Боевая добродетель. Секреты боевых искусств Китая - Маслов Алексей Александрович - Страница 4

Итак, эзотерический характер ушу безболезненно сочетался с практицизмом боя и жизни. Правила удэ были всегда прагматичными и весьма конкретными по отношению к исторической эпохе. Например, после прихода в Китай в XVII в. маньчжуров в кодексах многих школ ушу появляется лозунг «восстановления китайской династии Мин». Трансформировались и «Шаолиньские заповеди». Отныне их первый пункт гласил: «Основной целью изучающего шаолиньскую технику является стремление к возрождению Китая» [374].

Фейерверк стилей

В китайских боевых искусствах мы встречаем несколько интересных особенностей, которые скрыты от глаз стороннего наблюдателя, но очень важны для понимания внутренней жизни ушу.

Все стили ушу традиционно были связаны с народной культурой определенных местностей. Обычно стиль ушу не выходил за рамки нескольких деревень, реже – уезда. Крайне редко стиль распространялся в двух-трех провинциях. Сегодня таких «уездных» стилей насчитывается несколько сот, тех, которые практиковались бы в масштабе провинции, не существовало.

Итак, можно назвать первую важнейшую особенность традиционного ушу в Китае – его исключительно локальный характер. Таковым ушу остается и до сих пор. Примечательно, что и по числу учеников школы крайне невелики. Например, в самых крупных школах ушу, расположенных вокруг г. Цанчжоу (провинция Хэбэй), насчитывается обычно не больше сотни учеников, чаще всего их два-три десятка [286].

Другая особенность стилей ушу обусловлена первой – практически все они исторически связаны с деятельностью тайных обществ и религиозных синкретических сект. Причем названия стиля ушу и тайного общества были одинаковы, например, «Красные пики» (Хунцяо) в Хэнани, «Врата Хуна» или «Братство Хуна» (Хунмэнь) в Гуандуне и т. д.

Обращает на себя внимание также «очаговый» характер ушу. Крупнейшие стили с четко разработанной философской основой, рассматривающие ушу как духовный путь саморазвития, возникли на довольно узком географическом «пятачке» в провинциях Хэнань и Хэбэй. Здесь были созданы все направления тайцзицюань и багуачжан, здесь существовал Шаолиньсы, возник синъицюань. Характерно, что и из своих центров стили ушу расходились лучами. К периферии целостность школы несколько ослабевала, из полузакрытой формы передачи «внутреннего искусства» она превращалась в популярный вид боевых и ритуальных занятий. Один из таких крупнейших центров существовал на границе провинций Хэбэй и Хэнань, другой – в приморских провинциях Фуцзянь и Чжэцзян. Существовали и более мелкие центры ушу, но именно в перечисленных выше возникли не просто системы рукопашного боя, но произошло совмещение практики кулачного искусства и его философско-духовного осмысления.

Существовал и ряд регионов, где не сложились самостоятельные традиции ушу, в частности Гуандун. Все «местные» стили в основном попали сюда из других провинций и лишь затем были переработаны.

Несложно заметить и относительность стилевой самоидентификации. Речь идет о том, что название стиля может не соответствовать его техническому арсеналу. Например, стили, преподаваемые под названием «шаолиньцюань» в уезде Дэнфэн провинции Хэнань (недалеко от Шаолиньского монастыря), в уезде Синнин в провинции Хунань и в Шанхае по характеру движений, техническому арсеналу и теории разительно отличаются друг от друга. Их объединяет только название, однако каждая школа уверена в своей «истинности». И все же представители этих школ стиля шаолиньцюань считают друг друга «братьями», принадлежащими к единой традиции.

Интересно посмотреть, по каким признакам идентифицируют себя школы ушу в современном Китае. Обычно последователи ушу называют следующие критерии: учитель и его предшественники, т. е. принадлежность к генеалогическому древу школы; наличие отдельного духовного учения или идеологии школы, которая может быть заключена, скажем, в особых правилах поведения; теоретические постулаты, например, способы самосовершенствования; технический арсенал. Таким образом, в центре традиции ушу прежде всего личность учителя, а не техника.

