где, спрашивает? Ужин греть? Еду, говорит, уже в маршрутке. Ну, ждут, ждут – нету ее, ужин остыл уж, потом волноваться начали. Звонят – мобильник выключен. Так и не нашли. Участковый наш по квартирам ходил, спрашивал – может, кто видел? Я даже имя запомнил – Устименко Марина Викторовна. Получается, что сошла она с маршрутки и решила мимо кладбища дорогу срезать, там переулочек такой вдоль забора идет.

– Ну и что?

– Ну и все, с тех пор никто ее не видел. Как в воду канула Марина эта. Или – как сквозь землю провалилась. Тут люди думают, что выскочили эти, с кладбища, да и затащили ее туда.

– Кто – эти?

– Да черт их знает, – с досадой сказал Тимофей, – не то бомжи там озоруют, не то нечистая сила. Какое-то там по ночам движение, огни горят, и вроде как стоны раздаются. Я сам не слышал, дворничиха Зинаида рассказывала.

Сима с трудом вспомнила дворничиху Зинаиду – вечно полупьяную бабу с синяком под глазом. Синяки аккуратно чередовались – то слева, то справа.

– А третьего дня еще одна девица пропала, – сообщил Тимофей, – в соседнем доме жила. Тоже все мимо кладбища ходила, вот и пропала. Так что, Симона, я тебя серьезно предупреждаю – не ходи там. Лучше уж лишний крюк сделать, чем, как эта Жанка, жизнь молодую закончить. Убьют и закопают в старую могилу, никто не найдет. Муж ее, Степка Кулик, извелся весь…

Сима машинально задумалась, где она недавно слышала это имя – Жанна Кулик, но тут же отвлеклась на другое.

– А что же вы, дядя Тимофей, жену свою Люсю не бережете? Вон она как поздно с работы возвращается.– А ее подвозят прямо к подъезду, – отмахнулся Тимофей, – директор так распорядился.

Но случилось так, что прознали братья Барда Драчуна, что Эгиль убил их родича. Они жили на мысу Флордесс к северу от Трандхейма и часто выходили в море за добычей. Они набрали людей и отправились в долину Турнадаль, чтобы отомстить убийце своего брата. Вот приехали они, числом сорок, к хутору Конец Шхеры, и подожгли ночью все постройки. А все спали, как водится, в одном помещении: и Эгиль, и жена его Турид, и брат Эгиля Скегги, и сыновья, и все его люди. Вот проснулся Эгиль среди ночи и увидел, что дом его горит. А в спальном покое стоял большой жбан с кислым молоком. Вот взял Эгиль козлиную шкуру, окунул ее в жбан и потушил огонь возле стены. Потом он пробил эту стену и выбрался наружу, и с ним брат его Скегги и еще двенадцать человек. Под завесой дыма убежали они в горы и спрятались там. Двадцать же человек сгорели в доме, а братья Барда Драчуна думали, что сожгли всех.