Беглянка - Паскаль Фрэнсин - Страница 32

– Я никогда не сдаюсь!

– Только не пытайся меня в этом убедить! Ты рассердился на своего отца и тоже хочешь его обидеть. И как ты это делаешь? Причиняешь боль тем людям, у которых кроме любви к тебе ничего больше в этой жизни не осталось! Ну, если это то, что ты чувствуешь, то ты все делаешь верно, отворачиваясь от бабушки с дедушкой, потому что ты не заслуживаешь этой любви, Рикки! Продолжай в том же духе! Сдавайся! Просто выкинь всю эту ерунду из головы и становись все более и более жестоким. Это будет очень умно с твоей стороны!

Элизабет перевела дух. Она понимала, что сказала больше, чем было нужно, но также понимала, что ничего изменить она все-таки не могла. Она потерпела поражение.

Элизабет вернулась в зал. Ее отец как раз заканчивал свое выступление.

– Я понимаю, что судьи не могут указывать людям, кого им любить, а кого ненавидеть, но мне почему-то кажется, что если мы сегодня поможем открыть эту дверь, то сделаем счастливыми многих людей в будущем. Пожалуйста, – Нед Уэйкфилд замолчал на некоторое время.

Было заметно, что он очень взволнован происходящим.

– Пожалуйста, ваша честь, подумайте о детях! О детях, – повторил он тихо. – Это единственное, что еще имеет значение в этом мире! Подумайте о них!

Мистер Уэйкфилд сел на свое место. Тут Лиз заметила, что Рикки снова вошел в зал и стоял теперь сзади, у дверей.

Теперь уже все в зале беспокойно ерзали на своих местах. Судья Уинтерс долго сидел неподвижно. В какой-то момент он собирался покинуть зал, но потом, видимо, передумал.

– Обычно, – начал он, – я удаляюсь, чтобы тщательно взвесить все «за» и «против» и принять решение. Но боюсь, сегодня решение уже принято за меня.

Элизабет видела, как дедушка и бабушка Рикки с надеждой взглянули на ее отца. Нед Уэйкфилд же уткнулся в бумаги и не выказывал этим людям, казалось, никакого расположения. Элизабет поняла, что ее отец как никогда волнуется за исход этого дела, впрочем, как и все остальные.

Судья Уинтерс продолжал:

– Закон гласит, что в соответствии с желанием родителей или опекуна...

– Прошу прощения, судья Уинтерс... – Весь зал обернулся и взглянул на Рикки, вышедшего в проход между рядами кресел. – Я бы хотел сказать кое-что, если еще, конечно, не слишком поздно...

Судья бросил взгляд на адвокатов – казалось, ни с той, ни с другой стороны возражений не было.

– Да? – Мистер Уинтерс предложил Рикки пройти ближе.

Рикки вышел на середину зала и начал говорить:

– Видите ли, вообщем-то, мне нечего сказать по поводу этого дела, но я тут подумал, что... – Он сделал паузу и повернулся к своей матери. – Знаешь, мама, это несправедливо! Мы здесь пытаемся наказать отца за его уход, но это несправедливо! Это несправедливо по отношению к бабушке и дедушке и к тому же несправедливо по отношению к Тони и ко мне...

Тони, младшая сестренка Рикки, посмотрела на брата, потом на мать, потом снова перевела взгляд на Рикки.

Рикки выглядел слегка смущенным.

– Это также несправедливо и по отношению к тебе, мама, – добавил он.

Никто в зале не проронил ни слова. Рикки оглядел зал и улыбнулся, когда встретился взглядом с Элизабет.

– Вот, пожалуй, и все, что я хотел сказать, – закончил он.

Рикки кивнул судье и вернулся на свое место. Судья Уинтерс прокашлялся, ободряюще взглянул на миссис Копальдо и встал.

– Могу я поговорить с каждой из сторон в моем кабинете без их адвокатов?

Судья собрал свои бумаги и прошел к выходу. Рикки, Тони, их мама и бабушка с дедушкой проследовали за ним.

Элизабет вышла в коридор вслед за своим отцом и тут же принялась его расспрашивать:

– Как ты думаешь, что там сейчас происходит?

Нед Уэйкфилд обернулся к дочери и улыбнулся:

– Я думаю, что все будет в порядке. Не стоит меня цитировать, но у твоей статьи, скорее всего, будет счастливый конец.

Лиз улыбнулась отцу и вернулась на свое место в зале ждать возвращения судьи. Ей казалось, что это ожидание длится целую вечность – они отсутствовали уже целый час! Когда они наконец вернулись, то Элизабет увидела, что Рикки шел между мамой и бабушкой, а дедушка вел за руку маленькую Тони. Они улыбались, но глаза у всех были заплаканные.

Когда, наконец, все расселись по своим местам, судья обвел взглядом весь зал. По его лицу можно было понять, что он очень доволен.

– Я счастлив сообщить вам, что нет необходимости выносить какой-либо вердикт, – радостно улыбаясь, произнес он. – Противоборствующие стороны сейчас в моем кабинете пришли к взаимному согласию.

Рикки повернулся и улыбнулся Элизабет. Судья закрыл дело, и бывшие противники пожали друг другу руки. Рикки и Энни тут же направились к Элизабет.

– Вот это да! – сказал Рикки. – Я даже не знаю, что тебе и сказать, Лиз!

– Ты и не должен ничего говорить, – улыбнулась Элизабет.

Рикки снова улыбнулся Элизабет, обнял Энни, и они вернулись к его семье.

Нед Уэйкфилд подошел к дочери. Он весь светился от счастья и гордости.

– Что-то подсказывает мне, что без твоего участия здесь не обошлось, – обратился он к ней.

– Возможно, – загадочно улыбнулась она, – иногда людей нужно лишь слегка подтолкнуть.

Папа обнял дочь и увлек ее в вестибюль.

– Не знаю, о чем ты говорила с Рикки, но я оценил это и уверен, что семья Копальдо тоже будет благодарна тебе.

Элизабет посмотрела в другой конец вестибюля, где стояла группа улыбающихся и обнимающихся людей. Лиз ощутила такую огромную теплоту и радость за них! Она прекрасно понимала, что у них и так все будет хорошо, даже без помощи адвоката.

К Элизабет и ее отцу подошла Марианна Уэст.

– Уже половина третьего. Ведь никто не собирается отказываться от позднего ленча?

– Конечно, нет! – как всегда, с готовностью согласился папа Элизабет. – Элис сказала, что будет сегодня работать допоздна, но, может быть, Стивен захочет к нам присоединиться. Ведь у нас, как-никак, сегодня праздник!

– Звучит здорово! – улыбнулась Марианна Уэст. – Почему бы нам не встретиться в ресторане?

– Меня можете не считать, – сказала Элизабет, внимательно просматривая записи, сделанные во время судебного процесса, – мне просто нужно еще кое-что зафиксировать, пока все свежо в памяти. К тому же я собиралась позвонить Лиле и поговорить с Джессикой.