Уходящая в тени (СИ) - "Джиллиан" - Страница 16

   Сначала я удивилась: как только могли оставить на улице такого заметного пса? Даже на первый взгляд - ухоженный и породистый. Может, сбежал и потерялся?

   Потом прикусила губу. Только что до меня дошли слова Алексиса: "Он волк".

   И что делает волк сейчас у крыльца в музей? Сторожит меня? Зачем? Да, он всё-таки не знает, что я из семьи магов... Раз ждёт.

   Сообразит ли Влад, приняв человеческую форму, войти в музей? В подвал его всё равно не пустят. И всё-таки... Зачем он здесь? Хочет извиниться передо мной? Смысл? Это я пошла с ним. Это я откликнулась на его желание.

   Агнии переходить дорогу по второму разу не хочу. Вдруг у них (пропади я из виду) что-то сладится? Если он будет искать меня, я в самом деле перейду на какое-то время к Дарёнке. А пока...

7

   "Ваше благородие, госпожа Разлука..."

   От окна я пятилась так невесомо, так старательно на цыпочках, словно засевший в засаде у музейного крыльца волк мог услышать мой шаг.

   Поймав себя на том, что именно машинально пою про себя, постаралась вспомнить другую строку этой лихой и грустной песенки: "Ваше благородие, госпожа Удача, для кого ты добрая, а кому - иначе..." К тому, что я задумала сделать, слова подходили идеально. Правда, на саму удачу расчёт не ставился. Но всё же магию удачливости я тоже собиралась привлечь.

   Удивлённая моим осторожным, потаённым отступлением от окна, Лилушка воинственно дёрнула на своём затылке кончики платка и подбежала посмотреть, что я на улице такого страшного углядела.

   - Псины, что ли, испугалась? - уже снисходительно спросила старушка.

   - Ага. Страшная она, - уже задумчиво сказала я.

   - А это мы счас поглядим, в каком месте она страшная!

   Не успела я сообразить, в чём дело, а Лилушка схватила швабру, легкомысленно оставленную техничкой (кажется, она вышла вылить грязную воду) у вахтенного стола, и, держа внезапное оружие наперевес и не ведая сомнений, ринулась к входной двери. У меня как плеснуло перед глазами, что сейчас будет на крыльце и как Влад будет удирать от Лилушки, так я просто хрюкнула от подступающего истерического хохота и помчалась по широким лестницам вниз, к Назарию.

   Господи, только б посетителей в этот момент на крыльце не оказалось! Их у нас и так мало - летом-то, а если на них выскочит боевая старушка со шваброй!.. Ой, мама...

   Мама. Я остановилась на площадке между лестницами. Эх, мобильник пропал под ногой того невидимки. Сейчас, по зрелом размышлении жаль даже не изрезанные ноги, а именно телефона. Позвонить бы маме и выяснить, что именно сказал папа, отчего Агния считает меня виноватой - узнать бы ещё, в чём. Чуть позже позвонить - с вахты? Или сделать это уже с домашнего телефона? Да, скорее всего, с домашнего и позвоню. Меньше посторонних ушей.

   Притулившись к перилам и вытерев слёзы, я размышляла.

   Зная папин характер, я примерно представляла, что именно произошло, когда Игнат пришёл посвататься к Агнии. Папа, небось, даже в лице не изменился. Глянул, небось, на него пренебрежительно и высказал что-то вроде: мои дочери выйдут замуж только одновременно - я так решил, и посему так и быть!

   Мой папа - человек, который верит, что в семье должен быть старший. А раз он старший, какие могут быть возражения против того, что он сказал? Не скажу, что в нашей семье Домострой. Нет, ко многим нашим шалостям родители всегда относились довольно легко. Это - папа. Если что взбрело ему в голову и он посчитал это справедливым, будет упрямо стоять на своём.

   Кажется, теперь Агнию тоже понять можно. Не было бы меня, приёмной, не было бы проблемы. Игнат-то ей понравился больше, чем Влад. Видела же я, как она смотрит на него. Так что всё логично - для разгневанной сестры. На сестру я не обижаюсь. Потому что понимаю. И знаю, что человек она, бывает, вспыльчивый - в сердцах мало ли что скажет. Обидно, конечно, от её слов. Но отойдёт вскоре, ещё мириться первой прибежит, не надеясь на последний звонок.

   Я шмыгнула, скривив губы. Не заплачу!

