Знаменитый сыщик Калле Блюмквист играет - Линдгрен Астрид - Страница 14

За минувшие годы между Алой и Белой розами не раз вспыхивала война. Но это вовсе не означало, что они были непримиримыми врагами. Наоборот, ребята отлично ладили друг с другом, войны были для них лишь увлекательной игрой. Каких-либо определённых правил ведения войны не существовало. Единственная цель заключалась в том, чтобы как можно больше досадить противнику, и для этого были хороши любые средства. Запрещалось только вмешивать в это дело родителей и всех прочих.

Осаждать штаб противника, брать заложников, обмениваться страшными угрозами, писать оскорбительные письма, похищать «тайные бумаги» противника и самому изготовлять их в огромном количестве, чтобы неприятелю было что красть, тайно проносить секретные документы через линию фронта – в этом и заключались в основном войны Роз.

Сейчас Белые розы чувствовали, что на их стороне огромное преимущество.

– Посторонитесь немножко, – вежливо попросил Андерс, – а то я собираюсь плюнуть!

Алые ворча сместились за угол и предприняли тщетные попытки открыть дверь на лестницу.

Но успех вскружил вождю Белых роз голову.

– Передайте Алым, что я взял пятиминутный отпуск по причине естественной надобности, – сказал он и съехал вниз по верёвке.

Андерс рассчитывал добежать до домика с сердцевидным окошечком на двери, прежде чем Алые обнаружат, что он покинул чердак. Ему и в самом деле удалось проскользнуть в домик и надёжно запереться на задвижку. Но Андерс не подумал о том, как ему вернуться на чердак. А за углом его уже поджидал Сикстен.

Вождь Алых роз просиял, когда сообразил, куда направился его враг. Мгновенно подбежав к домику, он запер дверь снаружи и торжествующе расхохотался. Такого зловещего смеха Калле и Ева-Лотта давно уже не слыхали.

– Мы должны освободить нашего предводителя из этого ужасного плена, – решительно заявила Ева-Лотта.

Алые, опьянев от радости, исполнили военный танец.

– У Белой розы новый штаб, – зубоскалил Сикстен. – Отныне она будет благоухать приятнее, чем когда-либо.

– Ты тут постой и пооскорбляй их, – сказала Ева-Лотта Калле, – а я посмотрю, что можно сделать.

С чердака вниз вела ещё одна лестница, но она выходила не наружу, а в пекарню. Этим путём Ева-Лотта могла выйти незамеченной. Она спустилась по лестнице и, прихватив по дороге пару лепёшек, исчезла за дверью в другом конце дома. Сложный обходной манёвр позволил Еве-Лотте незаметно для Алых влезть на забор позади сараев. С длинной палкой в руках она перебралась с забора на крышу уборной.

Тем временем Калле неистово поносил Сикстена и его приятелей, стараясь отвлечь их внимание.

Андерс услышал, что над его головой что-то происходит, и луч надежды осветил его жалкое убежище. Наступил самый напряжённый момент: Ева-Лотта протянула палку, чтобы сбросить крючок. Оглянись Алые в эту минуту, всё бы пропало. Калле не отрываясь следил за каждым движением Евы-Лотты, и от него требовалось немалое самообладание, чтобы одновременно продолжать выкрикивать оскорбления.

– Бесчестные, шелудивые собаки, вот вы кто такие! – не унимался Калле.

Как раз в этот момент действия Евы-Лотты увенчались успехом. Внезапно дверь подалась, и Андерс, выскочив на волю, стремительно пробежал стометровку до одного из старых вязов. Благодаря многолетней тренировке ему ничего не стоило мгновенно залезть на дерево. И когда взбешённые его побегом Алые, точно свора гончих, сбились внизу, Андерс предупредил, что первого, кто посмеет полезть за ним следом, он отделает так, что родная мать не узнает.

И тут Сикстен вспомнил про Еву-Лотту. Она как раз приготовилась перебраться в безопасное место, но, увы, ей предстояло убедиться, что свободу своего вождя она купила ценою собственной… Алые окружили заветный домик, и Ева-Лотта свалилась в их протянутые руки, словно созревший плод.

– В штаб её, быстро! – приказал Сикстен.

Ева-Лотта защищалась, как львица, однако сильные руки Бенки и Йонте заставили её подчиниться.