Школ ушу в Китае насчитывалось тысячи – деревенских, уездных, армейских. В них состояло от двух-трех человек до нескольких сотен. Они были светскими и закрытыми, малоприметными и общеизвестными, слава о них доходила до императорского двора. Действительно, школ такое множество, что одно лишь перечисление их заняло бы несколько десятков страниц. Поэтому наш дальнейший рассказ – о наиболее крупных школах, отразивших общие тенденции развития ушу.

«Потеряный след»

Многие стили шаолиньской традиции претерпели большие изменения по сравнению со своим первоистоком. Особенно бурно этот процесс перемен шел в XVIII–XIX вв. Одним из направлений, которое, по легендам, вышло из шаолиньцюань, стал стиль мицзунцюань. Его название можно перевести по разному: «Кулак потерянного следа», «Кулак тайного следа», «Кулак запутанного истока». Он сочетал очень сложную геометрию движений с многоступенчатой системой «мягкого» и «жесткого» цигун.

Мицзунцюань до сих пор является одним из самых закрытых направлений ушу, сохраняемых в узких школах. «На поверхность» он вышел в 10–е годы XX в., когда один из носителей мицзунцюань Хо Юаньцзя возглавил в Шанхае Ассоциацию утонченных боевых искусств Цзинъу, в рамках которой этот стиль практикуется до сих пор.

Легенд о возникновении стиля немало и все они так или иначе связывают мицзунцюань с Шаолиньским монастырем. По одной из версий, в начале XII в. в провинции Хэбэй жил известный мастер боевых искусств Лу Цзюньи, который работал охранником в богатых домах. Хотя он считался самым сильным человеком в округе, Лу Цзюньи однажды решил продолжить обучение и пришел в Шаолиньский монастырь, где провел в упорных тренировках три года. Стиль, которым он занимался, сам Лу называл «Священный кулак» (шэньцюань). Когда Лу вернулся в родные места, немало отменных бойцов, приходили померяться с ним силами, но все были побеждены. Стали распространяться слухи, что сильнее Лу Цзюньи нет во всем Хэбэе. Десятки людей просили его взять их в ученики, но получали решительный отказ.

Герои «речных заводей»: Янь Цинь (справа) встречается в горах с Ли Куем

Однажды во время сбора осеннего урожая Лу Цзюньи нанял десяток крепких парней в помощь. Но они работали так вяло, что ему пришлось их выгнать всех, кроме одного. Тот был услужлив, расторопен, неизменно вежлив. Никто не знал, что этим человеком был известный мастер боевых искусств Янь Цин. Прослышав о бойцовских подвигах Лу Цзюньи и зная, что он не берет учеников, Янь Цин тайно покинул родные места и пошел в услужение к известному бойцу. В течение трех лет он неприметно наблюдал за тренировками Лу и перенимал без всяких объяснений и разрешения «Священный кулак».

В народной традиции Янь Цин является одним из самых известных героев, чье имя упоминается в знаменитом романе «Речные заводи». Приписываемый ему стиль «Кулак Янь Цина» (яньцинцюань), представляющий, по сути, раннюю форму мицзунцюань, до сих пор широко распространен в провинции Хэбэй. А самого Янь Цина за отменные бойцовские качества прозвали «Сотрясающим реки и озера».

Никто и не узнал бы о том, что столь известный человек, презрев все условности, пошел в простые слуги, если бы не один случай. Однажды, как рассказывает предание, когда Лу Цзюньи ушел по делам, Янь Цин обратил в бегство дюжину разбойников, пытавшихся проникнуть в дом. Сделал он это на удивление просто. Не вступая в схватку, Ян Цинь лишь продемонстрировал несколько движений из первого комплекса «Священного кулака» – бандиты бросились наутек.

Когда соседи рассказали Лу Цзюньи об этой истории и он узнал, кем был его скромный слуга, мастер был искренне тронут. Он много слышал о славе Янь Цина и сумел по достоинству оценить его стремление к ученичеству. После этого Лу стал активно обучать Янь Цина и назначил его своим официальным преемником. На основе той техники, которую продемонстрировал ему Лу Цзюньи, Янь Цин якобы создал собственный стиль – яньцинцюань [321].