   Ничего. Скоро она придёт в себя. Если уж сейчас быстро опомнилась и уже звонила с просьбой простить. Папе ещё предстоят ой какие весёлые денёчки...

   Последняя лестница - и я очутилась в коридоре, по обеим сторонам которого двери кабинетов. Коридор длинный. Справа - двери через каждые три метра. Слева - всего три. Мне в третью.

   Постояла перед дверью Мои последние минутки на размышления.

   А я? Игнат мне нравится. Он симпатичный. Вру, конечно. Не симпатичный, а очень красивый. Особенно для той специализации, которая выбрана им. Надо же - Харон. Но... Даже если бы не знала, кто он, как маг, парень всё равно остался бы для меня только симпатичным. Нет, мне, конечно, лестно, что такой красавец предназначался папой для меня... Я бы хотела, чтобы было наоборот. Но тут опять свои проблемы. Я слишком хорошо считала с Влада, как он ко мне относится. Интрижка. Он не отказался бы от интрижки со мной. И всё. И больше ничего.

   Вздрогнув от прислышавшегося крика, я осторожно открыла дверь в логово моего дяди - Назария. На меня мгновенно пахнуло сухим свечным дымом от канделябров, равешенных на потолке подмузейного зала-подвала. И через секунды выяснилось, что крик и в самом деле был.

   - Если ты просто будешь думать, не соображая, что именно тебе нужно делать в первую очередь, ты никогда и ничего не получишь! - заорал мой дядя при виде меня. - Определись! Дурёха! И работай!!

   - И тебе тоже здравствуй, - вздохнула я.

   - Чё вздыхаешь?! Не старуха, чать!! - гаркнул он.

   Дядя такой. Он сочувствовать не будет. Он всегда требует действовать и не вешать носа. Если же решит (а на решения он скор), что кто-то слишком замкнулся на себе, на свои негативных мыслях, он будет орать - и наслаждаться собственным ором.

   Итак, дядя, который совсем не дядя. И не потому, что я приёмная. Нет. Просто мы, дети, не однажды пытались выяснить степень родства Назария с нашим семейством, но нам здесь не мог помочь даже отец, вообще-то прилично знающий нашу родословную.

   Назарий невысокий и коренастый. Одежда висит на нём, как на вешалке, потому что он любит свободные одеяния. Чаще - какой-нибудь костюм, который легко и быстро можно превратить в мятую тряпку, обляпанную химикатами и жжёными пятнами. Волосы у него, несмотря на не считанные никем лета, чёрные, слегка с проседью, длинные и лохматые. Да и сам по себе он здорово напоминает какого-нибудь замшелого лешака. Вечно сутулый, вечно радостный, особенно когда сумеет испортить кому-нибудь настроение своим вопящим оптимизмом. Не знаю даже, что самое примечательное в его лице: густущие ли брови, космами нависающие над хитрющими глазищами, всегда сощуренными? Толстый ли носище в крапинах оспин? Толстые ли губы, всегда насмешливо изогнутые? Впрочем, иной раз мне кажется, что главное - не его внешность. Главное, что он способен даже в трудные минуты зловредно похихикать над всеми, довести до белого каления не только нас, детей, которые волей-неволей общаются с ним на занятиях, но и отца. Отчего последний старается реже появляться в музее. И только ну очень по крайней необходимости. Ему-то везёт, учиться его сюда никто не посылает...

   Подмузейный зал, который одновременно является домом Назария, выглядит как бесконечно огромное помещение, уставленное столами. Нас, детей магов, здесь всегда бывает очень мало. Поэтому, каждый раз приходя сюда, я удивляюсь, зачем здесь нужно столько столов. Факт тот, что столы Назарию востребованы все. То есть я не видела, чтобы он хоть какой-то стол использовал при нас, но поверхности всех столов грязные от ингредиентов, необходимых в опытах магии. И нетрудно угадать, кто обязан всё это чистить... Кроме столов, в зале существовал личный уголок Назария - естественно, в самом дальнем углу от входной двери. В уголок входили продавленный от старости диван, старинный керогаз, о котором дядя с гордостью поведал, что нашёл его в мусорной куче, неподсчитанные (потому что сосчитать невозможно!) мелкие шкафы - и по всем стенам над этим хозяйством полки, полки, полки. Лишь у одной стены они переходили в сплошной стеллаж с книгами, брошюрами, тетрадями, в последнее время и в сшитые листы с принтера. Знаменитая дядина коллекция магических рецептов.