Белые розы не замедлили ринуться ей на выручку. Калле съехал по верёвке с чердака, Андерс с опасностью для жизни смело прыгнул с дерева. Но Сикстен навязал преследователям ожесточённый арьергардный бой, и Алые без помех дотащили свою пленницу до «крепостного рва». Переправить неистово брыкающуюся Еву-Лотту по «подъёмному мосту» было, разумеется, немыслимо. Поэтому Бенка бесцеремонно толкнул её в реку, после чего и сам вместе с Йонте плюхнулся в воду.

– Не вздумай сопротивляться – утопим, – предупредил Йонте.

Однако страшная угроза нисколько не помешала Еве-Лотте брыкаться пуще прежнего, и она осталась очень довольна, ухитрившись дважды загнать Бенку и Йонте под воду. Правда, Ева-Лотта чуть и сама не захлебнулась, но это не омрачило её радости.

Бой у реки продолжался с неослабевающей силой. Гвалт стоял такой, что булочник решил оставить своё тесто и выяснить, что происходит. Он не спеша спустился к реке, как раз когда его дочь высунула из-под воды голову. Бенка и Йонте тотчас отпустили мокрую Еву-Лотту и виновато посмотрели на булочника. Битва на откосе стихла сама собой. Булочник задумчиво поглядел на своё дитя.

– Вот что, Ева-Лотта, – заговорил он наконец, – ты по-собачьи плавать умеешь?

– А как же! – ответила Ева-Лотта. – Я по-всякому умею!

– Вот и хорошо! Я только это и хотел узнать, – деликатно сказал булочник и зашагал прочь от реки.

Штаб Алой розы помещался в гараже при почтмейстерском доме. Сейчас гараж пустовал, и поэтому Сикстен временно занял его для своих нужд. Здесь он держал удочки, футбольный мяч, велосипед, лук, мишень и все тайные бумаги и документы Алой розы. Сюда-то и заточили промокшую насквозь Еву-Лотту. Правда, Сикстен рыцарски предложил ей свой спортивный костюм.

– Быть благородным с поверженным врагом – вот мой девиз, – сказал он.

– Вот ещё, никто меня не победил! – возразила ему Ева-Лотта. – Меня скоро освободят. А пока можно пострелять из лука.

Охрана ничего не имела против.

…Андерс и Калле сидели у реки и с мрачным видом держали совет. Вот ведь досада: не удалось захватить в плен Сикстена! Теперь об обмене пленными не может быть и речи.

– Я проберусь к ним и попробую что-нибудь поразведать, – сказал Андерс. – А ты полезай на клён и следи, если они вдруг вздумают вернуться. Обороняйся до последнего! Если тебя одолеют, то сперва сожги тайные бумаги.

Калле понимал, конечно, что выполнить в точности это приказание будет нелегко, но возражать не стал.

Бесподобный наблюдательный пункт – этот клён! Сидишь себе удобно в развилке, совершенно скрытый листвой, и видишь сад булочника и всю улицу до угла, где она соединяется с Большой улицей. Калле всё ещё жил напряжением прошедшего боя, но вместе с тем чувствовал лёгкие угрызения совести. Он пренебрёг своим долгом перед обществом! Если бы не война Роз, он с раннего утра стоял бы на посту у гостиницы и следил за теми двумя, что приехали вчера вечером. Кто знает – возможно, это приблизило бы его к разрешению загадки.

Внизу по садовой тропинке взад-вперёд бродил дядя Эйнар. Он и не подозревал о том, что на дереве кто-то есть, и Калле мог спокойно следить за ним. Каждое движение дяди Эйнара выдавало нетерпение и недовольство, а лицо выражало такую тревогу и отвращение ко всему, что Калле стало его даже жалко.

«Пожалуй, надо было всё-таки уделять ему больше внимания», – подумал вдруг Калле участливо.

Улица за забором была пуста. Калле посмотрел в сторону почтмейстерского дома. Именно оттуда следовало ожидать нападения. Но Алые не показывались. Калле взглянул в другую сторону, по направлению к Большой улице. Кто-то шёл… Да это же… нет, не может быть… ну да, они, те самые типы… как их… Крук и Редиг! Калле напрягся, как стальная пружина. Приезжие подходили всё ближе и ближе. Вот они поравнялись с калиткой булочника… и вдруг заметили дядю Эйнара. И он их заметил.